.. Вы очень милая... Мы всегда предпочитали быть бедными, но честными!..
- Я не понимаю...
Студентка ускользнула. Слышно было, как она поднималась по лестнице и оставила открытой дверь своей комнаты.
Что ты наделал?.. Говори откровенно... Отец сейчас вернется... Когда я подумаю, что узнает весь квартал...
- Клянусь тебе, я не понимаю!..
- Ты лжешь!.. Ты прекрасно знаешь, что лжешь с тех пор, как ты с этим Дельфосом и с этими грязными женщинами!.. Полчаса тому назад прибежала торговка овощами, мадам Вельден, мадемуазель Полина была здесь...
И мадам Вельден сказала при ней, что приходил человек, чтобы получить у нее сведения о тебе и о нас. Этот человек, конечно, из полиции!.. И надо ж было, чтобы он обратился именно к мадам Вельден, самой главной сплетнице во всем квартале! Сейчас все уже, конечно, в курсе дела.
Она встала, машинально слила кипящий кофе через фильтр кофейника. Потом достала скатерть из шкафа.
- Стоило жертвовать всем, чтобы воспитать тебя!..
Теперь нами занимается полиция, может быть, придет к нам в дом!.. Неизвестно, как посмотрит на это твой отец... Но я твердо знаю, что мой отец выгнал бы тебя...
Подумать, что тебе нет еще и семнадцати!.. Это все твой отец виноват!.. Это он позволяет тебе шляться до трех часов ночи... А когда я сержусь, он за тебя заступается...
Сам не зная почему, Жан был уверен, что так называемый полицейский был не кем иным, как тем широкоплечим мужчиной. Он упрямо уставился в пол.
- Так, значит, ты ничего не скажешь? Ты не хочешь признаться в том, что ты сделал?
- Я ничего не сделал, мать...
- И полиция стала бы заниматься тобой, если бы ты ничего не сделал?
- Может быть, это совсем не полиция?
- А кто же это в таком случае?
У него вдруг хватило смелости солгать, чтобы покончить с этой тягостной сценой.
- Может быть, это люди, которые хотели бы взять меня к себе на службу и желают собрать обо мне сведения... Мне плохо платят там, где я работаю... Я обращался в разные места, чтобы найти другую работу...
Она испытующе посмотрела на него.
- Ты врешь!..
- Клянусь тебе...
- Ты уверен, что вы с Дельфосом не наделали глупостей?
- Клянусь тебе, мать...
- Ну, в таком случае тебе надо сходить к мадам Вельден... А то она будет рассказывать всем, что тебя ищет полиция!
В замке входной двери повернулся ключ. Месье Шабо снял пальто, повесил его на вешалку, вошел в кухню и сел в свое кресло.
- Ты уже дома, Жан?
Он удивился, почему у его жены красные глаза, а у сына смущенный вид.
- Что случилось?
- Ничего!.. Я бранила Жана. Я хотела бы, чтобы он больше не приходил так поздно... Как будто ему неуютно здесь, в своей семье...
Она ставила на стол приборы, наполняя чашки. За едой месье Шабо читал газетную статью, комментируя ее.
- Вот эта история тоже наделает шума!.. Труп в плетеном сундуке... Наверняка иностранец и, конечно, Шпион...
Потом он переменил тему разговора.
- Месье Богдановский заплатил?
- Нет еще.
Он сказал, что ждет деньги в среду!
- Он ждет их уже три недели! Ну что ж! В среду ты ему заявишь, что так продолжаться больше не может.
Воздух был тяжелый, отдающий знакомыми запахами; отблески света лежали на медных кастрюлях, яркие пятна на рекламном календаре, еще три года назад прибитом к стене и служившем газетницей.
Жан машинально ел и понемногу погружался в истому. В этой привычной обстановке он начинал сомневаться в реальности событий, происходивших во внешнем мире. Ему уже трудно было представить, что два часа назад он был в комнате танцовщицы, которая надевала при нем чулки, в халате, раскрытом на бледном, мясистом, немного увядшем теле.
- Ты навел справки и по поводу дома?
- Какого дома?
- Дома на улице Феронстре.
- Я... я, правда, забыл...
- Как всегда!
- Надеюсь, сегодня вечером ты отдохнешь. У тебя жуткий вид.
- Да... Я никуда не пойду...
- Первый раз на этой неделе! - вмешалась мадам Шабо, которая еще не совсем успокоилась и следила за выражением лица своего сына.
Щелкнул почтовый ящик. У Жана сразу возникла уверенность, что это к нему, и он бросился в коридор, чтобы открыть. Месье и мадам Шабо смотрели сквозь застекленную дверь.
- Опять этот Дельфос! - сказала мадам Шабо. - Никак не может оставить Жана в покое. Если так будет продолжаться, я пойду к его родителям.
Приятели тихо разговаривали на пороге. Шабо несколько раз оборачивался, чтобы убедиться в том, что их не подслушивают. Казалось, он сопротивлялся настойчивым уговорам.
И вдруг он крикнул, не возвращаясь в кухню:
- Я сейчас приду!
Мадам Шабо встала, чтобы помешать ему уйти. Но он торопливо и лихорадочно схватил с вешалки шляпу, выскочил на улицу, с шумом захлопнул дверь.
- И ты позволяешь ему так вести себя? - крикнула мадам Шабо мужу. - Какое уважение ты ему внушаешь?
Если бы ты держал себя немного более авторитетно...
Она продолжала говорить на эту тему, сидя под лампой и не переставая есть, в то время как месье Шабо косился на свою газету, которую он не смел читать, пока продолжалась эта резкая критика.
***
- Ты уверен?
- Ручаюсь... Я его хорошо узнал... Он прежде был инспектором в нашем квартале.
- У Дельфоса сильнее, чем когда-либо, заболела голова - так, как будто ее резали острым ножом; когда он проходил под газовым рожком, его приятель заметил, что он смертельно бледен. Дельфос курил короткими, лихорадочными затяжками.
- Я больше не могу... Вот уже четыре часа, как это продолжается... Вон! Повернись, быстро... Он меньше, чем в ста метрах от нас...
Виднелся обычный силуэт человека, который шел вдоль домов улицы Луа.
- Это началось сразу же после завтрака... Может быть, еще раньше... Но я заметил только, когда сел на террасе "Пеликана"... Он занял соседний столик... Я узнал его...
Уже два года как он служит в тайной полиции. Мой отец обращался к нему по поводу кражи металлов со склада... Его фамилия Жерар или Жирар... Не знаю, почему я ушел... Мне это действовало на нервы... Я пошел по улице Катедраль, и он последовал за мной... Я зашел в другое кафе... Он остался ждать меня в ста метрах. Я пошел в кино "Монден" и обнаружил его за три ряда позади себя.