Они почти готовы обвинить карзонитов за трагедию в Бахии. - Но у них нет улик, - сказал Хуан. - Ты сам это признал.
- Улики не так важны в такое время. Кроме того, это как раз то, что могли бы сделать карзониты.
- Но могли бы, не значит сделали, - сказал Хуан. Казалось, что старик не слышит этого.
- Только на прошлой неделе, - сказал он, делая широкий взмах рукой, за день до твоего приезда сюда, какой-то сумасшедший вихрь, - в тот самый день я разговаривал с фермерами Лакуя по просьбе моего друга, министра сельского хозяйства. И ты знаешь, они смеялись надо мной! Я сказал, что мы в этом месяце увеличили Зеленую зону на десять тысяч гектаров. Они смеялись. Они говорили: "Даже ваш собственный сын не верит в это!" Теперь я вижу, почему они так говорили. Остановить поход на запад, это уже слишком!
- Ты слышал сообщение из Бахии, - сказал Хуан. - Исследователи МЭО...
- МЭО! Этот мерзкий китаец, чье лицо тебе ничего не говорит. Он больше бахианец, чем сами бахианцы, но мерзкий. А эта его новая д-р женщина, которую он посылает везде вынюхивать и расспрашивать. Его маэ де санто, его сидага - ты послушай, что про нее говорят, я могу рассказать. Только вчера говорили...
- Я не хочу слушать!
Старик замолчал, уставился на него.
- А-а-х, так?
- А-а-х, так! - сказал Хуан. - Что это значит?
- Что значит "А-а-х, так!?" - сказал старик.
- Она очень красивая женщина, - сказал Хуан.
- Так я и слышал, как говорили. И столько мужчин пользовались этой красотой... так говорят.
- Я не верю этому!
- Хуан, - сказал префект, - послушай старого человека, чей опыт дал ему мудрость. Это опасная женщина. Ее тело и ее душа принадлежит МЭО, организации, которая часто вмешивается в наши дела. Ты, ты являешься эмпретейро, знаменитостью, чьи способности и успехи, конечно, вызывают зависть в определенных кругах. Предполагают, что эта женщина д-р по насекомым, но действия ее говорят, что она кабиде де эмпрегос. Она стоячая вешалка для разного рода занятий. И какого рода эти занятия, а-ах, некоторые из этих занятий... - Хватит, отец!
- Как хочешь.
- Она должна скоро приехать сюда, - сказал Хуан. - Я не знаю, твое отношение сегодня к...
- Может произойти задержка в ее визите, - сказал префект.
Хуан внимательно наблюдал за ним.
- Почему?
- На прошлой неделе в среду, через день после твоего маленького эпизода в Бахии, ее послали в Гояз. В этот самый вечер или на следующее утро, это неважно.
- Ох?
- Ты знаешь, что она делает в Гоязе, конечно - эти истории о секретной базе пограничников там. Она там разнюхивает, суется в... если еще жива.
Голова Хуана вскинулась.
- Что?
- В штаб-квартире МЭО в Бахии ходят слухи, что она... что с ней покончено. Вероятно, несчастный случай. Говорят, что завтра великий Трэвис Ханнингтон Чен-Лу сам едет искать своего доктора женщину. Что ты думаешь об этом?
- Казалось, что он без ума от нее, когда я видел их в Бахии, но эта история...
- Без ума? О, да, конечно.
- У тебя только злое на уме, отец. - Он перевел дыхание. Мысль о том, что эта прекрасная женщина сейчас где-то там в глубоких районах, где живут только существа джунглей, мертвая или покалеченная - вся эта красота - все это оставило пустоту в душе Хуана.
- Вероятно, ты захочешь пойти на запад искать ее? Хуан игнорировал выпад, он сказал:
- Отец, вся эта эпопея нуждается в отдыхе, пока мы узнаем, что же там не так.
- Если ты говорил с ними в Бахии в таком духе, я не стану винить их за то, что они набросились на тебя, - сказал префект. - Вероятно, толпа...
- Ты знаешь, что мы видели на этой площади!
- Чепуха, но чепуха вчерашнего дня. Это должно прекратиться сейчас. Ты ничего не должен делать, чтобы не сломать это равновесие. Я приказываю тебе.
