Но скоро аппетитное похрустывание (вся команда жевала румяную поджаренную рыбку) настроило его на жизнерадостный лад. Тем более что по судовому радио Перчиков от имени всего коллектива объявил своему другу и коку Борщику благодарность. Челкашкин хотел выразить свою признательность отдельно.И только Пионерчиков категорически отказался от прекрасного блюда. Его порция немедленно была отправлена в лазарет - тому, кто особенно нуждался в фосфоре.Что же касается самого изобретения, то Моряков не находил слов для похвалы:- Послушайте, Солнышкин, ведь это же просто гениально!"Даёшь!" летел вперёд на сверкающих крыльях. Над ним мчались облака. Из трубы струился дымок, и рыбы одновременно коптились, поворачиваясь то одним, то другим боком. Но едва Борщик снимал их, как на крючках повисали десятки новых и с новой силой тянули пароход вперёд. От парохода бежали белые чистенькие барашки, а навстречу ему уже неслись волнующие запахи тропических земель. И если "Даёшь!" слегка покачивался, то только от волнения. Судно приближалось к Жюлькипуру.Солнышкин натирал палубу так, что по ней разлетались солнечные зайчики. Время от времени он доставал из кармана кусок сахара и подходил к борту. Там среди волн фыркал Землячок, который прилежно делал стойку, ожидая угощения. Глядя на это, боцман, который поливал палубу из шланга, вздыхал:- Вот бы сейчас медведиков...Рядом с боцманом, закатав рукава, бодро налегал на швабру Робинзон. Старик не любил сидеть без дела. А к морской работе он, как известно, привык у себя дома, потому что никому не доверял драить палубу своей каюты. Он был в трусиках, и лысинку его прикрывала старая мичманка. Иногда инспектор отставлял швабру в сторону и, взяв с трюма свою трубу, задумчиво осматривал горизонт, словно что-то искал. Но океан был безупречно чист, и Робинзон, качнув головой, снова брался за работу.Неожиданно Солнышкин заметил, как на доске, которую он только что надраил до желтизны, возникла какая-то клякса. Он сердито потёр её шваброй, но клякса отползла в сторону, а за ней по палубе потянулись другие - широкие, быстрые, чёрные. Над мачтами грохнул гром. Солнышкин поднял голову, и прямо на него выплеснулся быстрый тропический ливень. Солнышкин втянул голову и бросился под навес, но ливень кончился. Солнышкин взялся за швабру - ливень ударил ещё сильней. По небу бежали тысячи туч, из каждой лил свой ливень. Над океаном повисли тысячи голубых, прозрачных ливней, и "Даёшь!" весело проходил сквозь них.
Солнышкин приоткрыл рот. Бурун стал сворачивать шланг. А старый Робинзон подставил под дождь ладони и смотрел, как по ним барабанят капли настоящего тропического дождя.Дождь стал плотнее. Тучи сомкнулись. Наступила темнота. Ударила молния.- Под навес! - крикнул Бурун.Но Робинзон поглядел на край неба и сказал:- Смотрите, смотрите!Под тучами появилось серое облачко.- Летучие рыбы,- сказал Солнышкин,- догоняют Борщика.Робинзон, взяв трубу, покачал головой:- Нет, нас догоняют птицы. Усталые перелётные птицы. Слышите, как они кричат?Издалека действительно долетало еле различимое курлыканье.Солнышкин ладонью прикрыл глаза от дождя. Робинзон был прав: вдалеке медленно летела стая. Она то взмывала вверх, то словно проваливалась в воду. Над ней вспыхивали молнии.- Ей негде отдохнуть, и она не может нас догнать. Она нас не догонит,вздохнул Робинзон.- Догонит! - решительно сказал Солнышкин и побежал к камбузу.К удивлению кока, который снимал с крючков копчёную рыбу, он схватил самый большой нож и одним ударом обрубил леску.- Ты что это сделал? - со слезами в голосе закричал Борщик. - Ты что же это сделал?!- Тебе всё мало! - сказал Солнышкин.- Всю кухню завалил рыбой и ничего не видишь!Пароход потерял крылья. Упала скорость.- В чём дело? - высунулся из рубки Моряков.- Птицы! - крикнул Солнышкин.
