– Изрядно! – оценил Сеня. – Разливай по этому поводу. Долгий путь в темноту – это изрядно! Это уже полромана!
– Господа, обратите внимание на дисплей, – прервал пиршество идей нудный Игорь Мстиславович.
– Ну че у тебя там, показывай, – великодушно разрешил Сеня.
– Извольте видеть – нормальная человеческая энцефалограмма. В верхней части дисплея – томографическое отображение моего мозга. Как видите, никаких вживленных микрочипов, никаких органических поражений. Вот речевой центр – желтый цвет указывает на активность, в самом деле, я сейчас с вами разговариваю.
Меня позабавило, как Сеня с нарочитым интересом рассматривает эти картинки, даже головой кивает сочувственно и языком цокает.
– Так вот, – говорит, – как выглядит мозг пришельца. Занятно.
– Вы что? Ну почему вы мне не верите? Нормальные человеческие альфа-ритмы.
– А почем я знаю, какие они – человеческие?
– Давайте сопоставим с вашими.
– Свои я тебе показывать не стану. – Сеня посмотрел на меня, и я закашлялся.
А инспектор уже протягивает мне свой обруч:
– Пожалуйста, вы.
Делать нечего, кто-то же должен был, да и потом, чем мне это грозило?
По правде сказать, мы, писатели-фантасты, не верим ни в звездные перелеты, ни в инопланетян, ни во всякую мистику. Потому что художественно писать о том, во что веришь, – нельзя. Выйдет или скучный научно-популярный трактат, или религиозно-мистический бред. Свобода авторской фантазии не должна быть ограничена ничем. А тут вдруг такая волна пошла – что вроде все всерьез. И когда мы поддались на эту серьезность?
Итак, на меня были водружены обруч и браслеты. Отметил с удовольствием – ожидаемого покалывания или жжения не было.
– Ну вот, извольте видеть, господин Татарчук, – кивнул на дисплей комконовец. – Полное качественное совпадение картинок.
С улыбкой заправского фокусника Игорь Мстиславович извлек из кармана мой «Кох-и-Нор», сложенный лист моей же бумаги и даже зеркальце. Как это он ловко успел спереть, паршивец? Вновь предложил мне поработать контактером. Если честно, мне и самому захотелось позабавить Эдика Дефективными. Правда, сомневался – получится ли не за моим столом?
Развернул лист, взял карандаш, проскочила мыслишка – может, Дефективные побрезгуют контактировать в ресторанной среде? И вдруг резкий, визгливый выкрик комконовца:
– Стойте, погодите!
Что такое? Мы все трое вопросительно уставились на него, а он виновато улыбнулся и вытаскивает из чемоданчика неуклюжий футляр, а из него – массивные темные очки с темными стеклами.
– Ага, типа секретные очки, – веско умозаключил Сеня, – чтобы пришельцев в лицо видеть!
Молодец, Сеня. Он даже поднял со стола зеркальце и ткнул его прямо к физиономии инспектора:
– На, полюбуйся!
– Хорошо, черт меня раздери, – расхохотался Эдик. – Хорошо нынче сидим, мужики! Давайте еще по одной.
Мы опрокинули еще по одной и в тот же миг, не сговариваясь, решили продолжить наш эксперимент.
– Давай, инспектор, жми свои кнопки! – отдал приказ Сеня.
– Все уже работает. – Инспектор в очках был похож на старого ослепшего филина.
В этот момент заговорили Дефективные. Моя левая рука прервала свое движение к соуснице и, схватив карандаш, застрочила. Сеня тут же водрузил зеркало и подмигнул Эдику:
– Ну вот, началось. Гляди, Дюся, что с нами, землянами, вытворяют!
Дефективные передали: «Пьяный ублюдок! Ты на миг от неизбежности! Забыл про ультиматум, забыл про энтропийную бомбу, наложил на наши радикальные интересы! Больше с тобой, дубина, не разговариваем.
Протрепался про нас, беспамятное теплокровное! Вот вам всем контакт!»
