- Все прояснится.
Когда эскулап удалился, я начал размышлять, не спятил ли действительно после аварии? Захотелось повидаться с Ривкином. Всякий раз, когда
кто-нибудь входил в палату, я поднимал голову, чтобы посмотреть, не он ли.
На следующий день меня стали переселять.
- В чем дело? Что это значит? Куда вы меня везете? - спрашивал я санитара, который катил кровать на колесиках по больничному коридору.
- Врач решил, что вам будет лучше в отдельной палате. Он хочет, чтобы обстановка была более спокойной.
Истинная причина крылась, конечно, в ином, сказал я себе. Они пришли к выводу, что пациент сошел с ума и нельзя его больше держать с
нормальными людьми в одной палате. Я задергался.
- Не хочу лежать один! Отвезите меня назад! Мне там было очень хорошо. Не хочу в отдельную палату!
Неожиданно появился врач.
- Не стоит так нервничать, - сказал он. - Вам понравится ваша палата. Оттуда открывается замечательный вид.
Я подумал, что, если начать скандалить, они, чего доброго, еще напялят на меня смирительную рубашку. И сдался.
Палата оказалась и впрямь очень милой, вид из окна открывался чудесный, но я ее заранее возненавидел. Ясно, что меня сюда запрятали с
определенной целью.
Вскоре открылась дверь, и вошел Ривкин.
- Добрый вечер, мой мальчик! Что тут происходит!
- Почему меня сюда перевезли? - спросил я, пытаясь сесть. - Что они замышляют?
Ривкин пододвинул к кровати стул и сел.
- Я думаю, доктор не хочет, чтобы другие больные меня тут видели, - заявил он. - Наверное, поэтому. Он хороший парень, этот доктор. А
может, решил, вас стесняет, когда полицейский допрашивает при посторонних. Вот вам и другая причина.
- Как-то об этом не подумал. Скажу откровенно, мне показалось, что схожу с ума, потому меня и упрятали в отдельную палату.
Ривкин достал пачку сигарет.
- Не надо забивать себе голову подобной чепухой. - Он зажег одну сигарету, протянул мне, потом прикурил другую. - Если медсестра нас
засечет, то, думаю, устроит тут тарарам.
Я улыбнулся, он вселил в меня уверенность.
- Жаль, что вы раньше не пришли. Я уже начал беспокоиться.
- Дел, знаете ли, было много. - Ривкин какое-то время разглядывал кончик своей сигареты, затем устремил на меня пристальный взор. - Мне
надо сказать вам нечто весьма важное. В силах ли вы вынести небольшое потрясение?
Сердце заколотилось, я сделал глубокую затяжку.
- Думаю, что да. А в чем дело?
- Машина, о которой идет речь, была не марки "бентли", а черный "бьюик" с откидным верхом, сиденья из красной кожи, колеса и фары утоплены
в корпусе. Вас обнаружили за рулем. Женщина сидела сзади. Чтобы ее вытащить, пришлось выдирать сиденье. Кроме вас двоих, в машине никого не
было. Я сам осмотрел машину и место аварии. И беседовал с полицейским, который первым туда прибыл.
Я смотрел на него, не шевелясь. Хотел сказать, что он врет, но не мог. Сигарета вывалилась изо рта и упала на пол. Ривкин нагнулся и поднял
ее.
- Ну, ну, мой мальчик, я же предупредил, вас ожидает небольшое потрясение. Не стоит, однако, терять самообладания.
Не стоит, однако, терять самообладания.
Я понимал, что Ривкин говорит правду, и тем не менее пытался уверить себя, будто он лжет.
- Вы сказали, что авария с вами случилась двадцать девятого июля, - продолжал полицейский участливым тоном. - На самом же деле это
произошло в ночь на шестое сентября. Больничная книга учета подтверждает дату аварии. Какой вывод вы сами можете сделать?
- Никакого вывода! Я только знаю, что мы врезались в ту машину после матча с Кидом из Майами, а было это двадцать девятого июля! Клянусь,
говорю вам сущую правду!
- Не сомневаюсь, вы именно так и думаете, но в действительности все происходило иначе. Возможно, вам наше объяснение придется не по душе,
но все же позвольте его изложить. Доктор считает, вам потребуется еще несколько недель, чтобы память полностью восстановилась. Ведь у вас было
сотрясение мозга, и пока не наступит окончательное выздоровление, вам может всякое привидеться. Давайте попробуем воспринимать все так, как я
вам говорю.
Я облизал языком пересохшие губы.
- Валяйте.
- Вечером двадцать девятого июля в нескольких милях от Пелотты действительно произошла авария. Две автомашины, следовавшие друг другу
навстречу с большой скоростью, столкнулись и перевернулись. Одна из них - "бентли" черного цвета - загорелась. Водитель ее по имени Джонни
Фаррар, боксер, погиб.
Такого нельзя уже было больше терпеть. Дрыгнув ногами, я попытался приподняться.
- Да вы с ума сошли! Ведь Фаррар - это я! Меня зовут Джонни Фаррар. Вы что, придурка из меня сделать хотите?
Я откинулся на подушку. Меня била дрожь.
- Пелоттские газеты поместили подробный отчет о случившемся происшествии, - снова заговорил полицейский. - Расписали во всех деталях. Я вам
покажу потом газеты. Мне кажется, что вы уже где-то об этом читали. И описание происшествия произвело на вас определенное впечатление. Спустя
месяц вы сами попадаете в аварию. У вас сотрясение мозга. И ранение в голову. И когда вы пришли в себя, то решили, что вы и есть Фаррар, с
которым несчастный случай произошел двадцать девятого июля. Понимаете? Потребуется несколько недель, чтобы избавиться от этого заблуждения. Вам
надо только расслабиться и как следует отдохнуть. И все встанет на свои места, если только вы не будете упорствовать. Но не надо воображать,
будто вы Фаррар. Никакой аварии с вами двадцать девятого июля не было. И вы никогда не выступали в поединке с Кидом из Майами. Выбросьте это из
головы.
- Вы что, всерьез полагаете, что я хоть на секунду поверил вашей дурацкой сказке? - спросил я. - Мне-то известно, что я Фаррар! И я дрался
с Кидом. У меня есть друзья, они могут подтвердить. В Пелотте живет человек, который меня знает. Доставьте его сюда, он вам скажет, кто я есть
на самом деле. Его зовут Том Роше, у него свой кабачок.
- Так оно и есть, - ответил Ривкин. - Я с ним беседовал. Газеты писали о нем. Вы же их имена тоже, конечно, видели в газете и вообразили,
будто знаете этих людей. Держите газету. Здесь вы прочтете про эту историю и убедитесь, что я говорил правду.
Действительно, все было пропечатано именно так, как он и рассказал, только забыта одна деталь. В газете сообщалось, будто я украл этот
"бентли".
Я отбросил газету и почувствовал, что задыхаюсь.
- Мы попытались идентифицировать "бентли", - сказал Ривкин.