Рефери наклонился надо мной, открыл счет. Я взглянул на Кида, лицо его выражало крайнюю степень облегчения, мне стало смешно. Боксер
стоял, опершись о канаты ринга, колени его дрожали. Я потряс головой, словно был оглушен, но при счете "шесть" поднялся на ноги. Будучи уверен,
что я уже не встану, Кид попятился от страха, чем вызвал общий смех в зале. Секунданты стали кричать, чтобы он продолжил бой и прикончил меня. С
жалким видом Кид двинулся на меня. Уклонившись от свинга, я ударил правой в побитую морду. Мне хотелось дать ему понять, что за победу придется
дорого заплатить. Рыча от боли и злости, Кид попытался провести удар снизу в челюсть. Я уклонился. Но второй пришелся точно в цель.
Три секунды я по-настоящему был в беспамятстве. Затем открыл глаза. Я лежал на животе, взор мой уперся в лицо женщины в первом ряду,
которая вопила от ярости:
- Вставай же! Боксируй! Вставай, слабак!
На ее лице были гнев и презрение. Внезапно я понял, что не намерен подчиняться приказам какого-то Петелли. Рефери продолжал счет:
- Семь, восемь...
Кое-как я поднялся, судья как раз собирался сказать "десять". Кид бросился на меня, но я успел повиснуть на нем. Он яростно старался
высвободиться: ему стало ясно, что афера не прошла. А я продолжал висеть на нем, не обращая внимания на попытки рефери развести нас. Чтобы
окончательно прийти в себя, мне нужно было всего несколько секунд. Когда же я почувствовал, что могу наконец продолжать поединок, то отпустил
Кида и, не давая ему опомниться, нанес удар левой в рану под глазом. Вне себя от ярости, Кид устремился в атаку, но я встретил его своим
коронным - правой в челюсть. Он рухнул на спину.
Когда рефери закончил счет, Кид продолжал лежать на спине словно труп. Бледный, с испуганным видом рефери подошел и поднял вверх мою руку,
словно ящик с динамитом:
- Победил Фаррар!
Я взглянул на женщину. Она посылала мне воздушные поцелуи. Потом ринг заполнили журналисты и фотографы, и я потерял ее из виду.
Сквозь толпу пробирался Петелли. Он улыбался, но глаза смотрели сурово.
- Ну хорошо, Фаррар, - сказал он. - Ты знаешь, что тебя ждет. - И ушел беседовать с тренером Кида.
Пока уборная была наполнена журналистами и зрителями, которые пожимали мне руки и поздравляли, можно было чувствовать себя в безопасности.
Но когда они начали расходиться, я понял, что вот-вот начнутся неприятности.
Уоллер проводил меня до раздевалки. Он умирал от страха.
Пришел Том Роше, но я отделался от него: не хотел впутывать в эту историю. В уборной остались лишь несколько зрителей, которые, не обращая
на меня внимания, обсуждали достоинства давних чемпионов в тяжелом весе.
- Порядок, Генри, - сказал я Уоллеру, повязывая галстук. - Меня не жди. Спасибо за все.
- Больше ничего не могу для вас сделать, - произнес негр. - Будет лучше, если вы поскорее отсюда смоетесь. Не давайте им загнать себя в
угол.
Тыльной стороной ладони он вытер вспотевшее лицо.
- Не надо было вам этого делать!
- Чего не надо было делать?
Внезапно, словно током, ударило в спину. Я обернулся. Женщина в ярко-зеленом костюме была здесь, ее большие черные глаза смотрели прямо на
меня, в руке она держала сигарету.
- Что вы не должны были делать, Джонни?
Уоллер незаметно вышел, а я остался, онемев от неожиданности. Болельщики прекратили разговоры, уставившись на нее.
- Пошли отсюда, парни! - сказал один из них. - Настал момент, когда друзья боксера оказывают услугу, покидая его!
Все расхохотались, словно то была лучшая шутка в мире, но из уборной вышли.
- Привет, - сказал я, снимая с вешалки пиджак. - Ну как, много выиграли?
Она улыбнулась. Ярко-красные губы приоткрылись, обнажив мелкие ровные зубы ослепительной белизны.
- Тысячу долларов! Со мной чуть было инфаркт не случился, когда вы упали. Я билась об заклад на четыреста долларов и подумала, что
проиграла.
- Очень сожалею, - ответил я. - Просто слегка отвлекся. В первом ряду сидела женщина, которая мешала мне думать о деле.
- О! Каким же образом? - спросила она, глядя на меня сквозь полуопущенные ресницы.
- Просто она оказалась самой прекрасной женщиной из всех, каких я когда-либо видел!
- Вы должны были ей это сказать. Женщины обожают, когда им говорят такие вещи!
- Это я и пытаюсь сделать.
- Вижу, вижу... - Она еще улыбалась, но взгляд ее посуровел. - Вы большой льстец, только я вам не верю. Мне показалось, вы легли умышленно.
Во-первых, все эти недоноски, что подходили к вам шептаться, а во-вторых, то, как вы вдруг открылись в защите. Я всегда посещаю матчи по боксу.
Здесь случаются подстроенные поединки. Чего это вы решили драться честно?
- Из-за этой женщины, - ответил я, - а потом ради всех бедолаг, что поставили на меня.
Она внимательно посмотрела на меня.
- Вы красивый мужчина, Джонни...
Я прислонился к стене. Знал, что теряю драгоценное время. Вместо светской беседы нужно было выйти с толпой болельщиков. То был мой
единственный шанс оторваться от Пепи и Бенно. Но сейчас сам Петелли не сумел бы заставить меня покинуть эту комнату.
- Кто вы? - спросил я. - Зачем сюда пришли?
Лицо ее стало серьезным.
- Не имеет значения, кто я. Зовите меня Делла, - сказала она. - А здесь я потому, что у вас неприятности, думаю, отчасти из-за меня. Ведь
это правда, не так ли? У вас действительно неприятности?
- Там у дверей поджидают двое. Если им удастся меня сцапать - конец.
- Вы что, надули Петелли?
Я подскочил.
- А вы его знаете?
- Эту-то сволочь? Мне известно, что он из себя представляет! Не хотела бы с ним знаться, будь он хоть единственным человеком во всей
вселенной. Однако мы зря теряем время. Я вас отсюда вызволю.
Она подошла к окну и высунулась наружу.
- Тут можно спуститься по трубе.
Я тоже подошел к окну. Стоянка автомашин почти опустела.
- Вон моя машина, первая справа во втором ряду. Если сумеете незаметно пробраться к ней, вы спасены.
- Подождите, - сказал я, разглядывая четырехместный спортивный "бентли" с низко посаженным корпусом. - Я не имею права вмешивать вас в эту
историю. Бандиты Петелли - публика опасная.
- Не будьте идиотом! Они ни о чем не догадываются!.