А надо сказать, что в монастыре ровно в одиннадцать запирают все двери. Но в нашем корпусе есть потайной ход, мне его Петро показал.Все было сделано чисто: к отбою мы не успели. Что же делать, сказала она, выход есть, сказал я и, пока она не очухалась, повел, и провел, и оставил ее устраиваться, а сам пошел до ветру, ибо перед этим делом я привык сходить до ветру, ну и вообще привести себя в порядок.Когда я вернулся, она лежала в постели, натянув одеяло до самых глаз. А вы-то где устроитесь, спросила она. Ну, сказал я улыбнувшись, думаю, что там же. Что, спросила она изумленно, а потом сообразила. Так для того все и было затеяно, сказала она, и все было специально, сказала она, а я-то думала, сказала она, ну и дура же я, сказала она. И заплакала.Вот это да. Вот это номер. Ни за понюшку табаку покончил с собой покоритель сердец: помер со смеху.Послушай, сказал я, положив руку на ее плечо. К этому надо относиться проще, сказал я. Ты же вернешься к жене, сказала она. Как же ты к жене-то вернешься, сказала она. А жена-то тут при чем, удивился я. Я пошла, сказала она. Отвернись, сказала она, я оденусь.Вот чего не люблю - это уговаривать. Скажет мне человек "нет" - ну, на нет и суда нет. Не больно-то и хотелось. Даже с женщинами - хоть и знаю, что их "нет" - это на самом деле "да".Куда ты пойдешь, сказал я, убирая руку. Спи давай. Не буду я тебя трогать. Честное пионерское.И лег на Петрову кровать, и долго мы молчали и слушали дыхание друг друга, и переговаривались дыханием. Она сперва всхлипывала, а я обиженно сопел. А потом она вздохнула глубоко, и стала дышать ровно, и я сделал то же самое. Но потом я вспомнил ее затылок и представил, что было бы сейчас вот тут, в двух шагах, повернись все иначе, да и рука помнила ее плечо. Она в ответ тоже задышала часто и тяжело, но, стоило мне скрипнуть пружинами, она отвернулась, и выровняла дыхание, и я тоже стал дышать редко и осторожно, и заснул, а проснулся уже утром, от ее сдавленных рыданий.Вот ведь, подумал я, послал бог на мою голову.Ну чего ты опять, начал я, и вдруг понял, что она не рыдает, а хохочет.Вот это анекдот, сказала она, сияя.Да уж, хмуро сказал я, таких идиотов поискать.Я думаю, сказала она, это первый такой случай в городе-курорте.Да, наверное, и последний, сказал я.Такой шикарный план - и вдрызг, поддела она.Нет, сказал я с достоинством, это была импровизация. Ноктюрн на флейте водосточных труб.А главное, сказала она, так ошибиться в человеке. Я думала, ты другой.Я тоже так думал, сказал я.
8
Весь день меня распирает смех, и за завтраком я вообще подавился компотом. Третьей из теток (не помню, как зовут, кажется, Марья Ивановна), пришлось треснуть меня по спине.Люсино лицо утром говорило: "Да,да", но я сделал вид, что не понимаю. В основном, конечно, из вредности. И отчасти из-за честного пионерского.Мы не уславливались о новой встрече, но после обеда я пришел к ним в гости с букетиком тюльпанов (я - и цветы! да более противоестественное сочетание и выдумать невозможно! но я купил их, я даже вспомнил, что их должно быть нечетное количество. Сюжет складывался оригинально, и на этом повороте я чувствовал, что нужно придти, и именно с цветами.)Тыдра Люба встретила меня, как родного сына. Я был напоен чаем и накормлен вареньями. Люба подшучивала и намекала. Мы с Люсей сидели именинниками, время от времени встречаясь глазами и прыская в ладошку.Люся была по домашнему, в халатике, и это меня, конечно, возбуждало. На мой взгляд, женщина лучше всего смотрится в халате (и, добавим в скобках, на кухне), или уж совсем без него.И был мощный поход чуть не до самых верховий речки, из-за которого мы пропустили ужин. А мы не заблудимся, спросила Люся, смеясь. Нет, сказал я, не заблудимся.
