Опера приступили к своей работе: осмотрели тело погибшего, задали нам вопросы. Но довольно быстро их интерес к делу Брянского остыл. Труп погрузили в машину, забрали парашют и удалились восвояси.
— Почему?
— Дело в том, Татьяна, что наш клуб посещают не только спортсмены, но и всякие деятели… Для таких прыжки с парашютом не спорт, а заправка адреналином, очередное веселое развлечение. В общем, в субботу в «Голубых далях» отдыхал со своей очередной пассией один высокопоставленный чиновник. Вы уж извините, Таня, фамилию называть не буду. Так вот, будучи человеком женатым, он решил, что лишние сплетни ему ни к чему. Деньги сыграли весомую роль в спешном исчезновении с аэродрома представителей органов милиции. Дело, конечно, закрыли.
— И что же, причина гибели инструктора так и не установлена?
— Вениамин разбился из-за отказа основного парашюта. Вероятно, стропа зацепилась за люверс и несколько раз перекрутилась. Основной купол при отцепке не ушел от парашютиста и спутался с запасным.
— Почему так случилось?
Олег пожал плечами:
— Ума не приложу. Мистика какая-то!
Между тем мы подошли к эскадрильным домикам. На двери самого крайнего висела невзрачная вывеска, сообщающая о том, что именно здесь находится парашютный клуб «Голубые дали». Итак, я у цели. Мне предстояло, оценив Костина, выбрать верный тон, нужную тактику разговора и стать одним из членов клуба.
— Не слишком ли я нагнал на вас страху, Татьяна? Вы еще не передумали заняться парашютным спортом?
— Меня испугать трудно. Так что даже не рассчитывайте на это.
Галантно открыв передо мной дверь, Олег пропустил меня вперед.
— Здесь учебный класс, — показал он на комнату, заставленную столами, увешанную всевозможными плакатами и таблицами. — Правее — раздевалка. — Без лишних церемоний Олег ударил кулаком в обитую шпонкой дверь.
— Дмитрий Алексеевич, к вам девушка. Мечтает заняться парашютным спортом.
За письменным столом я увидела огромного толстого мужчину с наполовину облысевшей головой. Он повернулся в нашу сторону и тут же принялся откровенно разглядывать меня своими маслянистыми глазками. Заметив нелепость ситуации, Быстров кашлянул и протянул Дмитрию Алексеевичу руку.
— Костин, — представился мне толстяк.
— Татьяна, — пропела я.
Костин предложил мне присесть на свободный стул, а Олег, выразив надежду увидеться на поле, удалился.
— Быстров ваш приятель? — пялясь на мою грудь, спросил Костин.
Ну, козел, совсем охамел! У тебя вчера друг погиб, а ты все туда же!
— Вообще-то нет. Мы по дороге на аэродром познакомились.
Я ожидала, что за этим последует целый ряд вопросов о том, кто посоветовал мне обратиться в «Голубые дали» и как я узнала о существовании аэроклуба. Но толстяк лишь поинтересовался, были ли у меня прыжки. Затем он записал меня в журнал и сообщил, что, прежде чем допустит меня в вертолет, я должна пройти парашютную подготовку, включающую теоретические занятия и наземную практику на тренажерах.
Кроме меня, никого другого, не имеющего опыта в парашютном деле, в клубе не оказалось. Костин заверил, что займется моей подготовкой лично, но чуть позже. Через полчаса по расписанию у спортсменов будут прыжки, а я пока могу осмотреться на месте.
Все складывалось как нельзя лучше. Я незаметно прикрепила к крышке стола миниатюрное подслушивающее устройство и, не оборачиваясь, вышла из кабинета.
Еще один «жучок» я бросила в вазу с чахлым искусственным цветком на шкафу в раздевалке. Задерживаться надолго в этой комнате не стоило — скоро здесь соберутся спортсмены.
Я вышла из здания, осмотрелась и, не привлекая внимания, исчезла за углом дома.
