Когда с вашей женой произошел обморок, я находился там же. Она сильно ударилась
головой. Доктор Фонтэн навещал ее два раза в день и даже вызвал для консультации девропатолога. Так что вряд ли следует считать, что это просто
скука или желание привлечь к себе внимание.
Он откинулся на спинку кресла, изучая мое лицо.
- Интересно. Вы что же, в самом деле считаете, что у нее было нервное потрясение?
- Я не знаю, но просто так, шутки ради, люди не грохаются на пол и не разбивают себе лбов.
Он издал свой короткий, лающий смешок.
- Я вижу, Берди, вы совсем не разбираетесь в женщинах.
Они хорошие артистки. Они могут упасть и разбить себе голову, порезаться лезвием бритвы, принять много снотворного и наделать еще много
других глупостей, если им это нужно. Они особые существа, Берди, и я их понимаю. Не беспокойтесь за миссис Видаль. Я первый выразил бы
беспокойство, если бы к этому были причины. Однако, видите, я этого не делаю. Пойдите, поговорите с ней, расскажите что-нибудь забавное,
постарайтесь отвлечь от мрачных мыслей.
Он взял ручку и подписал документ, который просматривал, когда я вошел. Я не двигался и продолжал сидеть.
- Идите, Берди, я занят.
Но у меня не было желания прекращать этого разговора.
- Извините, мистер Видаль, но сейчас как раз следует проявить беспокойство. Я думаю, что с миссис Видаль происходит что-то серьезное. Я
наблюдал за ней во время совместной работы.
- Серьезно? Что вы имеете в виду, Берди?
- Временами кажется, что она находится под действием гипноза.
Зрачки его расширились.
- Гипноза? Что вы несете? Кому это нужно гипнотизировать ее? - Он выдал свой короткий лающий смешок. - Какой вздор!
Меня взорвало, и я уже не сдержался.
- Думаю, что виноваты в этом вы. Это вы ее гипнотизируете!
Глаза его округлились и уставились на меня. Но в это время раздался телефонный звонок. Он указал мне рукой на дверь.
- ПОВЕРИВ В ЭТО, БЕРДИ, - ПОВЕРИШЬ ВСЕМУ. А теперь идите. Мне некогда слушать ваш вздор.
Закрывая дверь, я услышал, как он говорил в трубку:
- Это Видаль... почему так поздно?..
Все. Теперь ему известно, что я обо всем догадываюсь. Может быть, он будет теперь осторожнее и для Вал это будет лучше? Лишь бы ей было
лучше.
Поднявшись вверх по лестнице и пройдя по коридору, я остановился у комнаты Вал и постучал.
- Кто там? - раздался слабый голос.
- Это я. Клей.
В двери щелкнул ключ, и она раскрылась. Пропустив меня, Вал тоже вернулась в комнату. Мы стояли и глядели друг на друга. На ней было синее
домашнее платье, волосы спускались до плеч. Бледная, с трясущимися руками, с темными кругами под глазами, она подействовала на меня угнетающе.
Сердце мое сжалось.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая?
Я порывался ее обнять.
- Как я себя чувствую? - Не отвечая на мой порыв, она подошла к креслу и опустилась в него. - Ужасно, Клей. Не знаю, как буду жить дальше.
У меня нет больше ни сил, ни воли. Хоть наложи на себя руки.
Лицо ее сжалось, и она закрыла глаза.
Лицо ее сжалось, и она закрыла глаза. Неожиданный удар грома заставил меня вздрогнуть. Ветер завывал вовсю. Бедные пальмы скрипели и
гнулись под его диким напором.
- Почему такие мысли. Вал? Что опять случилось? Он опять пристает?
- Конечно. - Она закрыла лицо руками. Но мне теперь уже все равно. Нашим с тобой отношениям пришел конец. Он решил уехать, и я должна ехать
вместе с ним.
- Уехать? Но куда?
- Он решил поселиться в Лиме... где до него не смогут добраться.
Я придвинул стул и сел возле нее.
- Добраться? Вал, дорогая, не говори загадками. В чем дело? У него неприятности?
- Ты был прав. Клей. Его империя рушится. Он задолжал миллионы. В федеральном налоговом управлении сейчас занимаются его делами. Он не в
своем уме - не придает этому значения, считая все шуткой. Как только ураган пронесется, мы вдвоем с Газетти полетим в Сан-Сальвадор, где у него
спрятаны деньги. Оттуда мы поедем в Лиму. Он хочет все начать сначала, а это значит, что мы никогда не вернемся в Штаты, и я теряю тебя, на этот
раз навсегда.
Я не мог в это поверить и судорожно сжал ее руку.
- Я не дам тебя увезти. Вал! Я обещал тебе помочь, и я сдержу слово. Я сообщу в налоговое управление, что он собирается сбежать. Они его
схватят.
Она вздрогнула.
- Это ничего не даст. Его адвокаты возьмут его под залог. Пока там раскачаются и предъявят в суд иск, его здесь не будет. Меня он тоже не
оставит. Это не выход... - Она вскочила и начала быстро двигаться по комнате. - Выхода нет.
Дикий порыв ветра ударил в дом, и новый удар грома потряс все. Дождь пулеметными очередями расстреливал крышу. Я вспомнил, что в ящике
моего стола лежал револьвер.
- У меня есть револьвер. Вал!
Она отшатнулась, глаза ее расширились.
- Револьвер?
- Если я его убью, ты будешь свободна.
Она судорожно сжала руками горло.
- Я не освобожусь, даже если он погибнет.
Глаза ее наполнились безумным блеском.
- Убей меня! - Голос ее перешел в дикий визг, заглушаемый разбушевавшейся стихией. - Вот решение! Если бы ты мог знать, как я устала от
такой жизни.
Если бы у меня была воля, я бы попросила тебя дать мне оружие и сделала бы это сама. Сделай это. Клей. Прострели мне голову. Все подумают,
что это самоубийство. На тебя никто не подумает, дорогой. Освободи меня от жизни, прошу тебя.
Я в ужасе глядел на нее. Боже! Он совершенно лишил ее разума. Пальцы ее впились в мои ладони. Она продолжала причитать:
- Никто не услышит выстрела в такую бурю. Тебе ничто не угрожает, дорогой. Никто тебя не заподозрит. Достань револьвер и стреляй. Убей
меня.
Никто ничего не заподозрит...
- Вал! Ради бога, возьми себя в руки, - чтобы быть услышанным и перекричать удары грома, мне пришлось перейти на крик. - Я не сделаю этого.
Успокойся. Возьми себя в руки. Мы найдем выход. Он существует.
Она отпустила мою руку и отскочила.
- Я думала, что ты любишь меня. Как ты можешь любить меня и не сделать то, что я прошу тебя.