- Люди больше не подозревают пограничников, - сказал Хуан с горечью в голосе.
- Некоторые до сих пор подозревают тебя, да. А почему бы и нет, если то, что я слышал из твоих собственных уст, является образцом того, как ты разговариваешь?
Хуан изучал носки своих сапог - полированную, блестящую черноту. Он находил, что их незапятнанная поверхность как-то символизирует жизнь отца.
- Мне жаль, что я расстроил тебя, отец, - сказал он. - Иногда я сожалею, что я пограничник, но, - он пожал плечами - без этого как бы я мог узнать все, о чем сказал тебе? Правда состоит в том, что...
- Хуан! - голос отца задрожал. - Ты сидишь здесь и говоришь мне о том, что ты позоришь нашу честь? Ты что давал ложную клятву, когда формировал своих ирмандадес?
- Все это было не так, отец.
- Ой-ли, а как же это было?
Хуан стащил эмблему дезинфектора с кармана на груди, свернул ее пальцами. - Я верил в это... тогда. Мы могли создавать пчел мутантов и заполнять ими любую брешь в экологии насекомых. Это был... это был великий крестовый поход. В это я верил. Как люди в Китае, я говорил: "Только полезное должно жить!" И я делал то, что думал. Но это было несколько лет тому назад. С тех пор я стал понимать, что у нас не полное понимание складывающейся ситуации. Где-то в наших представлениях и действиях возникла ошибка.
- Ошибка была в том, что ты получил образование в Северной Америке, сказал отец. - В этом была моя вина. Да - в этом надо винить меня. Вот где ты набрался всей этой карзонитской галиматьи. Да, для них все и так хорошо, и они отказываются присоединяться к нам в повторном экологическом расселении. Но у них нет столько миллионов ртов, которых надо кормить. А мой собственный сын!
Хуан пытался защищаться:
- Там в Красной зоне ты можешь уважать такие вещи, отец. Это трудно объяснить. Растения там выглядят здоровее. Фрукты...
- Но это же временно, - возразил отец. - Мы создадим таких пчел, которых нам надо, чтобы они отвечали любым нашим потребностям. Вредные разрушители вынимают пищу из наших ртов. Все это так просто. Они должны умереть, а их заменят существа, которые выполняют полезные для человека функции.
- Птицы умирают, отец. - Мы охраняем птиц! У нас есть представители каждого вида в заповедных зонах. Мы уже обеспечили их новыми формами пищи...
- Некоторые растения уже исчезли из-за недостатка естественного опыления.
- Ни одно из полезных растений не исчезло.
- А что произойдет, - спросил Хуан, - если наши барьеры будут нарушаться насекомыми до того, как мы заменим популяцию хищников? Что тогда произойдет?
Старший Мартиньо помахал своим тонким пальцем перед носом сына.
- Прекрати молоть чепуху! Я не хочу ничего такого больше слышать! Ты понимаешь?
- Пожалуйста, успокойся, отец.
- Успокоится? Как я могу успокоиться, если... если? Ты прячешься здесь, как обычный преступник! Бунты в Бахии и Сантареме и...
- Отец, не надо об этом!
- Нет, надо, надо. Ты знаешь, что еще говорили мне эти фермеры в Лакуя? Они говорили мне, что пограничников видели, как они вновь заселяют Зеленую зону, чтобы продлить себе работу. Вот, что они говорили.
- Это же чепуха, отец!
- Конечно, это чепуха! Но это естественное последствие пораженческих разговоров, как раз таких, которые я услышал сегодня от тебя. И все отступления, которые мы переживали, только добавляют вес таким обвинениям.
- Отступления, отец?
- Да, я сказал отступления!
Синьор префект Мартиньо повернулся и зашагал к своему письменному столу и назад. Он снова остановился перед сыном, уперся руками в бедра.
- Ты имеешь в виду, конечно, Паратингу?
- Среди прочих.
- Твои ирмандадес были там.
- Не так долго, когда нас атаковали блохи.
- Все же, неделю назад Паратинга была Зеленой, а сейчас... - Он указал на письменный стол. - Ты видел сообщение. Она кишит насекомыми. Кишит!
- Я не могу уследить за каждым пограничником в Матто Гроссо, - сказал Хуан.