Под окном раздевалки можно было спокойно послушать разговоры спортсменов, что я и сделала, достав из сумочки миниатюрный наушник и губную помаду с красным колпачком. Это хитроумное устройство помадой только выглядело. На самом же деле вместо косметического средства в выкручивающееся донышко тюбика был вмонтирован полый пластмассовый цилиндр, покрытый сверху тонким слоем цветной ароматной помады. Внутри его находились крошечные батарейки и звукоулавливатель. Точно такая же губная помада с розовым колпачком осталась в сумочке. Ее я собиралась применить чуть позже.
Вставив в ухо наушник, я дважды надавила на донышко тюбика, включив таким образом аппарат в режим прослушивания. Тут же мое ухо уловило мелодичное насвистывание. Кто-то из спортсменов уже находился в раздевалке.
— Что за молодую особу ты проводил к шефу? — вклинился в музыкальное соло молодой мужской голос. — Твоя знакомая?
— Девушку зовут Татьяна. Хочет записаться в наш клуб, — узнала я хрипловатый голос Олега.
— Ого! А она симпатичная! Интересно, свободна или нет?
— Нет! — вдруг резко ответил Олег.
Во дает! Кажется, на эту тему мы с ним разговор не вели.
— Жаль… Я сначала подумал, не проверка ли какая после вчерашней трагедии? А присмотрелся — молоденькая совсем. Куда уж ей! И все-таки жаль.
— Тебе что, девчонок в Покровске мало?
— Ну, не мало, конечно. Но эта Таня такая!.. Словом, все при ней. А глаза!
— Глаза, глаза! — Я чувствовала, что Олег начал заводиться.
Ну, не такая уж я молоденькая, хотя слушать, конечно, приятно. Ох уж эта присущая мужчинам способность — видеть только то, что они хотят видеть! И все же хватит перемывать мне косточки! Собираетесь вы говорить о деле или нет?
— Испуганные у нее глаза, — продолжил мой новый знакомый. — Услышала от кого-то о гибели Вениамина, вот и глаза такие! Наверняка мучилась сомнениями — идти в клуб или нет. Так что не вздумай при ней на эту тему говорить. Сам помнишь, как страшно первый раз прыгать.
Ну, понеслась душа в рай! И кто тебя только за язык тянет!
— Да ладно тебе… Что ты завелся сегодня? — не поддавался на провокации молодой собеседник.
— Ничего! Просто знаю — любишь ты языком почесать. Тут у самих на душе тревога, места себе никто не находит!
Разговор прервал хлопок двери, и чей-то бодрый голос спросил:
— Кто тут себе не находит места?
— Это мы с Павлом про Вениамина вспомнили. Как тут спокойным будешь?
— Да уж… Особенно когда менты дело нагло закрывают. А ведь не мешало бы разобраться с гибелью Брянского.
— Если бы они в этом хоть что-то понимали!
— Что тут понимать? И так все ясно! Вы парашют Вениамина видели? — поинтересовался Олег. — Стропы так закрутились, будто во время укладки их завязали узлом.
— Странно. Вроде в пятницу наша группа прыгала последняя, и парашюты мы укладывали коллективно. То есть, конечно, каждый из нас свой парашют укладывал сам, но остальные-то рядом стояли.
— Вот именно. И никаких проблем не было!
Я навострила уши. Может быть, как раз сейчас раскроется тайна гибели Брянского!
— Думаешь, тут не обошлось без посторонней помощи?
— Уверен! Не пойму только, кто и зачем.
— Я тоже считаю, что здесь не все чисто. Полночи уснуть не мог, размышлял.
— Выводы?
— Ничего толкового. Наши ребята в этом не замешаны. Сдали после прыжков парашюты и ушли. Брянский сам запер ангар. В клубе оставался дежурить Горыныч. Конечно, я сегодня с ним побеседовал. Только он ничего подозрительного не заметил.
— Его самого вы в расчет не берете? — вновь послышался звонкий голос Павла.
— Василия Егоровича?!
— Сказал же тебе — замолчи. Не лезь в разговоры старших. Как только в голову такое придет? — возмутился Олег.
— А еще у меня вызывают подозрения наш Барин и его протеже, — не унимался Павел.
— Вот как? Ну, скажешь тоже! — усмехнулся Олег.
— Да ты не смейся.