- А где вы были тогда?
- А?
- Я спрашиваю,- Уистлер внезапно сделался так похож на старого школьного учителя, что Морган даже вздрогнул,- где вы находились, когда объявилась эта якобы неизвестная женщина? В своей каюте вас не было. Я заглядывал туда, и я знаю.
- Ах да! Понимаю! Да, разумеется, там меня не было,- с некоторой горячностью ответил Уоррен.- Естественно, мы были не там. Мы были в пустой соседней каюте.
- Почему?
- Почему? Ну... словом... понимаете, мы кое-что придумали. Точнее, я,промямлил Уоррен, тщетно пытаясь найти нужные слова.- То есть я решил, что будет весело. В общем, мы там сидели, черт побери! Можете спросить кого угодно из них. Они вроде как приглядывали за мной, заботились обо мне...
- Приглядывали за вами, так-так,- мрачно повторил капитан Уистлер.- Чем же вы там занимались?
- В основном сидели на полу и играли в города. А потом услышали, как отворилась дверь, ведущая на палубу, и эта девушка, на которую напали, начала звать меня по фамилии. Я не знаю, кто она такая; прежде я видел ее только один раз.- К Уоррену вернулась былая уверенность, и он зачастил: Единственный раз я видел ее в радиорубке, когда получил радиограмму насчет... хм!.. Словом, когда я получил радиограмму... ну, о медведях. Каких медведях? Уоррен задвигал челюстями и бросил отчаянный взгляд на Моргана, взывая о помощи. - Капитан, ничего странного тут нет,- объяснил последний, стараясь говорить как можно более непринужденно и гладко, хотя к горлу у него подступал комок и возникло чувство, что если Уоррен продолжит свои объяснения, то скоро он сам сойдет с ума.- Естественно, Керт немного расстроен; именно поэтому так невнятно и выражается. Однако все очень просто. Дело, понимаете ли, касается акций. Медведи - это биржевые брокеры, которые играют на понижение; они... мм... наводнили рынок, и его акции упали в цене. - А, понимаю! Его, значит, волнуют финансовые дела. Да, да,- угрюмо проворчал капитан.- Давайте-ка для начала выясним вот что, мистер Морган. Вы сами-то верите в то, что его безумная история правдива?
- Пойдите и убедитесь сами!- запальчиво вскричал Уоррен.- Именно об этом я и прошу вас с самого начала, если вы дадите себе труд припомнить. Видите, мисс Гленн стоит в моем плаще - она совсем продрогла, и все мы торчим здесь без толку, а бедная девушка там, возможно, умирает. Доктор, вы идете?
- Мы все идем,- решительно заявил капитан. Он поманил рукой обоих подчиненных, и маленькая процессия двинулась к двери. Уоррен держал ее, пока все проходили в коридор. Бледная Пегги, попав в тепло, задрожала и начала тяжело дышать. На мгновение все ослепли от яркого света. - Все в порядке, пришли,- констатировал Уоррен, прислоняясь к белой стене. Его била крупная дрожь.- Вот здесь ее прихлопнули дверью. Видите, на резиновом покрытии кровь... Капитан внимательно посмотрел на него:
- Кровь? Какая кровь? Я не вижу никакой крови. Крови не было, хотя Морган твердо помнил, что она была. Он снял очки, протер их и снова посмотрел на пол - ничего. И вновь у него неприятно заныло под ложечкой. За их дурачеством крылось нечто чудовищное, несущее смерть.
- Но...- В отчаянии Уоррен взмахнул рукой. С мольбой посмотрев на капитана, он распахнул дверь каюты, которая находилась рядом с его собственной.
На потолке горела люстра. Койка, на которой они оставили раненую девушку, была пуста; подушка не смята, постель аккуратно застелена - на простынях ни морщинки, ни складочки. Не было даже испачканного полотенца, которым Пегги вытирала кровь с лица девушки. С вешалки над умывальником свисало чистое белоснежное полотенце.
