— На экране появился текст:«Кайбо Сьетзус. На местном языке англов называется «Левантийский Горшок-для-меда». Крупное сидячее плотоядное животное».
«Горшок-для-меда» — одна из самых крупных жизненных форм, обладающее радиальной, но не двусторонней (билатеральной) симметрией. Считалось, что биохимический состав этого организма уникален, пока в 3030 году Риккардо Халеви не описал жизненный цикл Тейблтопской Земляной Ведьмы, которая еще будучи в личиночной форме выделяет такие же ферменты».
— Отвратительная тварь, — заметил Реннер.
— Они не очень широко распространены, — сказал Бери. — «В убежище обитает не больше одной. Они вообще очень редко встречаются. Они очень медленно передвигаются, и их любят пожирать собаки», — быстро прочитал Бери. — Занятно. Когда я учился в школе, нам показывали Горшок-для-меда как пример того, что панспермия — это сущий вздор. Да, это совершенно уникальная штука. Я не слышал ни о чем подобном. Я так понимаю, что в Институте Блейна принимается теория панспермии?
— Большая ее часть, ваше превосходительство, — ответила Дженнифер.
Бери даже хихикнул от удивления.
— Выходит, торговцы не зря тратят время на изучение цен на товары широкого потребления.
— Совершенно верно.
— Панспермия? — переспросила Руфь Коэн.
— Это очень старая теория, появившаяся еще до времен Совладения, — пояснила Дженнифер Банда. — Существует представление, что жизнь настолько важна, что она случается во вселенной только один раз.
— Omniacellulaecellula, — пробормотал Реннер себе под нос.
Руфь, нахмурившись, посмотрела на него.
— Извините. Эту фразу учат в школе. Все клетки получаются из клеток. То есть, жизнь воспроизводится не стихийно. Это из древнейших научных открытий.
— Правильно, — сказала Дженнифер. — Поэтому теория гласит, что в конечном счете все успешные жизненные формы развиваются методом репродуцирования, причем на межзвездных расстояниях. Когда мы начали осваивать космос, то обнаружили повсюду органические вещества, и жизненные формы, которые могли преодолеть межзвездные расстояния, совершая путешествия на хвостах комет. Когда-то довольно давно, думаю, это случилось в ранние времена Империи, ученый по имени сэр Фред Хойл теоретически допустил, что разумные существа намеренно передавали биохимические послания через галактику.
— Вы ведь не верите в это, не так ли? — спросила Руфь. Дженнифер пожала плечами.
— Да, действительно, но, видите ли, несмотря на все это, люди всегда считали, что сэр Фред, должно быть, спятил, а мы никак не можем доказать обратное. Космос настолько богат всевозможными невероятными существами… — Она на какую-то долю секунды запнулась. И вдруг проговорила: — Полагаю, мошкиты в это верят.
Бери окинул девушку критическим взглядом.
— Вы-то откуда об этом знаете?
— О, прошу прощения. Я уже слишком долго пытаюсь мыслить, как мошкиты. Я хотела сказать, что, по-моему, мошкиты в это поверят.
Голограммы продолжались. Картины миров с аспидно-черными растениями.
— Эти жизненные формы основаны на селене, и потому организованы гораздо сложнее, чем на основе хлорофилла, — проговорила Дженнифер. — Однако нам снова удалось найти аналогии в межзвездных органических веществах. Если они уже успели пустить корни, то у хлорофилла нет никаких шансов, поскольку черные растения намного лучше пользуются желтым солнечным светом.
— На безводных планетах все иначе, — продолжала девушка. — Обычно у их обитателей больше органов. И все же они симметрично расположены. Они всегда симметричны. Здесь какая-то загадка. Если бы вам удалось привести хотя бы несколько семян с Мошки! Или еще чего-нибудь!
Реннер рассмеялся, тогда как выражение лица магната оставалось серьезным.