И, как в воду глядел: мы мило проболтали всю дорогу, но пришли домой засветло.А как там Петро поживает, спросила она, когда мы прошли мимо моего санатория.Обещал вернуться, соврал я. Что-то со мной случилось. Искра в землю ушла, что ли. И в великой задумчивости шел я домой, грустно напевая:
А вчера, расставаясь у сада,Подарил ты мне медную брошь...Ты скажи, а ты скажи, че те надо, че те надо,Я те дам, я те дам, че ты хошь...
Доводилось ли вам когда-нибудь топить котят? (Ну разумеется, не из садизма, а из необходимости!). Их надо топить сразу же, пока они не обрели имя и приметы. Одно дело - спустить в помойное ведро некий объект, с четырьмя лапами, условно живой, и совсем другое дело - Барсика, который потешно жмурится, а на задней лапке у него белое пятно.И что еще характерно. Приехал как-то в таежную дыру, где я как раз проводил свое босоногое детство, медвежий цирк. Ну и, конечно, ажиотаж кругом, хотя чего-чего, а медведей мы и без цирка повидали во всяких видах, а особенно в вареном. Да вот, как раз в этом году в нашем бараке жил медвежонок, и жрал сгущенку килограммами, а я с ним понарошку боролся.Ажиотаж тем не менее был, и мне билета не досталось. Я стоял и ревел, размазывая сопли и слезы, но тут мне сказали, что сегодня же цирк поедет в поселок Рассвет, и я рванул туда, не спросившись родителей. Градусов было минус тридцать, а километров - восемь, но я дошел, не поморозившись, и взял билет, и дождался приезда гастролеров, но тут искра ушла в землю, и я отдал билет ошалевшему от счастья незнакомому пацану, и заревел от непонятного унижения, и пошел домой ночной дорогой, опять размазывая леденеющие сопли.Ехала на ту беду из поселка Рассвет пожарная машина, и меня подсадили. Пожарники все были пьяные, как сапожники, а особенно шофер, и мы не вписались в поворот, и перевернулись. Я оказался на самом верху и вытаскивал всю эту пьянь из машины, а пьянь еще и упиралась.
9
Получив поражение сразу на двух любовных фронтах, моя соседка по столу с горя умотала в город. Мы с Марьей Ивановной и Надеждой Петровной ведем светские беседы из серии "для тех, кому за сорок". Они скармливают мне соседкину порцию. Неплохие, в общем, тетки.Они говорят:- о том, что в прошлом году ягоды было много, а грибов мало, но пару ведер Марья Ивановна все же засолила;- о том, что дочь у Надежды Петровны невезучая, от одного мужа ушла сама, а второй ее бросил;- о том, что под Ойшей было крушение поезда, и разбилась цистерна со спиртом, так мужики лакали из луж;- о том, что Надежда Петровна купила себе на базаре кофточку, ну такую славненькую, а она через неделю полезла;- о том, что если рис отварить в четырех водах, сливая сразу, как закипит, в нем сохраняются всякие полезные свойства;- о том, что... ну, и так далее.А я тоже по-честному рассказываю им:- о том, что зарплата у нас не очень плохая;- о том, что с продуктами у нас неважно;- о том, что с одеждой у нас получше;- о том, что... ну, и так далее.И более того. Я обнаружил, что у Марьи Ивановны неплохой формы рот, который ее красит, и красил бы еще больше, если б она его не красила. И что глаза у Надежды Петровны тревожные и синие. И более того. Я даже запомнил, как зовут нашу многофронтовую подругу. Ее зовут Эмилия. Дурацкое имя. Но красивое.
10
Я коллекционирую Люсю. Мы проводим вместе все время, свободное от процедур. Вообще-то мы предпочитаем шататься по лесу. Но, отдавая дань традиции, пьем чай из трав в "Марале", под дикие крики Ротару: "Только этого мало!!!!!" И едим мороженое в "Шоколадке", и шашлыки неизвестного происхождения на улице, а однажды нас даже занесло в видюшник, где несравненный Чарльз Бронсон выкосил из кольта и пулемета целую армию ихних американских урок.И я коллекционирую Люсю. Коллекционирую ее словечки и привычки ("Да почему?" "Да разве?").