При свете луны среди волн действительно то появлялся, то исчезал неясный округлый предмет. Он быстро шёл на сближение с пароходом, и по бокам его бурлили светлые фосфорические полосы. У Перчикова перехватило дыхание. Здесь могли быть и не совсем приятные встречи.- Ну что? - крикнул Пионерчиков.- Я говорил!- Бежим! - бросился Перчиков к рулевой рубке.- Морякова наверх! Тревога!Но едва они взлетели на трап, пароход так подбросило, что Пионерчиков сел и, подскакивая, поехал вниз по ступенькам, а Перчиков задел головой штангу и, к изумлению штурмана, выпалил:- Ура!От удара в глазах у радиста стало так светло, что он сразу увидел кита. Это же Землячок! Кит, который однажды вынес Перчикова на спине с необитаемого острова, выпускал белый фонтанчик и нежно прижимался боком к пароходу после долгой разлуки. Делал он это не очень осторожно, и поэтому вахтенные просили Перчикова повлиять на кита.Но Перчикова сейчас волновало не это.В тот же вечер, когда появился Землячок, счастливый радист вернулся в рубку, настроил аппаратуру на привычный лад, и вновь из звёздных просторов к нему донёсся весёлый звук "бип-бип-бип".В открытую дверь было видно, как по небу среди звёзд быстро плывёт спутник, и Перчиков снова почувствовал себя в кабине настоящего космического корабля.Но скоро в наушниках раздался какой-то далёкий-далёкий звук, совершенно незнакомый и непривычный. Такого Перчиков не слышал за всю свою жизнь. Он замер и стал прислушиваться. Звук почти погас. Усмехнулся и погас. И вдруг повторился с новой силой, будто прорвался сквозь далёкие-далёкие миры. Звук напоминал что-то похожее на "дзинь-дзинь-дзинь".Перчиков бросился в рубку к Морякову:- Сигналы, непонятные сигналы!- Позвольте, позвольте! - воскликнул Моряков.- Уж не те ли, которые недавно приняли учёные?- Какие? - опешил Перчиков.- Разве вы не слышали сообщений радио? Короткие затухающие сигналы, сигналы других миров, других планет!И Моряков, распахнув дверь, кинулся в радиорубку. Перчиков трусцой побежал за ним. Сигналы были слышны!На второй день звуки повторились в то же самое время.- Если примем их в третий раз,- сказал Перчиков,- сообщим в Океанск!- В Академию наук! - воскликнул Моряков.- Подумать только, может быть, кто-то за миллионы километров подаёт сигналы всей Земле, всему человечеству, а слышим мы одни?! А их должны слышать все - в России, в Америке, в Англии!Вот о чём говорили Моряков и Перчиков на носу парохода "Даёшь!".- Да, Евгений Дмитриевич! - спохватился Перчиков, услышав об Англии.- У меня к вам просьба.- Я вас слушаю!- Не поможете ли вы Солнышкину подучить английский? Ведь скоро Жюлькипур!Даже в такое время Перчиков помнил о друге.- С удовольствием! - сказал Моряков.- С удовольствием! - И посмотрел сверху на Перчикова: - Но почему просите об этом вы?- А я хочу ему сделать сюрприз с помощью техники! - улыбнулся Перчиков.Положил на ночь магнитофон под подушку, а утром проснулся - и сразу: "Гуд монинг!" - С удовольствием! - повторил Моряков.- О чём речь! - И посмотрел на часы:- Но кажется, нам пора?И они решительно направились к рубке. В этот самый момент с кормы сквозь шум донёсся крик Буруна:- Стоп! Стоп! Человек за бортом! Человек за бортом!!!
ДУБЛЬ ШЕСТЬ!
Спрятав под матрац заветную книгу, артельщик поднялся на палубу. От великих планов у него кружилась голова, волны несли его на своих плечах к Жюлькипуру, к городу небоскрёбов, базаров, харчевен. Стёпка сам чувствовал себя целым городом с колбасными, небоскрёбами, глаза его вспыхивали, как витрины в лучших ресторанах. Ключи от артелки сами приплясывали в руках, и пальцы искали, из кого бы тут навертеть колбас, а кого свернуть в рулет.
