И даже тоска, невидимо давившая капитана, почти исчезла, стала неощутима, как притёршийся на руке, тот самый, давний-давний, неснимаемый малышовый браслет…
Но где-то в самой глубине души Хррот чувствовал - они не вернутся.
– Ты чего это притащил-то, Боря? - тётушка разглядывала побитый жестяной корпус прожектора, ржавый и без стекла, чем-то похожий на небольшой круглый таз.
– Это, тётя Катя, дуговой прожектор. Видала такой?
– Да на кой ляд он тебе сдался-то?
Борис победно усмехнулся. Нет, не зря он сегодня ездил в Киев. Он приобрёл этот прожектор у каких-то местных гаврошей, и всего за сорок копеек, хотя поначалу они просили рубль. А тётя Катя ещё сомневалась в его коммерческих талантах! Это вам не булки…
– Сорок копеек! Да на извозчика… - тётя сокрушённо качала головой - Ох, Борис, Борис… Чую я, пустишь ты своих по миру.
– Ну ты чего, тёть Кать? Это же мои деньги. Со стипендии чуть осталось, да я переводы с немецкого делал…
– Твои… Он ведь небось электрический! Где ты тут электричество возьмёшь, ты хоть подумал?
Борис снова улыбнулся, таинственной слабой полуулыбкой, как Джоконда. Он-то подумал. Действительно, электричества в дачном посёлке не было. Единственным устройством, использующим электричество, тут был телеграф - Борис уже успел выяснить, что время от времени из Киева на местный телеграф привозят свежие заряженные аккумуляторные батареи, взамен подсевших. Поэтому выбора у Бориса не было.
Студент вздохнул, погладил кошку, уютно свернувшуюся на любимом плюшевом стуле, рядом с людьми. Мурёна замурчала, приоткрыв глаза. Подмигнула Борису. Она была с ним полностью согласна. Разумеется, телеграф должен стать следующей жертвой во славу науки. В конце концов, чем он лучше старого будильника?
– Ну хватит уже ворчать, тёть Кать. У меня идея. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться по дер штрассе с завидным кавалером под ручку?
– Это ты и есть завидный кавалер? - фыркнула тётушка, весело блестя глазами - Ох, Борис, Борис… Ты меня уморис.
– Так я жду, тёть Кать!
…
Солнце, уставшее за день жарить украинскую землю, клонилось к закату. Зной спал наконец, на землю опускался тихий, ласковый вечер, и на главной улице дачного посёлка, как уже успел для себя уяснить Борис, выполняющей тут функции Крещатика, было полно гуляющих.
Тётя Катя, принаряженная и похорошевшая, неспешно шествовала под ручку с племянником, оказывавшем своей тётушке полное уважение. Здоровалась с прохожими, и Борис здоровался тоже - многих из местных жителей он уже знал. Толстый, ленивый и распаренный полицейский, также присутствовавший на главной улице посёлка, прямо напротив почты, проводил тётушку и племянника благосклонным взглядом - надо же, какой благовоспитанный молодой человек, уважает тётю… Не то что нынешние революционеры нечёсаные…
– Ой, тёть Кать, зайдём на почту, я открытку возьму и конвертов пару - спохватился Борис, когда они поравнялись с почтой.
– Так закрыто уже!
– Разве? По-моему, нет ещё… Зайдём?
– Ну пошли… - пожала плечом тётя, сворачивая в совсем коротенький проулок, в конце которого виднелось здание почты и телеграфа - Не всё равно, где гулять? Надеюсь, мой кавалер не набросится на меня с поцелуями в укромном местечке? - она засмеялась, весело и задорно, и Борис ощутил внезапный укол острого сочувствия и жалости - эх, тётя Катя, такая женщина зря пропадает…
– Не сразу, тёть Кать - он тоже засмеялся ей в тон - Дотерплю до дому.
Они уже подходили к почте. На дверях красовался солидный, без затей, амбарный замок.
– Ну вот, я же тебе говорила!
– Странно… - Борис вытащил из кармана часы - Рано же. Ну-ка!
Студент оставил тётю Катю у крыльца почты, резвым шагом завернул за угол. Несколько секунд спустя появился назад.
– И там закрыто.
– Ну естественно! Часы-то не стоят у тебя?
Студент поднёс часы к уху.
– Стоят. Тьфу ты, чёрт, забыл завести… Ну что, тёть Кать, айда на пруд?