- Ну?- протянул капитан Уистлер тоном, не предвещавшим ничего хорошего.- Я жду.
Глава 7
В ЧЬЮ КАЮТУ?
Это было только начало.
От одного вида пустой койки и чистого полотенца - вещей, которые сами по себе вроде бы не особенно должны внушать тревогу,- Морган испытал приступ такого дикого страха, который был ему неведом даже в прошлом, во время расследования дела с восьмеркой мечей и в ходе дела о двух виселицах. Он даже попытался уверить себя в том, что все происходящее - какой-то нелепый розыгрыш.
Но происходящее не было розыгрышем. Впоследствии писатель признавался, что больше всего его тогда потрясли именно белоснежные простыни...
В течение короткого времени, пока все заглядывали в белую каюту, он успел передумать о многом. Та девушка... Морган снова увидел перед собой ее лицо на белой подушке - густые брови, прямые, тяжелые классические черты, искаженные, залитые кровью. Ведь не пригрезилась же она им! В этом не может быть никаких сомнений. Куда же в таком случае подевалась? Возможны три объяснения.
Первое: она пришла в себя, обнаружила, что находится одна в чужой каюте, и перешла к себе. Звучит неубедительно, особенно потому, что ее ранение было тяжелым, а также потому, что всякий нормальный человек на ее месте, очнувшись, позвал бы на помощь, поднял бы шум, на худой конец позвонил бы стюарду - словом, выказал знаки слабости или любопытства. Но самое главное не это. Прежде чем выйти из каюты, она не могла бы застелить постель и переменить белье. Она не застелила бы постель свежими простынями и не надела бы чистую наволочку, уж не говоря о том, что куда-то делось грязное полотенце и точнехонько на его месте появилось новое, чистое. И все же кто-то навел в каюте порядок. Морган вспомнил: когда они укладывали девушку, простыня испачкалась кровью. Еще он помнил, что из-за качки немного виски пролилось на подушку и пододеяльник. Итак, постель перестелили! Но зачем? И кто это сделал?
Второе объяснение выглядело настолько неправдоподобным, что даже Морган засомневался. Что, если девушка притворялась? Предположим, она состоит в сговоре со своим дружком-жуликом. И вот притворилась, будто ее ударили, дабы отвлечь их внимание, а тем временем жулик преспокойно обшаривал каюту Уоррена. Каким бы нелепым это ни казалось, однако фильм, снятый Уорреном, может очень и очень не понравиться в некоторых странах, где не принято издеваться над канцлером. Не везде в мире движение происходит поступательно; кое-где наблюдается возврат к мрачному и напыщенному абсурду самодержавия. В Англии или Соединенных Штатах на выходку известного политика посмотрели бы сквозь пальцы, расценили бы его поступок как своего рода глупый дипломатический ляп, который часто совершают большие шишки; но в других странах... И все же такой сложный замысел едва ли можно было бы осуществить. Тяжелораненая девушка в соседней каюте весьма сковывала бы жулика в его действиях. Кроме того, тут все было видно: ее действительно сильно ударили по голове. Язык у девушки заплетался, глаза закатились... Такое невозможно симулировать. И кровь не походила на вишневый сок. Ее ударили, и ударили сильно.
О третьем варианте произошедшего Морган даже думать не хотел. Он его боялся. Говорят, в этих широтах глубина океана достигает пяти миль. Морган вздрогнул и испытал несказанное облегчение - в некотором роде, правда,- что Пегги Гленн не послушалась приказа и не осталась дежурить у постели больной. Хорошо, что никто ее там не застал...
Все эти мысли пронеслись в его голове так молниеносно, что капитан Уистлер успел за это время выговорить лишь одну зловещую фразу. Тучная фигура капитана съежилась в непромокаемом плаще; голову он почти вжал в плечи. При электрическом освещении его искаженное лицо еще больше заиграло всеми цветами палитры художника, особенно левый глаз, заплывший багрово-фиолетовым синяком. Он понимал, что все смотрят на него, и от этого злился еще больше.
- Итак?- спросил капитан.