- Слышите? Птицы! - В ушах у него всё раздавались птичьи крики.- Какие птицы? - Моряков вышел на крыло рубки, проговорил: - Это же аисты!- И скомандовал в машину: - Самый малый!В воздухе всё отчётливей слышались тяжёлые удары крыльев.Наконец из последних сил, поддерживая друг друга, птицы дотянулись до парохода и рухнули на палубу. Некоторые сели на борт и раскачивались, боясь упасть.- На помощь! - крикнул Робинзон. И команда бросилась на помощь.
ДВА ЖЁЛТЫХ БЕРЁЗОВЫХ ЛИСТКА
За Солнышкиным бежали Моряков и Борщик, Перчиков и Пионерчиков с толстой тетрадью под мышкой.- Их нужно укрыть,- сказал Моряков, сбрасывая с плеч тужурку.- На камбуз их, всех на камбуз! - предложил Борщик. У него было тепло и сухо.- Вот это правильное решение! - раздался над палубой писклявый голос. В лазарете открылось окошко иллюминатора, и высунулась пухлая голова артельщика.- Из них выйдет чудесное жаркое!Все на минуту опешили. Старый Робинзон мельком взглянул: не слышат ли этих слов птицы. Но птицы уже спали мёртвым сном. Только вожак на секунду тревожно поднял голову и тут же уронил её на палубу.- Что вы сказали? - спросил Моряков.- На камбуз,- хихикнул артельщик.- Я даже помогу ощипывать.- Ай-яй-яй, молодой человек! - закачал головой Мирон Иваныч.Но окно быстро захлопнулось: это Пионерчиков запустил изо всех сил в артельщика своей драгоценной тетрадкой.Никто не заметил, как прошёл дождь и снова выглянуло солнце.- Интересно, откуда они и куда? - спросил Перчиков.- Посреди океана...- Да...- сказал Моряков.- Их где-то прихватил шторм. Позади Япония, Китай... Откуда?А Мирон Иваныч, вытирая лысинку, улыбнулся:- Смотрите...На шее у вожака желтели два маленьких берёзовых листка. ;- Из Сибири! - крикнул Солнышкин.- Это почему же? Пожалуй, из-под Океанска,- предположил Моряков.- А может, с Украины,- вздохнул Борщик и потянулся за листком.Но Солнышкин дёрнул его за рукав:- Может быть, он взял его себе на память.- И Солнышкин погладил птицу.Снова стало так жарко, что от палубы пошёл пар. Чепчик Борщика и мичманка Робинзона задымились, как вулканчики.Птицы стали просыпаться. Вожак расправил крылья, прошёлся по палубе, взлетел, и вся стая стала подниматься за ним.- Стойте, стойте! - крикнул Борщик и бросился к камбузу. У кока не было, конечно, под рукой свежих лягушек, однако два десятка лучших рыбин он приготовил! Но птицы уже взлетели.- Что? Упустили жаркое? - крикнул сверху артельщик.Но на него никто не обратил внимания. Все смотрели туда, где, выстраиваясь клином, аисты расправляли крылья.На минуту они затерялись в облаке, но, вынырнув, сделали над пароходом круг.- Кивают! - крикнул Перчиков.- Они кланяются,- удивился Бурун.- Какое благородство,- сказал Моряков и помахал рукой.В это время что-то маленькое, едва заметное, закружилось над палубой.- Смотрите, смотрите! - крикнул Солнышкин, протянул руки, и в ладони ему опустились два жёлтых берёзовых листка.Он взмахнул ими, а Моряков посмотрел вслед улетающей стае и сказал:- Значит, рядом земля.И все услышали, как наверху артельщик с" многозначительной усмешкой повторил:- Хе-хе, значит, скоро земля.
АРТЕЛЬЩИК НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ
Стёпка ходил по лазарету. На столе перед ним лежали недоеденные рыбьи хвостики. А за иллюминатором занимался закат. Он горел, как персидские ковры на жюлькипурской барахолке, и, казалось, даже колыхался и хлопал на ветру.- Тысяча рубинов, тысяча алмазов! - Артельщик решил, что время выбираться из лазарета.Он тихо приоткрыл дверь и, сделав несколько шагов, носом к носу столкнулся с Робинзоном. Старый инспектор выбивал медвежью шкуру.