- На сколько?- На сорок девять, - невозмутимо ответил дедушка. - И ты теперь меня будешь слушаться во всем. Сказано: поедем в город - и поедем... Женя, Лена! - крикнул он. - Мама звонила - собирайтесь. Сейчас поедем.- А мамонта с собой возьмем? - спросила Лена.Дедушка закашлялся. Мамонт - обстоятельство непредвиденное. Даже сообщая своей дочери о Васе, он как-то упустил это из виду.- Вася, - спросил он, - ты поедешь на мамонте или мы его оставим здесь, а потом приедем за ним?Но Вася не слышал дедушкиного вопроса. Он сидел в машине и плакал. Слезы лились сами по себе, и он даже не замечал их. Он только тихонько, почти беззвучно шептал:- Мама, мамочка...Дедушка посмотрел на Васю, смущенно потер лысину и, тряхнув головой, пробормотал:- Гм... да, положение...
Глава двенадцатая
ВО ВСЕМ ВИНОВАТ ЗУБ
Через некоторое время дедушка принял решение:- Тузика оставим здесь, а потом приедем за ним.- Но ведь он убежит, - сказала Лена.- А что же делать? - развел руками дедушка. - Нас он не послушает, а Вася... Васе сейчас не до мамонта.- А что с Васей? - тревожно спросила Лена.- Видишь ли... я же говорил, что здесь тайна, - вот она постепенно и раскрывается. - И, заметив нетерпеливое движение девочки, остановил ее: Не спеши - все узнаешь. Когда попадем домой, я все расскажу.Дедушка ушел искать убежище для мамонта, а Лена бросилась к машине, открыла дверцу и растерянно остановилась: она еще никогда не видела, чтобы мальчики, да еще такие смелые, каким показался ей Вася, плакали так безутешно. Он даже не оглянулся, когда открылась дверца, а только всхлипнул.Лена решительно убрала под тюбетейку выбившиеся светлые пряди волос. Готовясь как следует пристыдить Васю, она взглянула на него укоризненно и поджала губы. Но Вася опять всхлипнул. Лена только вздохнула поглубже и промолчала. Чем дольше она молчала и смотрела на Васю, тем быстрее проходила ее решительность. Она почувствовала, что в уголках ее глаз почему-то защипало, дышать носом стало трудно, и она беспомощно открыла рот.Вася, конечно, заметил Лену, но он не мог сразу же совладать с собой и поэтому некоторое время плакал уже нехотя, по инерции: разогнался и никак не мог остановиться. Но на конец усилием воли он заставил себя успокоиться и спросил у Лены:- Слушай, какой сейчас год?- Где - какой год? - не поняла Лена.- Ну, вот здесь. Где мы сейчас, - уточнил Вася.- А он везде одинаковый, - растерялась Лена.- Тем более... - уже начинал злиться Вася: на себя за то, что он так плакал, на Лену за то, что она видела, как он плакал, и за то, что она такая непонятливая. - Тем более. Неужели ты не знаешь, какой сейчас год?- Ну, пятый...- Какой, какой?- Пятый, - уже твердо сказала Лена. Вася недоверчиво покосился на неё и разозлился ещё сильнее. Ему показалось, что Лена шутит над ним.- Слушай, а тебе сколько лет?- Мне? Двенадцать.- Так почему же сейчас пятый год? В каком же году ты родилась?- Я? - Лена всё больше удивлялась и даже чуть растерялась. Она никак не могла понять, что от неё хочет Вася. - Я родилась в 1993 году.- В каком, каком? - опять переспросил Вася и побледнел. Он решал новую, совершенно невероятную и очень мучительную для него задачу.- В 1993 году.- Значит... значит, сейчас 2005 год?- Ну да, - совсем растерялась Лена. - Я так и сказала - пятый.Слезы опять покатились по Васиным щекам, и, как он ни старался успокоиться и "рассуждать логически", из этого ничего не получилось.Как только Лена увидела новый приступ Васиного горя, она поняла, что и ей самой очень хочется плакать. А когда ей что-нибудь хотелось, она обязательно это делала.В машину заглянул наконец Женька. Он увидел, что Вася и Лена сидят рядом и дружно плачут, Женька открыл рот и испуганно спросил:- Что случилось?Ему никто не ответил.