Тётушка снова взяла племянника под руку, и они неспешно направились дальше. Борис считал в уме - двести пятьдесят шесть шагов, только-то… Если учесть, что они движутся сейчас нешироким, прогулочным шагом… А с другой стороны, ещё внутри там… В общем, триста аршин хватит с запасом. Как хорошо, что почта и телеграф рядом!
–…А я полагаю, что следует повторить попытку, причём немедленно - Ярара мотнула хвостом - Ну напоролись на психически неустойчивого… Что теперь, сворачивать всю программу контакта?
– Подожди, Ярара - остановил её Иахрр - Мне кажется, дело тут в другом. Помнишь, он закричал что-то… а, да - "Изыди, сатана!" Мне кажется, он принял нас за кого-то, кого аборигены уже видели, и кто оставил в их памяти весьма нехорошие воспоминания.
– Наш капитан? - задумчиво предположил Ухурр. Дамы прыснули.
– В общем, моё мнение: надо повторить попытку контакта в рамках варианта "стандарт" - Ярара снова крутанула хвостом - Разумеется, учтя случившееся.
– Мне хотелось бы услышать твоё мнение, Урумма - командор обратил свой взор на докторшу, сидевшую в углу, рассматривая когти и чуть поводя кисточкой хвоста.
– Моё мнение? Я считаю, что нам не следует повторять попытку. Стандарт-вариант провален, ну что же - у нас в запасе ещё два.
– Ты полагаешь?…
– Я полагаю, надо переходить к форс-варианту. Захват аборигена, доставка на корабль - не так уж сложно.
Командор свивал хвост в кольца, задумчиво поводя ушами.
– В общем, так. Мы повторим попытку. Ярара, ищи объект контакта. На этот раз чтобы без осечек. Особое внимание обрати на интеллект аборигена - должны же тут быть учёные. И не такой старый… Урумма, ты тоже ищи, отдельно от Ярары, только среди представителей культуры. Найденные кандидатуры мне на рассмотрение. Вопросы есть?
– Как насчёт торгово-промышленной элиты?
– М-м… Нет, не надо. Чрезмерно прагматическое мышление на данном этапе… И светиться нам пока ни к чему. Это должны быть малозаметные аборигены, и в то же время достаточно знающие.
– У меня вопрос, можно? - подал голос сидевший до сих пор молча Вахуу.
– Спрашивай.
– А почему вы исключаете из рассмотрения местных военных? У них должна быть крепкая, устойчивая психика.
Дамы фыркнули смешком, и даже Иахрр чуть сморщил нос.
– Если исходить из нашей истории, военные - наименее пригодная категория для контактов любого рода. У кого ещё вопросы?
– Пока нет, Иахрр.
– Да, вот ещё… Ухурр, перепрограммируй нам скафандры. Базовый цвет - бледно-розовый. Или нет, лучше золотистый. Мне кажется, с чёрным цветом у аборигенов связаны какие-то негативные ассоциации.
–… Молодой человек, у нас найдётся и провод, и аэроплан, и всё, что вы пожелаете. И цены у нас не просто божеские - у нас смехотворно низкие цены. Нигде больше таких не найдёте! Но без залога, молодой человек - извините… Если бы мы давали вещи в прокат без залога, нас бы давно растащили на кусочки. Тут не Швейцария, как видите, тут мы имеем нашу весёлую Малороссию…
Старый еврей, хозяин прокатной конторы, тряся губами, всем своим видом изображал острое огорчение от того, что приходится отказывать такому симпатичному молодому человеку.
Борис вздохнул, вынул из кармана круглые серебряные часы, подарок отца по случаю поступления в университет.
– Больше у меня ничего нет.
Старик пристально рассмотрел часы, приложил к уху, щуря загадочный еврейский глаз.
– Хорошо, молодой человек. Я верю, что вы не станете менять подарок отца на моток какого-то паршивого провода. Пойдёмте, посмотрите сами, что вам таки нужно…
–…Ну вот, другое дело. Но он точно учёный?
– Точно - Ярара обмахивалась кисточкой хвоста - Он биолог. Психика устойчивая, настрой оптимистичен. Одинокий, сейчас живёт на даче. Там уже рой телезондов.
Некоторое время командор рассматривал на экране изображение упитанного невысокого человечка с залысинами.
– Твоя кандидатура, Урумма?
