— Потому что урод, — объяснила Яна. — Кость у тебя белая, а работа черная.
Сергей достал из буфета банку кофе и направился на кухню. Яна — за ним.
— Долго будешь меня конвоировать? — поинтересовался он.
— Пока не выслушаешь.
— Ладно, излагай. — Он налил в кофейник воды, поставил на плиту и включил газ.
— Ты мои репортажи смотришь? — агрессивно поинтересовалась девушка.
— Это про старушек в рваных башмаках, бродящих по замусоренной Москве?! — воодушевился Сергей. — Как же! Обязательно смотрю! Только их и смотрю, Яночка! Ничем другим вообще не занимаюсь!
— Не старайся, не достанешь, — осадила его Яна. — Месяца три назад у меня сюжет прошел о честном торговце. Видел?
— Во-первых, честных торговцев не бывает… — изрек Никольский, глядя на девушку глазами государственного обвинителя. — А во-вторых, это о недоучившемся студенте Димке, что ли, что кукушечкой у нас на углу в палатке сидит? Видел, видел. Не наврала про честного-то?
— Не наврала. Правда честный малый… — посерьезнела Яна. — А теперь на него наезжают.
— На всех наезжают, — пожал плечами Сергей.
— Ваши наезжают! — вдруг заорала Яна. — Родимые защитники из твоего отделения, гражданин капитан!
— В кои-то веки кофейку спокойно попить собрался… — вздохнул Сергей.
— Не судьба! — съязвила девушка.
— И переодеться мне надо…
— Ждешь кого-то?
— Ага. Презентацией зовут. Слыхала о таком звере?
— Слыхала! — Яна упорно не желала замечать ироничного тона Сергея. — После переоденешься! — непреклонно заявила она.
Никольский выключил газ и сказал с нарочитой безнадежной тоской в голосе:
— Ладно, пошли…
Войдя в палатку, Никольский в изумлении поинтересовался:
— Как ты в такой духоте сидишь?
— А я через окошечко дышу, — серьезно пояснил торговец Дима.
Все у него было в порядке: и холодильник для скоропортящихся продуктов, и маркированные ценники на всех товарах, и кассовый аппарат в рабочем состоянии. Душновато, конечно, но вонючего магазинного духа не ощущалось.
— Говори, Дима, — предложила Яна, усаживаясь на картонку с «Анкл Бене», — это капитан Никольский из нашего отделения.
— Я знаю, — не глядя на гостей, ответил Дима.
— Испугался, что ли? — зло спросил Сергей.
— Надоело пугаться. Так что — нет, не испугался. Веры вам пока нет… — Торговец совсем спрятал глаза.
— Я слушаю тебя, рассказывай! — Никольский стоял, не садился. Его слегка трясло. Не привык он к обвинениям в продажности и мздоимстве милиции. Сам никогда мзды не брал и коллег, ее берущих, ненавидел. А в выражении «честь мундира» главным считал слово «честь». Сколько уж лет стукнуло российской демократии, сколько уж лет все моральные ценности в грязь втоптаны, а капитан Никольский так и не привык, что потеряно многими милиционерами само понятие «честь». Не привык и не смирился.
— Каждую пятницу подъезжает ко мне на служебной машине ваш сержант, — начал излагать Дима. — Мордатый такой. Валентином зовут…
— Значит, и сегодня приезжал? — перебил Сергей.
— Приезжал, — опустив глаза, ответил парень. — И как всегда: ящик «Зверя», две упаковки «Туборга», десять банок растворимого кофе и еще кое-что по мелочи прихватил. На коробках я незаметно надпись сделал: «Бесплатно».
— Заявление напишешь? — напрягся Сергей. Он чувствовал привычный, знакомый любому оперу азарт сыщика при подходе к раскрытию очередного преступления. Тот самый азарт, который еще удерживает на службе настоящих честных ментов — удерживает вопреки нищенской зарплате и постоянным плевкам в душу от прессы и общественности.
— Напишу, ох и напишу! — глядя теперь Никольскому прямо в глаза, с тихой яростью сказал Дима.
У входа в отделение покуривал Лепилов — видимо, дежурный сюда выгнал его дымить.