Возле камбуза в воздухе вились три уютных дымка, мурлыкала гитара Федькина и на весь океан шлёпали костяшки домино. Там забивали в морского козла. Сбоку на трапе сидел Солнышкин и наблюдал за игрой."Повеселитесь, повеселитесь",- подумал артельщик и подошёл к компании:- Сыграем?- В пару с Петькиным,- сказал Борщик, мешая домино и принюхиваясь: не горят ли на плите макароны.Степка запустил пятерню в кости и сразу с грохотом хватил ладонью о ящик. Везенье так и валило в руки!- Шесть - шесть! На всю капусту! Борщик от неожиданности приподнялся и замигал подпалёнными ресницами. Мишкин сощурился и, прикусив папироску, приставил камень сбоку.- Шесть - пять.- Правильно! - сказал Солнышкин, который болел за Мишкина.- Вас не спрашивают, Лунышкин,- сострил артельщик и так шлёпнул камнем по ящику, что белые точки едва не вылетели из камня.- Четыре - шесть!- Ну и разошёлся! - с интересом посмотрел на него Солнышкин.- А нельзя ли потише? - раздался за спиной артельщика сердитый голос.И на бак в полной форме выскочил штурман Пионерчиков с раскрытой тетрадью в руках. Он сочинял статью о делах юных моряков.Крик артельщика помешал ему думать в тот момент, когда в голову пришли великолепные слова, а теперь они из головы вылетели.Пионерчиков и без этого терпеть не мог артельщика.При каждой встрече он мечтал дать ему хорошего пинка. Но честь морского мундира и пионерский закон не позволяли распускать руки.- А может, сыграем? - повернулся к нему Стёпка, вскинув рыжую бровь.- Я в подобные игры не играю,- отчеканил Пионерчиков и сморщил лоб. Он старался вспомнить великолепные слова.- Дрейфите! - ухмыльнулся артельщик.- Кто?! - изумился Пионерчиков. Его обвиняли в трусости!Поставив ногу на край ящика, на котором сидел Борщик, он решительно взял камни из рук поражённого кока.- Пять - два! - ударил по столу штурман.- Отличный ход, молодец Пионерчиков,- сверкнул Стёпка тремя золотыми зубами и вбил очередную шестёрку с другой стороны.Мишкин присвистнул:- Стучу, еду!- А ну-ка, Петькин, подайте и мистеру штурману колясочку до самого Жюлькипура! - захохотал артельщик.Но Петькин уныло пожал плечами и выставил совсем другой камень.- Что делаешь?! - Артельщик толкнул Петькина ногой.Но было поздно: Пионерчиков удачно выставил следующий камень, а артельщик, замигав, споткнулся носом о собственную ладонь: "Еду".- Так,- сказал Мишкин,- у кого-то присох дупелёк. Рыба.- И он опустил камень на кон. С обеих сторон стояли четвёрки.- Считать очки,- сказал Пионерчиков. Федькин опустил гитару. Борщик забыл про макароны.Солнышкин соскочил с трапа.Все склонились над столом.И вдруг Пионерчиков насторожился:- А у кого дубль пять?Мишкин положил руки на стол. Петькин раскрыл ладони.- А вон он! - крикнул Солнышкин.- Вон! - И показал в рукав артельщика.- Какой дубль? - разжав пальцы, усмехнулся артельщик.И тут Пионерчиков почувствовал, как что-то, щелкнув его по носу, полетело за борт. Он вытянул руку, будто ловил муху, но опоздал.- Там камень? - сказал Пионерчиков.- Хе-хе! Где камень? Проверьте!Это было уже делом принципа. Пионерчиков бросился к борту. Федькин вцепился ему в брюки, но тоненький штурман выскользнул из них и ласточкой полетел в океан. На секунду все в изумлении открыли рты и вдруг разом взвыли.- Человек за бортом! - кричал Бурун.- Круг! - крикнул Солнышкин и бросился за спасательным кругом.- Горим, горим! - заметался Борщик: на камбузе стреляли и дымились макароны.- Акула, акула! - заорал Федькин. И тут все увидели, как, переворачиваясь вверх брюхом, к штурману несётся громадная акула.
СТРАННАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ АКУЛА
Навстречу Пионерчикову мимо "Даёшь!" стремительно неслось серое брюхо приготовившейся для броска странной тропической акулы.- Багром её, багром! - выпалил покрасневший Бурун и метнул вниз пожарный багор.