На экране вспыхнула новая картинка - высокий тип с буйной шевелюрой.
– Художник. Насчёт устойчивости психики я бы не поручилась своей шкурой, но не дурак, это точно. Одинокий, сейчас живёт в сельской местности, у одной хозяйки на постое. Переехал из города на лето. В данный момент работает над плоскостной статичной картиной.
– Как будто тут есть динамические и объёмные - фыркнула Ярара.
Некоторое время Иахрр рассматривал обоих претендентов, шевеля ушами и закручивая хвост в кольца.
– Ну вот что. Начнём с учёного. Урумма, твой художник пойдёт как запасной вариант. Всё-таки психика у этого - он ткнул пальцем в толстяка - устойчивей, похоже.
Приват-доцент Густав Карлович Кляйн был доволен жизнью. Всё складывалось как нельзя лучше - и место на кафедре удалось получить без проблем, и оклад приличный, и диссертация почти готова. И тема очень важная, нужная для России - "популяция майского жука в условиях русского Севера". Конечно, и тут есть недалёкие ретрограды, неспособные понять его труды. Ну что же, такие люди нашлись и в Германии. Из-за них герр Кляйн лишился места на кафедре, из-за них был вынужден переехать в Россию.
Густав Карлович намазал на хлеб тонкий слой масла, положил икорки. Налил рюмочку коньяка, смачно выпил и закусил. Вообще-то он привык на завтрак получать горячее, но кухарка, она же экономка, она же уборщица, нынче слегла, так что приходилось довольствоваться сухим пайком. Ничего, зато пообедаем в местном ресторанчике - недорого и вкусно…
Нет, хорошо всё-таки, что он подался в Россию. Ещё лучше иметь соответствующих друзей, особенно соотечественников, освоивших Россию несколько ранее. Без их помощи… Ну разве где-нибудь в Лейпциге профессор тамошнего университета может себе позволить вот так, на собственной даче завтракать икрой и коньяком? А уж про доцента и речи нет - казённая квартира, с кургузой ванной на кухне, утром бутерброды с повидлом и вечером кружка пива с сосиской. Да, в России жить можно, надо только уметь…
Доцент, прихлёбывая кофе, вышел на крыльцо. Эх, хорошо! Вот пройдут экзамены, студентов отправят на каникулы, а герр Кляйн - в отпуск. В оплачиваемый отпуск, что важно. Поедет в Германию… А может, для начала прокатиться в русский Крым?
Чёрный шар проявился, как изображение на фотобумаге. Густав Карлович стоял, открыв рот, не в силах пошевелиться, а из открывшегося шара уже выбирались существа, в само существование которых герр Кляйн ни за что не поверил бы, если бы не собственные глаза.
– Привет тебе, добрый человек.
Стоявшее посредине существо, похожее на какую-то древнюю золотую статую демона с хвостом, было на голову выше приват-доцента. Из прозрачного пузыря, коим была покрыта голова чудовища, на Густава Карловича смотрели янтарные кошачьи глаза. Герр Кляйн икнул и плашмя рухнул на землю, лицом вниз.
– Что с ним, Урумма? - командор недоумённо обернулся к докторше.
– Сейчас, сейчас… Иахрр, он… он умер!
– То есть как умер? Почему умер?
– Я… Я не знаю, Иахрр… Но сам посмотри - она ткнула пальцем в золотой перчатке в крохотный экранчик наручного прибора - Сердцебиения нет, дыхания нет… Он точно умер, Иахрр!
– Чтоб я облез! - командор в сердцах огрел себя хвостом - Ну не везёт, и всё тут… Надо же, какое нелепое совпадение…
–…Заземление, тёть Кать, для громоотвода самое главное. Без хорошего заземления, тёть Кать, любой громоотвод - тьфу…
Борис развлекал тётушку, продолжая копать. Тётя Катя что-то стряпала на веранде, окна которой по случаю жары были распахнуты настежь.
– Что значит учёный человек - весело, чуть насмешливо отвечала тётя - Доходчиво всё разъясняет. Все вёдра в землю зарыл…
– Так они старые же были, тёть Кать. Дырявые…
– Так запаять можно было!
– Не горюй, тёть Кать - Борис вовсю орудовал лопатой, засыпая последнее ведро, соединённое с другими своими собратьями толстой проволокой - Вот вырасту большой, куплю тебе сто вёдер. Веришь?