Левая рука скрутила кукиш – при этом карандаш переломило надвое – и медленно обвела кукишем окружающее пространство, надолго задержавшись на инспекторе. А тот внимательно смотрел на этот кукиш через свои секретные очки.
Питом рассеянно обронил:
– Моторика руки отсутствует. Двигательный центр не задействован.
Сеня с видом знатока пояснил Эдику:
– Понимаешь, Дюся, выходит – не психотропное оружие, как нас стращал Игорь Мстиславович. Выходит, что Викулыч ничего не писал и фигу тебе под нос не совал, а все это нам коллективно мерещится.
– Но ведь очки защищают от галлюцинаторного... – подал было голос из-за спины инспектора Савелий Карпович. Но инспектор вскинул руку, и администратор умолк на полуслове.
– Вы, господа писатели, покуда посидите, может, еще горячего захотите заказать, спиртного...
– Спиртное за счет заведения. Богатый выбор, – поддакнул Савелий Карпович.
Инспектор поспешно сложил прибор в чемоданчик, и они с администратором, отойдя в сторону, стали о чем-то шептаться.
– Глядите, мужики, что-то пришельцы замышляют, – предложил версию событий Сеня.
– Или покойники нас к себе переманить собираются, – не остался в долгу Эдуард.
А я промолчал. Мне, признаюсь, нехорошо как-то сделалось и неуютно. Предчувствие – не предчувствие, скорее, все-таки предчувствие. Коллеги пустились было обсуждать – чего бы еще такого дозаказать погорячее и покрепче. А я все за теми слежу. Вижу, администратор с чемоданчиком – в боковую дверь, а инспектор стал звонить по мобильному телефону. Мне почудилось даже, что я расслышал слова инспектора, но нет. Это Эдик выступает:
– А что редактора? Редактора тоже люди. Ему в грудину зарядишь, потом в кабак пригласишь, накормишь стервеца – и он твой. А куда ему деться? Здесь тебе все на месте – и кнут, и пряник.
– Ну, а ежели редактор – женщина? – вопрошал Сеня.
– Га-га-га! Так я тебе и сказал! Нет, брат, этот секрет уйдет вместе со мной...
– Ну что, еще по одной. Гляди, Викулыч заскучал...
Не заскучал я, нет. Эти двое возвращались, и на лицах их было что-то другое написано. Я попытался вычислить, но не понадобилось. Игорь Мстиславович ледяным голосом произнес:
– Попрошу внимания, господа. Сейчас сюда поднимутся наши люди, и вы тихо, без лишнего шума встанете и пойдете с нами.
Эдик обернулся к лестнице:
– Э-э. Шпагу мне. И коня.
По лестнице поднимались трое, одинаково плечистые, в черных строгих костюмах и белых рубашках. Время для меня будто замедлилось. В голове возникла дурацкая мысль – зря я Стеллочке записку не оставил, куда я и с кем.
Эти трое остановились у лестницы. Сеня побледнел, вижу – подняться не может. Очевидно, душа в пятки ушла. Эдик поднялся, вытряхнул из трубки пепел, спрятал ее в карман, разгладил рукой редкую шевелюру и предложил:
– Ну что, мужики, надо сдаваться, – и подмигнул мне при этом. А глаз неулыбчивый, хитрый,
Что-то у меня от этого подмигиванья взыграло, флейта надежды пропела, что ль? И мы с Эдиком пошли к лестнице. Я еще оглянулся – а инспектор с администратором Сеню под руки подхватили, правда с натугой, и ведут. Ноги Сенины ослабли. Будем думать – от водки.
А когда я голову обратно повернул – Эдик одного уже вырубил и схватился с двумя другими. Откуда во мне силы обнаружились – не ведаю. Схватил стул, что под руку подвернулся, и швырнул в эту группу. Как-то так получилось, что стул угодил прямо в голову того, что Эдику как раз руку за спину заламывал. Тот осел, а Эдик с оставшимся кубарем покатились вниз по лестнице.
Я рванул следом, на свободу, даже про Сеню забыл. Глядь, а на первом этаже их еще трое или четверо. И я сдался.