— Адмирал Кутузов уж очень постарался не допустить подобного. Дженнифер, мы давным-давно приняли теорию, что все асимметричные организмы были выведены классом Инженеров, и что трехрукими они сделались уже после того, как стали разумными.
— Да, да, они в это тоже верят. Но, конечно же, они этого не помнят.
Бери быстро взглянул на нее, но девушка отвернулась к голографическим дисплеям.
ГЛАВА 3. ДЖОК
И вот Мы ангелам сказали:
«Адаму низко поклонитесь!»
И те в поклоне перед ним склонились,
Кроме (надменного) Иблиса,
Кто был одним из джиннов
И не исполнил повеленье Бога своего,
Так неужели вы его, его потомство,
Возьмете в покровители себе, вместо Меня?
Они же вам — враги!
Как же порочна эта мена для неверных!
Коран. Таха, 115
— Прошу вас, сюда, — сказала Дженнифер Банда. Она сопроводила их на двадцать четвертый этаж, в застекленную просторную залу, занимающую почти весь этаж Института. За двадцатью столами сидело двенадцать человек. Некоторые из них наливали себе и пили кофе из кофейника с логотипом «Империал Автонетикс». Балконные двери одной из стен залы вели на открытую веранду, с которой открывался вид на далекий залив внизу. Свежий ветерок привносил с собой запах моря.
— Какой чудесный вид, — сказала Руфь.
Кевин Реннер рассеянно кивнул. Атмосфера в зале была весьма необычной. Двенадцать аспирантов. И всем им известно, что Реннер и Гораций Бери побывали на Мошке-1. Они переглядывались друг с другом или смотрели на панораму, расстилающуюся внизу, которую наверняка уже видели не один раз.
— Мак-Куоркодейл. «Философский журнал», примерно полгода тому назад, — произнес кто-то из присутствующих. Изучение жужжащего дракона в движении.
— Но это же не моя область.
— Это все еще исследуется. Так что — кто знает? Дженнифер провела гостей на балкон. Реннер подошел к перилам и осмотрелся, и только потом заметил, что Руфь так и осталась стоять у двери.
— Астрофобия? — спросил он.
— Наверное, есть немного, — ответила она и села за ближайший к стене столик. Спустя несколько секунд к ней присоединился Бери на своем кресле-каталке. Реннер слегка перегнулся через перила и, наслаждаясь видом, прислушивался к разговорам за его спиной.
Женский голос неистово доказывал что-то по поводу важности паразитов для экологии, в то время как собеседник-мужчина предпочитал молча слушать эти высказывания с нескрываемым интересом. Реннеру припомнились такие же разговоры, когда ему было столько же лет, сколько этим аспирантам, и он снисходительно-благодушно улыбнулся. Кевин испытывал симпатию к этим людям.
Двое аспирантов за соседним столиком пили чай.
— А я все-таки скажу, что это неправильно! Ради Бога, я занимаюсь политическими науками! И вообще не желаю ничего знать об органической химии, тем более то, что не смогу отыскать в своем компьютере.
— Вот это ты и будешь доказывать на следующей неделе, — ответил кто-то с явной насмешкой. — Я ведь только предлагаю тебе помощь, Мириам Энн.
Реннер уселся между Руфь и Дженнифер Бандой.
— Приятное местечко, — проговорил он, вытягивая шею. — Лады, сдаюсь. — И он с улыбкой поднял руки.
Дженнифер вопросительно вскинула бровь.
— Здесь главный центр по изучению мошкитов в Институте Блейна. А мы — те, кто побывали на Мошке-1. И, как видите, нами никто не интересуется, — произнес Кевин.
— Это элементарная вежливость, — пояснила Банда. — Их предупредили не приставать к вам с вопросами.
— Ах вот оно что! — воскликнул Реннер, ибо ожидал именно такого объяснения. И все равно он чувствовал, что здесь что-то не так.
— Мы все как следует изучили ваш фильм, сэр Кевин. Равно как и все доклады «Империал Автонетикс», в которых упоминается Мошка.