Он сжался в комок на полу, закрыв руками лицо.
– Нет! – взмолился он. – Я не буду. Я больше никогда не буду!
– Ну ладно, сынок, ладно. Все в порядке.
Участливые руки поднимали его с пола. Артур нашарил позади себя стул и рухнул на него, уронив лицо в ладони.
– Отдышись, приди в себя.
Артур прерывисто вздохнул и выпрямился. Очень неприятное переживание. Часть его оставалась бесстрастной и наблюдала, но остальным своим существом Артур действительно был готов увидеть гневного ангела с огненным мечом…
– Ну хорошо. Я сожалею, что тебе пришлось пройти через это, но мы должны быть уверены. Думаю, ты нам подойдешь, Басс. Ну‑ка, где же у меня… ага, вот и список.
Ему предстояло многое обдумать.
Например, был ли этот ящик на столе Вутена, при всей его внешней простоте, оборудован скрытой камерой? Артуру удалось провести Лодермилка, хотя за внешним добродушием манер архидепутата крылся острый и искушенный ум. Но если поведение Артура записали на пленку, не окажется ли там детали, которая выдаст его при повторном просмотре? Какого‑нибудь мимолетного выражения на лице, или затянувшегося колебания?
Далее: разумно ли рассчитывать, что ему удастся пройти все дальнейшие тесты, которым его, несомненно, подвергнут в колледже? В том самом месте, где об ангелах‑хранителях знают больше всего?
Артур изо всех сил пытался найти самые мрачные стороны в предложенной ему перспективе, и не находил. Опасности были все теми же, которым он подвергался всю свою жизнь, пусть и в усиленной форме. Зато возможности, которые перед ним открывались! Знания, карьера, Глория…
Ладно, этот вопрос он обдумал. Оставался еще один: толстяк в Магазине.
В свои двадцать один год Артур относился к сверхъестественному со здоровым скептицизмом. Если верить Магазинной догме, его самого не существует. Человек может лишиться ангела‑хранителя по причинам, которых Артуру никто никогда толком не объяснял, однако не бывает такого, чтобы человек не получил хранителя изначально. Священные машины срабатывали всегда, без исключений. И все же – вот он, Артур, такой, какой он есть.
Обнаружив фальшь в одной из составляющих системы, он неизбежно – чтобы сохранить жизнь и рассудок – пришел к выводу, что все остальное ничуть не лучше. И, тем не менее, слишком велико было давление большинства. Артур не мог не задумываться периодически, есть ли доля истины в том, во что верят окружающие. Особенно, когда жизнь давала поводы к таким раздумьям – как, например, сегодняшний случай.
Артур решил, что настало время устроить решительную проверку. Если теология ее выдержит, тем лучше для нее; если нет – он перестанет забивать себе голову такими проблемами.
Он некоторое время размышлял, затем стремительно вскочил с места и зашагал на запад, в направлении ближайшего телефона и подземки.
Из соседней комнаты доносились восхитительный запах тушеной капусты и кухонные шумы, сквозь которые пунктиром пробивались голоса жены и дочерей декана Хоррока. Сам декан был одет в лучший воскресный костюм и благоухал одеколоном.
Декана Хоррока любили все. Нелегко выглядеть так, как того требуют предписания, на зарплату преподавателя. В Университете многие частенько появлялись в поношенном платье, и никто не ставил им этого в вину. Но декан одевался всегда безупречно. Кроме того, у него было восемь детей и более двадцати внуков. Достойнейший человек! И еще: любой студент мог прийти к нему домой со своими проблемами. А самые запутанные доктрины декан Хоррок разъяснял лучше, чем многие продавцы.
– Я видел сегодня в Магазине одержимого, – сказал Артур. – Он проклял продавца Леджетта. Пришли охранники и забрали его.
Хоррок кивнул.
– Неприятное переживание, – негромко заметил он.
– Да. Декан…
Хоррок терпеливо ждал.
– Вы можете мне ответить, почему Бесконечность допускает, чтобы люди становились одержимыми?
Лицо Хоррока свело судорогой. Внезапно он разразился потоком бессмысленных звуков. Затем умолк, глядя в пространство поверх плеча Артура и к чему‑то прислушиваясь. Лицо его разгладилось. Через минуту приступ уже был позади, и Хоррок миролюбиво помаргивал, глядя на дым своей трубки.
– Этот вопрос, – задумчиво сказал он, – мучает людей уже много веков, Артур. Почему бесконечное добро позволяет существовать злу? Я не удивляюсь, что ты так напряженно ищешь ответа; это естественно в твоем возрасте… да и в любом возрасте, собственно говоря. Многие люди, очень хорошие и очень известные, потратили всю жизнь на изучение этого вопроса, но так и не нашли ответа, который бы удовлетворил всех. В каком‑то смысле здесь и лежит корень всех религиозных проблем…
Я хочу указать тебе на один из аспектов этой проблемы. Мм… Как ты считаешь, можно ли сказать, что если бы не те немногие люди, которым Бесконечность позволяет быть одержимыми, человеческая суетность могла бы возрасти настолько, что мы ВСЕ отбросили бы своих ангелов?
Артур молчал.
– Малое зло, которое предотвращает большое, – сказал Хоррок. Его левая щека периодически дергалась. – Видишь ли, это только предположение. Окончательный ответ, боюсь, таков: нам никогда не получить окончательного ответа. Пути Бесконечности и наши пути разнятся. Мы не судьи, мы подсудимые.
Трубка декана потухла. Он машинально крутил ее в дрожащих пальцах.
– Да, это я понимаю, – осторожно сказал Артур. – Но общие вопросы интересуют меня не так сильно, как… например, как сегодняшний случай в Магазине.