И по фигу вам, что там с людьми творится!.. Будете жить себе, не тужить. Да, Муся?
Пушистая красавица жмурилась, поворачивалась под руку половчее, мурчала. Что ей за дело до людских забот? Орлов снова лег, продолжал думать в тишине:
— В Северной Америке тепло уже… она на широте экватора теперь. Не ниже двадцати, пожалуй — для сибиряка это вообще не мороз! Только и там солнце еще долго по-настоящему не согреет: пыль так и стоит в воздухе. Везде одно и то же, по всей планете!.. Сейчас Южная Америка «дрозда» дает — как раз на севере она. А в Центральной Европе, наверное, так же как у нас: заледенело все, кругом снег, ветер гуляет.
Уж так долго месяцы тянутся — прямо жуть! Вспоминал, как в армии, на втором году, ему казалось, что служба никогда не кончится. Смутно-смутно помнил, что вроде что-то там было раньше: где-то жил, что-то делал; и уже не верилось, что это вправду было — так, случайный сон!.. Казалось, что родился сразу в сапогах, в солдатской «шкуре» с погонами на плечах, и так будет всегда-всегда — что ничего больше и не может быть! Сознанием понимал, что будет, а внутреннее естество отказывалось верить: «Шалишь, брат, ничего не будет!.. Не верь сказкам про какую-то „гражданку“: ты так и умрешь в этих сапогах!»
Когда два года «добил», думал тогда: сколько еще бы смог?.. Ну, год еще — под страхом расстрела. А больше нет, все… стреляйте! Не мог понять, как в тюрьме по двадцать лет сидят? Ни за что бы не стал! Лучше бы на «вышку» пошел… хоть на «колючку» полез, лишь бы не мучиться столько.
Тут еще морока эта с инопланетянами, пропади они пропадом. Вся голова ими забита! Ну зачем о плохом думать, зачем так терзать себя?.. Старался успокоиться:
— Может, зря я все это «нагоняю»: кто их, правда, знает, что у них на уме? Может, и не будет ничего! Что они вдруг заявятся-то, с какого «перепуга»? Чушь какую-то нагородил. Выискался, гляди, ученый — «на дерьме копченый»!.. И правда, тут свихнешься скоро, в этом бункере. Спать надо, пока живые!.. Пошло все к черту, тьфу-тьфу-тьфу.
5
Рана у Павла давно уже зажила; немного похрамывал только, и рубцы от пули остались. Благодарил он Орлова и хвалил:
— Хороший доктор мог из тебя получиться — заботливый и знающий. Почему институт не закончил?
— Знаешь, Паша, — отвечал Александр, — докторов и без меня хватало. Когда поступал в институт, хотел ученым стать, микробиологом. А пока учился, расхотел: понял, в какой рутине все погрязло!
Еще древнегреческие врачи провозглашали: «Лечить не болезнь, а больного!» Наши же современные доктора способны были только с грехом пополам лечить конечные «болячки», не обращая внимания на состояние организма в целом.
Возьмем, например, меня. Я с молодых лет знал, что у меня так называемый синдром Клейнфельтера, когда в каждой клеточке организма «сидит» одна лишняя хромосома — у одного из родителей она не отделилась вовремя, еще перед моим зачатием; у кого, неважно: не винить же мне в этом их! Так произошло случайно, ввиду тяжести голодного военного детства моих отца и матери.
Из-за этого у меня нет детей: мои хромосомы тоже уже не могут разделиться нормальным образом. Это болезнь всего организма и излечить ее невозможно; как говорится, «легче пристрелить»!..
Но давным-давно были синтезированы и могли производиться в любом количестве такие нервные медиаторы — передатчики импульса (их называли питуитринами), которые регулируют взаимодействие срединных структур головного мозга: таламуса, гипоталамуса и гипофиза.
Искусственным введением питуитринов в организм можно отладить коллективную работу мозговых регуляторов обмена веществ таким образом, чтобы ликвидировать возникновение вторичных проявлений болезни — артериальной гипертониии, ожирения, сахарного диабета, например… или даже избежать их появления!
Такие вот отвратительные вторичные осложнения, часто ведущие к инвалидности и ранней смерти, ожидают каждого с подобным синдромом. Это из-за войны стало не до болезней, но я же чувствую, как возрастает содержание сахара в моей крови!
И в чем же было дело?.. Применяли бы питуитрины раньше, загодя. А наши доктора просто не знали, как их применять! В отличие от западного — хорошо подготовленного — клинициста, наша малограмотная участковая врачиха могла грохнуться в обморок, стоило только произнести при ней такое «ругательство»! Питуитрины использовали лишь в акушерстве в качестве веществ, усиливающих родовую деятельность, и все.
Попробовал бы кто-нибудь пробиться на прием к специалисту, знающему толк в гормональной терапии! Прежде он сдох бы в очередях, вьющихся по зачуханной поликлинике, так и не сдав до конца бесчисленные и бесполезные анализы. Всю кровь его выпили бы, все нервы вымотали!.. А дело тем бы и кончилось. Пациента лечили бы от вторичных взрослых недугов, причем от каждого по отдельности, даже не понимая, что все они взаимосвязаны, а исходная причина их лежит в далеком-далеком детстве!
Если бы каждого новорожденного обследовали на предмет нормы в гормональном балансе, да следили бы потом за ним всю долгую жизнь пациента, вовремя корректируя питуитринами, а по необходимости и гормонами конечных желез внутренней секреции, то наш любимый гражданин не становился бы уже к пятидесяти годам ходячей «энциклопедией» болезней, а к шестидесяти — дряхлой развалиной. Как можно было жить, если мужчина в России едва-едва дотягивал до пенсии?!..
По-хорошему, детская карта гормонального баланса должна была бы во всем мире стать пропуском в будущую здоровую жизнь; работа всего здравоохранения должна была «отыгрываться» на эту карту. «Главным» доктором стал бы тогда не терапевт, борющийся с уже «готовыми», сформировавшимися «болячками», а грамотный эндокринолог, способный не допустить даже возможности их возникновения.
Что сулила организация охраны здоровья по такому принципу? Гигантскую экономию материальных средств и рабочего времени специалистов. Поликлиники и больницы освободились бы со временем от существующего наплыва пациентов; лекарств и затраченных денег на них требовалось бы все меньше и меньше; люди, наконец, становились бы здоровее и здоровее с каждым новым поколением!
И ты думаешь, Павлик, кто-то это понимал?.. Или кто-то этого хотел? Организаторы здравоохранения давно забыли наставления древнегреческих врачей; забыли слова великого Пирогова: «Будущее принадлежит медицине профилактической». Они забыли о своем назначении и своей персональной ответственности (совести), а созданной в стране для «отвода глаз» сети санитарно-эпидемиологических станций было совершенно недостаточно для настоящей профилактики здоровья. Нужно было еще думать и думать! И кто бы об этом думал?..
Кто бы думал, если сами «отцы» здравоохранения погрязли в рутине традиционных подходов к организации своей работы, обусловленной чрезвычайной узостью их общеобразовательного кругозора. Как и любые служащие бюрократического государства, они были безграмотными и бессовестными чиновниками, занятыми не охраной здоровья граждан, а «освоением» отпущенных на нее средств, умело направляя их в свои карманы. Плевали они на чье-то здоровье, когда прежде думали о том, как обеспечить немалым доходом разрастающуюся медицинскую мафию!
Разве будут такие «руководители» думать о простом человеке, разве будут повышать эффективность отдачи в своей отрасли?..