Вася только скрипнул зубами, но сейчас же новый поток слез покатился из глаз. Дело в том, что Вася слишком сжал зубы, и коренной зуб с дуплом невероятно заныл. Лена громко всхлипнула и уткнулась в платок. Женька тоже растерялся и на всякий случай потер кулаком глаза.- Дома что-нибудь? - спросил он, но Лена отрицательно покачала головой. Потеряли что-нибудь?Вася, у которого зуб болел все сильней, пробурчал: "Нет", и вытер слезы. Женька вспомнил странное поведение Васи в электронке и, перестав тереть глаза, подозрительно спросил:- Вася заболел?- Дурак! - Вася окончательно рассердился на себя, на Женьку и на свой зуб.- Неужели ты не понимаешь, что я пролежал замерзшим пятьдесят лет!- Сколько, сколько? - вскричал Женька, а Лена разом перестала плакать.- Пятьдесят лет! Ты это понимаешь? Женька не понимал, но на всякий случай присвистнул и с уважением, почти с завистью сказал:- Вот это да! Здорово! Пятьдесят лет... - и попытался уточнить: - Ты вместе с мамонтом замерзал?- Дурак! - уже спокойней повторил Вася, и слезы перестали капать, но зуб еще ныл. - Мамонт же доисторическое животное. А я... я - исторический...- Слушай, я ничего не понимаю, - честно признался Женька.- Я сам... - начал было Вася, но, почувствовав, что у него опять навернулись слезы, сжал зубы и вскрикнул: - Ой!- Ты чего? - наклонилась к нему Лена.- Зуб вот ещё...- А-а! - понимающе сказала Лена и окончательно успокоилась: от зубной боли плачут не только мальчишки, но даже взрослые - это такая боль, хуже которой не бывает. И странно, она, жалея Васю, уже снова верила, что он очень смелый и совершенно необыкновенный мальчик.- В конце концов, это ведь не так важно, сколько ты там замерзал, сказала она, - важно, что ты отмерз и даже приручил мамонта. Он вместе с тобой отмерзал?Вася кивнул головой.- По-моему, это тоже неважно, - с завистью сказал Женька. - Это даже интересно - пятьдесят лет пролежать замерзшим, а потом вдруг оттаять и сразу же приручить мамонта. Слушай, а как же ты замерзал?Вася понял, что его положение не такое уж безнадежное, и мысли о родителях отошли на задний план - ведь еще ничего не известно: может быть, они и живы. Теперь они, конечно, старенькие, но все-таки... и Вася рассказал все, что с ним случилось пятьдесят лет назад. Кстати он спросил:- А почему вы говорите "пятый", а не две тысячи пятый год?- Видишь ли, это просто удобней. Ведь каждый знает, что две тысячи лет уже прошло, - ответила Лена.- А Сашка Мыльников все-таки плохой товарищ, - твердо сказал Женька.- Почему? - нахмурился Вася.- Ну, что же это за товарищ, если он бросил тебя в яме? Я бы обязательно разыскал.- Метель была... пурга.- Ну и что ж! Разве это оправдание? Вот когда первые межпланетные летчики потерялись на Марсе, так их и то нашли. А тут, на Земле, он не мог разыскать...Лена вздохнула и почему-то очень твердо сказала:- Ты ничего не знаешь, Женька, и поэтому не болтай.- Сама ты болтаешь! - очень своевременно и остроумно ответил Женька. Разве это товарищ?! - добавил он с презрением.Они помолчали. К машине приблизился Тузик и стал обнюхивать ее хоботом, шумно вздыхая и опасливо косясь своими маленькими глазками.Вскоре пришёл дедушка и сказал:- Тузика мы оставим в старом лесничестве. Там есть загон - в нем когда-то приручали лосей. Вот он и погуляет.- А разве лосей приручили? - уже откровенно удивился Вася.И дедушка, тоже уже не таясь, ответил:- Да, уже лет тридцать, как они домашние животные. Их разводят, как коров, из-за мяса, молока и хорошей кожи. А в лесных районах лосей используют как лошадей. Ну, взбирайся на своего мамонта и веди в загон.- Я тоже сяду! - закричал Женька.Но Лена презрительно сжала губы:- Так он тебя и возьмет!- Вася ему прикажет.Польщённый Вася взобрался на Тузика и, покрикивая на него, заставил посадить Лену и Женьку.