Щелчок.
– Четыре‑четыре, ко мне! Круть.
Наконец мужчина отошел от машины и протиснулся мимо Артура, пропуская его вперед. Слева место у машины заняла женщина в синем.
Артур тупо уставился на металлический ящик, только сейчас осознав, какие трудности его ждут. Что он ей скажет? Он взял наугад пластинку и просунул в щель. Скрытый механизм втянул пластинку. Машина щелкнула и неожиданно выплюнула пластинку обратно. Артур опустился на четвереньки и поднял пластиковую полоску. Она оказалась белой. Неправильный цвет?
Мужчина за его спиной сказал что‑то громко и нетерпеливо. Артур быстро выбрал из кучки пластинок красную и сунул ее в красную прорезь. Машина не возражала. Артур скормил ей еще одну.
Он мог бы сделать вид, что поднимает с пола одну из пластинок, и спросить: «Это не вы уронили?» Но что, если его кто‑нибудь за этим застанет? И что, если здесь принято оставлять себе найденное, а не возвращать владельцу?
Артур слышал, как женщина вздыхает и что‑то шепчет совсем рядом с ним. Ее машина щелкнула еще раз, и еще. Нужно всего лишь встретиться с ней взглядом, подумал Артур, и сказать «Круть», или что угодно другое. Он несколько раз прорепетировал в уме. «Брошу еще две пластинки, и заговорю», – пообещал он себе.
«4312». Щелчок. «4213». Щелчок.
Артур заставил себя повернуть голову. Женщина, не отрывая взгляда, смотрела на машину. Артур отвел взгляд. Сердце билось так, что готово было проломить ребра и выскочить из груди. Абсурд; безумие; но он просто не мог заговорить с ней!
Спохватившись, Артур сунул в машину синюю полоску – красные кончились. Он выбрал синюю щель, и, похоже, угадал. Когда кончились синие, он стал пользоваться серебряными, но они тоже вскоре иссякли. У Артура остались только серые, белые и желтые пластинки, и одна золотая.
Просовывая в щель машины золотую пластинку, Артур краем глаза заметил движение слева. Женщина в синем покидала свое место. Мгновение Артур колебался, затем развернулся, чтобы последовать за ней. Мужчина, который стоял у него за спиной, схватил Артура за руку.
– Парень, а как же круть? Ты что, не хочешь?
Артур посмотрел на табло. За прозрачным щитком виднелись цифры «3332». Под его недоуменным взглядом последняя цифра сменилась тройкой, и машина произвела «щелк‑щелк‑бумп!»
В ее нижней части открылась ниша, в которой лежали четыре высоких стопки пластиковых карточек – золотых, серебряных, красных, синих. Артур неуклюже сгреб их в сложенную лодочкой ладонь.
– Четверная на золотом! – сказал остановивший его мужчина. Глаза у него сверкали.
Артур с трудом выбрался из толпы. Женщины в синем нигде не было видно. Он раздраженно повертел в пальцах пластиковые карточки. На каждой было что‑то напечатано мелкими зелеными буковками. На золотой была надпись «десять долларов» и еще «12 июня 140» – дата прошлого понедельника. Серебряные пластинки были помечены «пять долларов», красные – «один доллар», синие – «пятьдесят центов». Дата на всех была одна и та же. Золотые. Доллары. Центы. Что все это значит?
– Плотно, парень! – сказал кто‑то. – Ну теперь‑то у тебя есть, чем разменять золотой?
Это была девушка в алом.
– Сколько выпало? – спросила она, придвигаясь ближе.
– Четвертная на золотом, – неуверенно вымолвил Артур.
Девушка присвистнула.
– Пятьсот двенадцать – ну ты и счастливчик! Слушай, а как ты собираешься все спустить до сирены?
– Не знаю, – честно ответил Артур.
Девушка придвинулась еще ближе. Артур не мог оторвать от нее взгляд, его словно парализовало.
