- Послушай, я из среды, а ты из вторника, что же касается ракеты, то я допускаю, что она, так сказать, слоистая, то есть местами в ней вторник, местами среда, а кое-где, возможно, есть даже немного четверга. Просто время перемешалось при прохождении сквозь вихри. Но какое нам до этого дело, если нас двое и поэтому есть возможность исправить рули?!
- Нет, ты не прав, - ответил я. - Если в среду, где ты уже находишься, прожив весь вторник, если, повторяю, в среду рули неисправны, то из этого следует, что они не были исправлены во вторник, потому что сейчас вторник, и, если бы мы пошли сейчас и исправили их, для тебя этот момент был бы уже прошлым, и нечего было бы исправлять. Итак... - Итак, ты упрям, как осел! - рявкнул он. - Ты еще раскаешься в своей глупости! Меня утешает только одно: ты будешь точно так же беситься из-за своего тупого упрямства, как я сейчас, - когда сам доживешь до среды!!!
- Ах, позволь! - воскликнул я. - Значит ли это, что в среду, став тобой, я буду пытаться уговаривать меня вторничного так, как ты это делаешь сейчас, только все будет наоборот, то есть ты будешь мной, а я тобой? Понимаю! В этом и заключается петля времени! Погоди, я иду, сейчас иду, я уже понял...
Однако прежде чем я встал с пола, мы попали в новый вихрь, и страшная тяжесть распластала нас на потолке.
Ужасные толчки и сотрясения продолжались всю ночь со вторника на среду. Когда стало немного поспокойнее, летающий по каюте том "Общей теории относительности" с такой силой ударил меня по голове, что я потерял сознание. Открыв глаза, я увидел осколки посуды и лежащего среди них человека. Я вскочил и, поднимая его, воскликнул:
- Вставай! Ты не ушибся?
- Нет, - ответил он, открывая глаза. - Ты из какого дня недели?
- Из среды. Идем, надо быстро исправить рули, жаль терять время.
- А где тот, понедельничный? - спросил он, садясь. Под глазом у него был синяк.
- Его уже нет, - сказал я. - То есть, очевидно, это ты. - Как это я?
- Ну да, понедельничный стал в ночь с понедельника на вторник вторничным и так далее... - Не понимаю!
- Неважно, это с непривычки. Ну, пошли, не будем терять времени!
Говоря это, я начал осматриваться в поисках инструментов.
- Сейчас, - ответил он не спеша, даже не шевельнув пальцем. - Сегодня вторник. Если ты из среды и до этой минуты в среду рули еще не исправлены, значит, что-то помешает нам их исправить; в противном случае ты в среду уже не уговаривал бы меня, чтобы я во вторник исправлял их вместе с тобой. Может, лучше не стоит рисковать и лезть наружу?
- Бред! - заорал я, рассвирепев. - Послушай, я из среды, а ты из вторника...
Мы начали ругаться, поменявшись ролями, причем он в самом деле довел меня до бешенства, потому что никак не соглашался чинить со мной рули, и я тщетно называл его упрямым ослом. А когда мне наконец удалось его уговорить, мы попали в очередной гравитационный вихрь. Я обливался холодным потом, так как подумал, что теперь мы будем крутиться в этой петле времени, как в клетке, до бесконечности, но, к счастью, этого не случилось. Когда тяготение уменьшилось настолько, что я смог подняться, я снова был один в кабине. Очевидно, локальный вторник, застрявший рядом с раковиной, исчез, бесповоротно став прошлым. Я немедленно сел за карту, отыскивая какой-нибудь порядочный вихрь, в который мог бы ввести ракету, вызвать новое искривление времени и таким образом обрести помощника.
Наконец я нашел один, довольно многообещающий, и, маневрируя двигателями, с большим трудом направил ракету так, чтобы пересечь его в самом центре. Правда, конфигурация этого вихря была, как показывала карта, весьма необычна - он имел два расположенных рядом центра. Но я уже настолько отчаялся, что не обратил внимания на эту аномалию.
Во время многочасовой возни в моторном отсеке я сильно запачкал руки и решил помыться, так как до входа в вихрь времени оставалось еще много. Ванная была закрыта. Из нее доносилось бульканье, словно кто-то полоскал горло.
