- Представляете себе?
Он дал врачу снова накрыть тело и теперь не знал, что ему делать - оставаться в комнате или спуститься к себе, сесть или двигаться.
- Все это вранье, - сказал он.
Потом положил Мегрэ на плечо руку, большую, тяжелую, усталую.
- Пить хочу.
Лоб у него совсем взмок от пота, волосы на висках слиплись, на скулах проступили синие тени.
Глава 5
Когда на другое утро, около девяти, Мегрэ приехал в уголовную полицию, служитель доложил, что комиссара кто-то спрашивал по телефону:
- Он не назвал себя, сказал только, что позвонит попозже.
В ворохе почты, на самом верху лежало служебное донесение:
"Утром в Шарантоне обнаружен труп помощника смотрителя шлюза, повесившегося на воротах".
Мегрэ не успел даже удивиться - зазвонил телефон.
Что-то буркнув, комиссар снял трубку и с изумлением услышал на другом конце провода знакомый голос; только теперь он звучал совсем просто, почтительно, даже с какой-то совсем уж неожиданной робостью.
- Алло! Это вы, комиссар?.. Говорит Дюкро. Вы не можете сейчас же приехать ко мне? Я мог бы явиться и сам, но это будет не то. Алло!.. Я сейчас не в Шарантоне, а у себя в конторе, набережная Целестинцев, 33. Приедете?.. Спасибо.
***
Вот уже десять дней стояла ясная погода, и в косых лучах утреннего солнца, пронизывавших молодую листву, воздух казался зеленоватым, как неспелая смородина. Весна нигде не ощущалась так явственно, как на Сене. Добравшись до набережной Целестинцев, Мегрэ с завистью бросил взгляд на какого-то студента и старичков, рывшихся в пыльных книжных развалах у букинистов.
Дом номер 33 оказался довольно старым трехэтажным зданием; двери его украшало множество медных табличек. Внутри все выглядело, как обычно выглядят конторы, разместившиеся в небольших особняках. Прямо перед комиссаром оказалась лестница, ведущая на второй этаж, и пока Мегрэ искал, к кому обратиться, наверху лестницы появился Дюкро.
- Сюда, пожалуйста.
Он провел комиссара в контору, некогда бывшую залой; в ней еще сохранился потолок с лепниной, зеркала, позолота; все уже давно отжило свой век и не вязалось со строгой мебелью светлого дерева.
- Вы прочли, что написано на медных табличках? - спросил Дюкро, жестом приглашая Мегрэ сесть. - Внизу помещается Общество Марнских карьеров. Здесь - отдел буксировки, а на третьем этаже - отдел водных перевозок. И все это вместе значит - Дюкро.
Однако в словах его не слышалось былой кичливости, словно все это потеряло значение. Он сел спиной к свету; на рукаве темно-синего тяжелого суконного пиджака Мегрэ увидел траурную повязку. Дюкро не побрился, и лицо его казалось дряблым.
Он молча вертел в руках погасшую трубку, и тут Мегрэ понял, что есть два Дюкро: заносчивый, властный, самодовольный богач, снова и снова с наслаждением играющий эту роль - даже без публики, даже наедине с собой, и совсем другой человек - довольно робкий, неловкий, вдруг позабывший о самолюбовании.
Впрочем, отказаться от привычной роли, видимо, было не так-то просто! Дюкро во что бы то ни стало нужно возвышаться над суетой обыденной жизни. И вот уже у него в глазах опять появился особый блеск, предвестник нового спектакля.
- В эту контору я захожу как можно реже, тут достаточно всякого сброда, чтобы и без меня делать, что полагается.
А сегодня утром мне просто надо было куда-то скрыться.
Мегрэ молчал, и это злило Дюкро: без реплик партнера играть куда труднее.
- Знаете, где я провел ночь? В гостинице на улице Риволи. Дома, сами понимаете, все в трансе: жена, старуха теща, дочь, ее болван муж. А тут еще соседи! Такой балаган устроили! Вот я оттуда и удрал.
Голос звучал искренне, и в то же время Дюкро явственно смаковал слово "балаган".
- Я терпел-терпел, потом стало совсем невмоготу.
Вам не случалось испытывать такое?
И без всякого перехода он взял со стола и положил перед Мегрэ помятую газету, отчеркнув ногтем какую-то заметку.
- Читали?
"Как стало известно, дивизионный комиссар уголовной полиции Мегрэ, далеко не достигший предельного возраста, подал заявление об отставке, которое и было принято. Он оставляет свой пост на следующей неделе.
Его место, по всей вероятности, займет комиссар Ледан".
- Ну и что? - удивился Мегрэ.
- Значит, у вас остается еще шесть дней, так ведь?
Дюкро больше не сел. Ему нужно было выходиться.
Заложив большие пальцы за проймы жилета, он шагал взад и вперед, то поворачиваясь к окну, то уходя в глубину залы.
- Помните, вчера я спросил, сколько вам платят? А сегодня я вот что хочу сказать: я вас узнал куда лучше, чем вы думаете, и предлагаю вам с будущей недели перейти работать ко мне - за сто тысяч франков в год.
Только не отвечайте сразу.
Он раздраженно открыл одну из дверей и жестом подозвал комиссара. В светлом кабинете перед кучей папок, с длинным мундштуком во рту, сидел человек лет тридцати, уже начавший седеть, а за соседним столом машинистка ждала, когда он начнет диктовать.
- Управляющий буксирной службой, - объявил Дюкро. Представленный стремительно встал со стула, а Дюкро добавил, выделяя слово "господин":
- Не утруждайте себя, господин Жаспар. Да, кстати, напомните-ка мне, чем это вы занимаетесь по вечерам. Ведь вы, кажется, даже завоевали какое-то первенство?
- По кроссвордам.
- Да, да, совершенно верно. Прекрасно. Вы слышите, комиссар, господин Жаспар, управляющий буксирной службой, тридцати двух лет от роду, завоевал первенство по кроссвордам.
Теперь Дюкро подчеркивал каждое слово, а на последнем грубо захлопнул дверь, остановился перед Мегрэ и посмотрел ему в глаза.
- Видели этого придурка? Внизу на третьем этаже таких тоже полно; все хорошо одеты, вежливы, словом, как говорится, преданные делу труженики. И заметьте, сейчас господин Жаспар расстроен и старается понять, чем мне не угодил. Машинистка разнесет сие происшествие по конторе, и дней десять все будут мусолить его, как леденец. Я дал ему звание управляющего, и он воображает, что на самом деле чем-то управляет. Хотите сигару?
На камине стоял ящичек с "гаванами", но комиссар предпочел набить трубку.
- Вам я не предлагаю никаких званий. Вы уже имеете кое-какое представление о моем деле: с одной стороны - перевозки, с другой - буксирная служба; потом еще карьеры и все прочее. Причем это "прочее" очень Растяжимо. Я распоряжусь, чтобы мои службы вас не беспокоили. Приходите и уходите, когда сочтете нужным. И суйте нос во все щели.
Перед глазами Мегрэ снова на мгновение появились длинные, обсаженные деревьями каналы, кумушки в черных соломенных шляпках и вагонетки, сбегающиеся из карьеров к баржам.