– Может, тебе нужен помощник, чтобы это потратить? – спросила она.
– Хорошо, – прохрипел Артур, и тут вдруг до него дошло. Он уставился на девушку и, не успев подумать, брякнул:
– Потратить! Ты хочешь сказать, что это ДЕНЬГИ?!
Девушка расхохоталась так, что у нее слезы брызнули из глаз.
– Ну, ты приколист!
Она уцепилась пухлой ручкой за локоть Артура и потащила его на улицу:
– Ох, мы щас и оттянемся…
Высоко в башне Межобщественных палат, в апартаментах уполномоченного Опотра мисс Анна Силвер налила еще один стаканчик бренди и подтолкнула его через стол к Хигсби.
– Что ты извлек из комментариев Морриса по поводу этой книги? – спросила она, перелистывая страницы.
– Он пытался уколоть меня тем, что мы в Опотре не даем потребителям ничего для чтения, кроме молитв и изречений, и скоро даже высшие классы забудут, что такое литература.
– Я не об этом, – фыркнула мисс Силвер.
– Я знаю. Думаю, что он всего лишь прощупывал почву, Анна. Как обычно. Я подбросил ему несколько намеков и в одном направлении, и в противоположном – для равновесия. Но, боюсь, мы тоже ничего не извлекли из Морриса, как и он из нас. Перетягивание каната.
– Мы знаем, что ему известны те же слухи, что и нам.
– Мы это знали и так. И он знал, что мы знали. Если слухи имеют под собой основание, если действительно одно из среднеконтинентальных обществ использует незаконные аналоговые программы для создания армии вторжения – а я должен сказать, что начинаю этому верить, – то эти люди поступили в высшей степени умно. Как только произошла утечка информации, они не стали ничего отрицать, а распустили точно такие же слухи об остальных. И теперь все мы топчемся по кругу – по крайней мере, двое из нас троих. Вот тебе и смысл поведения Морриса сегодня вечером. Либо Еторг невиновен и считает виновным Опотр, либо они хотят, чтобы мы так думали. Выбирай, что тебе больше нравится. Гамбит с книгой был разыгран Моррисом намеренно грубо, так что его можно трактовать одним из полудюжины способов в любом из двух помянутых вариантов.
– И все‑таки, что ты сам думаешь?
– Не скажу.
– Иногда я тебя ненавижу, – сказала мисс Силвер.
Хигсби принял самодовольный вид.
– Гордон, а что ты думаешь о самом Моррисе?
– Очень способный человек, особенно для нормала. А что?
– Да вот думаю, нормал ли он? Тебе не кажется, Гордон, что он иногда ведет себя, как иммунный? У него бывает такой взгляд…
Хигсби изобразил сатанинский оскал.
– Он тебе нравится?
– Готова броситься ему в объятия! Вот только похож он на ящера в губной помаде, и духами воняет. Нет, серьезно.
– Если говорить серьезно, то очень мало шансов на то, что Моррис – не тот, кем кажется. Не думай, Анна, что если у нас есть очевидные преимущества, то мы обладаем монополией на способности. Ты не только будешь видеть иммунного в каждом, кто не заплетается в собственных коленках, но и станешь недооценивать противника – а это смертельно опасно. Во вторых, если Моррис действительно иммунный, достигший зрелого возраста и высокого положения, не будучи обнаружен нашей организацией, это уже не имеет значения. Если даже он и иммунный, в этом случае он – не наш, и никогда не станет одним из нас. Он на стороне Еторга.
– Хм‑м. Это не вполне то, что меня интересовало, ну да ладно. У нас есть что‑нибудь почитать, кроме этих кровавых картинок?
Хигсби молча встал и вернулся с потрепанным томиком, хрупкие страницы которого давно пожелтели, а местами и побурели. Мисс Силвер бережно взяла книгу из его рук и уселась читать. Чтение шло нелегко – она морщила лоб, сводила к переносице брови и изредка шевелила губами.