Во дворе, обнесенном бетонной оградой, стояли три машины. Одна из них — с разноцветными крыльями — принадлежала Никольскому. Сергей осмотрел родную милашку и спросил у Лепилова:
— Черныш в отделении?
— Здесь, — ответил тот и ловко кинул окурок в урну.
— Позови, — сказал Никольский, влезая в свой драндулет.
Пока он загонял машину в соседний двор (подальше от начальнических глаз), из отделения вышел здоровенный красномордый усатый сержант. Огляделся, увидел Диму и Яну, кое-что понял и спросил ни у кого:
— А Никольский где?
— Туточки, — откликнулся незаметно подошедший Сергей.
— Слушаю вас, товарищ капитан! — Черныш приосанился, встав почти по стойке «смирно». Он прекрасно понимал: ничего хорошего ему не сулит сегодняшняя встреча с Никольским. Но нарушать из-за этого субординацию сержант просто не мог. Въевшаяся в кровь привычка тянуться перед старшим по званию проявлялась автоматически.
— Ты сегодня на машине? — ровно поинтересовался Никольский.
— Так точно!
— Открой багажник, — распорядился Сергей.
— Зачем? — спросил сержант обреченно.
— Затем, что я приказываю! — Голос капитана зазвенел металлом.
Сержант нехотя подошел к новенькому «Москвичу» с гербом и номером отделения на дверцах и открыл багажник. Там аккуратненько лежали и ящик «Зверя», и упаковки «Туборга», и кофе, и сладости по мелочам.
— Откуда все это? — тихо спросил Сергей.
— Купил, — буркнул Черныш.
— Зачем тебе столько?
— Свадьба у брательника.
— У кого купил?
— Вот у него, — Черныш кивком указал на Диму.
— Чеки, — потребовал Никольский.
— Выбросил! — уже с вызовом заявил Черныш.
Никольский наклонился над багажником, поднял короб со «Зверем», перевернул. На дне картонки толстым фломастером было написано «Бесплатно».
— Пошли, — приказал Сергей Чернышу.
Первым в дверь отделения вошел Дима. Яна последовала было за ним, но Сергей спокойно сказал ей:
— Ты мне больше не нужна, Яна!
Она презрительно скривилась и, резко развернувшись, зашагала прочь.
Черныш, словно конвоируемый Никольским, проследовал в здание. В дежурке Сергей указал на угловой стул.
— Сиди и жди! — строго велел он сержанту.
В кабинете Никольский открыл окно, достал из ящика чистый лист бумаги, шариковую ручку и протянул все это Диме:
— Садись за мой стол и пиши.
— А что писать?
— Начальнику отделения милиции подполковнику Белякову В.П. от такого-то заявление. И все подробно излагай.
Дима приступил к написанию документа, но его отвлекли фотографии, разложенные под настольным стеклом.
— А это что за мужик? — не вытерпев, поинтересовался он.
— Ты пиши, пиши.
Дима снова принялся писать. Но все-таки опять не утерпел: вопрос будто сам собой соскочил с его языка:
— Ну, а все же, что за типы?
— Особо опасные рецидивисты, которых мы еще не поймали, — без воодушевления пояснил Сергей. Его сейчас более всего волновало, решится ли все же торговец заявить на Черныша, не струсит ли в последний момент. Ведь это не шутка — обвинить милиционера в рэкете. А Никольскому очень хотелось уличить нечистого на руку сержанта. Не выносил Сергей тех из ментов, кто грабил тех самых граждан, которых присягал защищать от грабителей. Предателями считал он таких, и пощады от него им не было.
Дима поднял спокойные глаза на капитана и пальцем постучал по одному из портретов под стеклом:
— Вот этот у меня раза три, не меньше, воду покупал.
— Когда? — быстро спросил Никольский.
— Последний раз — вчера.
— А ты не ошибся? — Сергей вытянул карточку из-под стекла и протянул ее Диме. Тот посмотрел и так, и эдак, твердо ответил:
— Не ошибся!
— Ну, нашел ты на свою задницу еще одно приключение, Дима! — Никольский сочувственно похлопал парня по плечу.