– Тебе да не верить! - рассмеялась тётушка - Кому тогда?
Вообще-то она была не слишком расстроена утратой старого железного хлама. Бог с ним! Зато племянник наконец занялся полезным для хозяйства делом. Вот, гляди-ка, громоотвод соорудил. Доброе дело - тётушка до сих пор вспоминала, как в позапрошлом году молния запалила дачу у Бурмистровых - еле загасили…
И только Мурёна, лежавшая на подоконнике, хитро щурила свои кошачьи глаза. Она-то всё понимала - сооружённое студентом заземление намного превосходило скромные потребности громоотвода.
–… Мне кажется, Иахрр, это не просто совпадение. Между его внезапной кончиной и нашим появлением есть прямая связь.
Урумма сидела за столом неподвижно, сцепив пальцы рук в замок, и только хвост да уши выдавали эмоции. Вся команда была подавлена очередной неудачей.
– Какая связь? Когтем не тронули…
– Он мог умереть от страха.
– Урумма, думай, что говоришь. Как можно умереть от страха? От страха либо убегают, либо нападают. В крайнем случае от страха можно обмочиться, но не умереть.
– Ты говоришь про оррков, командор. У людей другая физиология.
– У кого? Ах, да…
– Я применила местное самоназвание аборигенов. Не спорь, Иахрр. Я уже разобралась с их физиологией. У людей слабая сосудистая система сердца, при внезапном сильном стрессе оно просто отказывает - и все дела.
– Доказательства? - прищурился командор.
– Я согласна с Уруммой - вмешалась Ярара - У них то и дело мелькают выражения типа "умираю со страху". Это неспроста. Язык любых разумных существ отражает реалии жизни.
– Гм… - командор в раздумьи свивал и развивал хвост - Странные существа, коллеги, вы не находите? Как они выжили, уму непостижимо… У них тут что, нет причин для страха? Они ничего и никого не боятся?
– Мне кажется, тут всё дело в интенсивности эмоций - вновь подала голос Ярара - Недаром в местном языке есть два разных понятия - "страх" и "ужас". До какого-то предела реакция аборигенов… да, людей… до какого-то предела реакция нормальная. Либо нападение, либо бегство. При превышении этого порога - смерть от остановки сердца.
– Доказательства?
– Опять-таки их язык. Вслушайся, Иахрр: "дикий страх" и "смертельный ужас". Улавливаешь разницу?
– Мне встречались выражения типа "дикий ужас" - не согласился командор.
– Обычная терминологическая путаница.
– Не морочь мне голову лингвистическими изысками! - не выдержал Иахрр - Любому явлению должна быть реальная причина!
– Мне кажется, я вижу и причину, Иахрр - вновь вмешалась Урумма - Вспомни наших рартов. Если животное не в состоянии убежать от смертельной опасности, оно просто умирает. Таким образом животное избегает предсмертных мучений, скажем, при пожирании их заживо хищником. Только у рартов происходит разрыв сосудов мозга.
– Рарты - травоядные, лишённые средств защиты. Только бегать и умеют…
– Вот именно. Иахрр, наши предки были хищниками. Хищник может драться, обязан драться, и такая парадоксальная реакция ему ни к чему. Предки людей были вегетарианцами, весь генотип их буквально вопиет об этом.
Некоторое время командор переваривал новую информацию.
– В общем, так. Всем отдыхать, привести себя в порядок. Завтра попробуем войти в контакт с твоим художником, Урумма. Если и он окочурится - придётся перейти ко второму варианту контакта.
Долговязый молодой человек, тряхнув буйной нечёсаной гривой, повязанной алой шёлковой тесьмой, наложил очередной штрих, отступил на шаг, прищурившись. Окинув взором раскинувшийся перед ним пейзаж, снова придвинулся к мольберту.
Владислав Иванович Борщевский был художником малоизвестным, но талантливым. Впрочем, когда это талантливым русским людям жилось легко? Никогда такого не было, от начала времён. Иноземцам ещё туда-сюда, в России с петровских времён преклоняются перед иноземщиной, а уж своим-то…
Чёрный шар возник из ничего. Просто появился на зелёном цветущем лугу, там, где секунду назад его не было. Тяжко осел, вминаясь в землю. Ещё пару секунд спустя бесшумно раскололся, откинув вверх люк, так, что стала видна толщина стенок - в ладонь, не меньше. А затем…