- Кто такие? - спросил про них Алик у Фокина.
- Первый раз вижу, - презрительно ответил Фокин, опытный волк районных соревнований, знающий в лицо всех основных конкурентов.
Значит - не конкуренты. Но, тем не менее, прыгают. Вешалка метр семьдесят с первой попытки взял. А Спартаковец не сумел, завалил планку. Будь здоров, Спартаковец, не поминай лихом...
Метр семьдесят пять - уже серьезный рубеж. Прыгают восемь человек. Бим за столом, вероятно, рад до ужаса: вся его команда уцелела, не споткнулась ни об одну высоту. А кстати: имеет ли Бим право судить соревнования, если в них участвуют его питомцы?
Алик спросил об этом у многоопытного Фокина.
- Не имеет, но пусть тебя это не волнует, - объяснил многоопытный Фокин. - Да здесь все такие: преподаватели физкультуры из разных школ. Кто бег судит, кто метания. А ученики соревнуются.
- Семейственность развели, - проворчал Алик.
- Попадешь на городские соревнования, такого не увидишь. Там - уровень!
Алик кивнул согласно, будто проблемы попасть на городские соревнования для него не существовало. И вправду не существовало...
Вероятно, там и стадион будет получше, и обстановка поторжественней. И попадут туда только самые сильные, самые талантливые - элита! И среди них Александр Радуга, надежда отечественного спорта...
Размечтался и - свалил планку. Прав Бим, нельзя отвлекаться от дела. Спокойнее, Алик, сосредоточься... Вон она, милая, застыла в синем небе, чуть-чуть облако дальним концом не прокалывает. Высота!.. Пошел на нее, толкнулся левой, перенес послушное тело - сделано!
- Ну, ты меня испугал, старичок, - сказал Фокин.
- Бывает.
- Чтоб не было больше.
- Есть, генерал!
Больше не будет. Надо поставить за правило: любую высоту - с первой попытки. Не думать ни о чем постороннем, не отвлекаться. Есть цель звенящая планка над головой. Есть и другая цель - подальше, побольше... Не будем о ней.
Бим за судейским столом даже не смотрел в сторону своих учеников, что-то чертил на листе бумаги. Характер показывал. Холодность и беспристрастность. Валька Соловьев развалился на стуле, вытянул ноги, закрыл глаза, руки на груди скрестил, и будто бы ничего его не касается - ни накал борьбы, ни страсти на трибунах. Завидная выдержка. Алик подумал, что такой стиль поведения можно и перенять без стеснения: и сам отдыхаешь, "выключаешься", и на соперников твое спокойствие влияет не лучшим образом.
Метр восемьдесят. Шестеро в секторе. Соловьев, Фокин, Радуга. Еще двое и... Вешалка. Вот вам и резерв главных сил. Молодец, "полукедник"!
Первый - Соловьев. Пошел на планку, сначала - шагом, потом все быстрее, толчок... Лежал, смотрел вверх. Планка, задетая ногой, дрожала на кронштейнах, позванивала - удержится ли? Нет, свалилась - то ли ветерок подул, то ли добил-таки ее Соловьев. Он встал, невозмутимо подошел к стулу, натянул штаны, куртку, сел, закрыл глаза - ждал второй попытки.
Очередь Фокина. Разбежался... Есть высота? Подлая планка опять дрожит... Устоит? Устояла!
- "Облизал" планочку, - сказал кто-то позади Алика. Он обернулся: Вешалка.
- Что значит "облизал"?
- На одной технике прыгнул. Больше не возьмет.
- Сначала сам прыгни, потом каркай.
- Я-то прыгну. Сейчас твоя очередь.
Обозлившийся за друга Алик время не тянул, не ломал комедии. Быстренько преодолел высоту, даже, кажется, с запасом. Проходя мимо судейского столика, наклонился к Биму:
- Борис Иваныч, кто этот парень? Рыжий, длинный, под пятнадцатым номером...