- Кто там?! - крикнул я удивленно. - Я, - ответил голос изнутри. Какой еще "я"? - Ийон Тихий. - Из какого дня? - Из пятницы. Тебе чего?
- Хочу помыть руки... - бросил я машинально, заставив свой мозг работать с максимальной интенсивностью: сейчас среда, вечер, он из пятницы, значит, гравитационный вихрь, в который должен был войти корабль, искривил время из пятницы в среду, но я никак не мог сообразить, что будет внутри вихря дальше. Особенно занимало меня, куда мог деваться четверг? Пятничный между тем все еще не впускал меня в ванную, продолжая возиться внутри, несмотря на то, что я упорно стучал в дверь.
- Перестань полоскать горло! - заорал я наконец, потеряв терпение. Дорога каждая минута - выходи немедленно, починим рули!
- Для этого я тебе не нужен, - флегматично ответил он из-за двери, где-то там должен быть четверговый, иди с ним...
- Какой еще четверговый? Это невозможно... - Наверное, я лучше знаю, возможно это или нет. Я-то уже в пятнице и, стало быть, пережил и твою среду, и его четверг...
Ощущая легкое головокружение, я отошел от двери и действительно услышал шум в каюте: там стоял человек и вытаскивал из-под кровати футляр с инструментами. - Ты четверговый?! - воскликнул я, вбегая в каюту. - Да, - ответил он. - Да... Помоги мне... - А удастся нам сейчас исправить рули? - спросил я его, когда мы вместе вытаскивали из-под кровати сумку с инструментами.
- Не знаю, в четверг они еще не были исправлены, спроси у пятничного...
Действительно, как это я не догадался! Я быстро подбежал к двери ванной.
- Эй! Пятничный! Рули уже исправлены?.. - В пятницу нет. - Почему?
- Потому, - ответил он, одновременно отворяя дверь. Его голова была обмотана полотенцем, а ко лбу он прижимал лезвие ножа, пытаясь остановить рост большой, как яйцо, шишки. Четверговый, подошедший в это время с инструментами, остановился рядом со мной, спокойно и внимательно разглядывая пострадавшего, который свободной рукой ставил на полку бутылку со свинцовой примочкой. Это ее бульканье я принимал за полоскание горла. Что это тебя так? - спросил я сочувственно. - Не что, а кто. Это был воскресный. - Воскресный? Зачем... Не может быть! - Это долгая история...
- Все равно! Быстро наружу, может, успеем! - повернулся ко мне четверговый.
- Но ракета вот-вот войдет в вихрь, - ответил я. - Толчок может выбросить нас в пустоту, и мы погибнем...
- Не болтай глупостей, - сказал четверговый. - Если существует пятничный, с нами ничего не может случиться. Сегодня только четверг...
- Среда! - возразил я
- Ладно, это безразлично, во всяком случае, в пятницу я буду жить. И ты тоже.
- Но ведь это только кажется, что нас двое, - заметил я, - на самом деле я один, только из разных дней недели...
- Хорошо, хорошо, открывай люк... Но тут оказалось, что у нас на двоих только один скафандр. Следовательно, мы не могли оба выйти из ракеты одновременно, и план исправления рулей провалился.
- А, черт возьми! - воскликнул я зло, швыряя сумку с инструментами. Нужно было надеть скафандр и не снимать его - я об этом не подумал, но ты, как четверговый, должен был об этом помнить! - Скафандр у меня отобрал пятничный. - Когда? И зачем?
- Э, не все ли равно, - пожал он плечами и, повернувшись, ушел в каюту.
Пятничного в ней не было. Я заглянул в ванную, но и она была пуста.
- Где пятничный? - спросил я, пораженный. Четверговый аккуратно разбивал ножом яйца и выливал их содержимое в шипящий жир.
- Наверное, где-нибудь в районе субботы, - спокойно ответил он, быстро помешивая яичницу.
- О, прошу прощения, - запротестовал я, - свой рацион за среду ты уже съел, ты не имеешь права второй раз за среду ужинать!
- Эти запасы настолько же твои, насколько мои.