Бим ответил шепотом: неудобно судье с участником на посторонние темы разговаривать.
- Пащенко. Сильный спортсмен. Чемпион Краснопресненского района.
- Чего же он в нашем районе делает?
- Переехал с родителями. Теперь у Киевского вокзала живет.
Алик вернулся на место, сказал Фокину:
- Плохо конкурентов знаешь.
Этот рыжий - чемпион.
- Фамилия? - Фокин был лаконичен. Видно, расстроил его последний прыжок.
- Пащенко. Слыхал?
- Приходилось. Он же из другого района?
- Переехал.
- Понятно. Ты не отвлекайся и меня не отвлекай, - сел, уставился на сектор. А там как раз Пащенко готовился.
Не хочет Фокин разговаривать - не надо. Обиделся Алик. Как и Валька Соловьев, натянул тренировочный костюм, уселся, закрыв глаза: черт с ним, с Пащенко, пусть прыгает. Однако не утерпел, приоткрыл один глаз - щелочкой. Вешалка зачастил в своих полукедах-скороходах, каждый шаг - километр, прыгнул - планка не шелохнулась. И верно - ас. Ишь вышагивает, оглобля рыжая...
- А почему он не в шиповках? - забыв об обиде, спросил Алик.
- Значит, так ему удобнее.
"Может, и мне так удобнее? - подумал Алик. - В шиповках я, чего доброго, и прыгать-то разучусь..."
Соловьев так и не взял метр восемьдесят - ни со второй, ни с третьей попытки. Невозмутимо оделся, сунул туфли в спортивную сумку с белой надписью "Адидас" - чемпион! - ушел, не попрощавшись.
- Не заладилось у него сегодня, - сказал Фокин, будто извиняясь за невежливость коллеги. - Случается такое, имей в виду.
"Ну уж фигушки, - решил Алик, - если я еще от нервов зависеть буду, от погоды или от настроения родителей, то к чему вся эта волынка с даром? Прыгать так прыгать, а переживать другим придется..."
Установили метр восемьдесят пять. В секторе - уже четверо. Фокин побежал - сбил. Бим Алику машет: твоя, мол, очередь.
И тут Алик принял неожиданное - даже для себя - решение. А может, повлияло на него поведение заносчивого Пащенко, проучить чемпиона вздумал.
Встал, крикнул судьям:
- Пропускаю высоту!
И, ликуя, поймал изумленный взгляд Вешалки.
Бим вылез из-за стола, направился к Алику.
- Подумал, что делаешь? - даже голос от негодования дрожит.
- Подумал, Борис Иваныч. - Алик - сама смиренность. - Я и так уже в зачет попал. Возьму я или нет эту высоту - бабушка надвое сказала. А рыжий пусть поволнуется.
Бим усмехнулся:
- Твое дело.
- Конечно, мое, Борис Иваныч. - Это чтобы последнее слово за ним было, не любил Алик в "промолчавших" оставаться.
Так и есть, верная политика: сбил Вешалка планку. Побежал по футбольному полю - разминается, готовит себя ко второй попытке. А Алик ноги вытянул, руки скрестил, глаза зажмурил. Как раз солнышко выглянуло - тепло, хорошо. Прыгайте, граждане, себе на здоровье, тренерам на радость.
Решил проверить волю: пока все не отпрыгают на этой высоте, глаз не открывать. Мучился, но терпел.
- Опять пропустишь?
Открыл глаза: Вешалка рядом стоит, посмеивается. А в секторе следующую высоту устанавливают: метр девяносто.
- Кто остался?
- Ты да я, да мы с тобой.
- Годится.
- Ну, держись.
- И ты не упади. - Опять последнее слово за Аликом.
Взглянул на Бима. Тот выглядел явно расстроенным, хотя судье и не пристало показывать эмоции. Рано рыдаете, Борис Иваныч, еще не вечер. Фокин молчит, амуницию свою собирает. Тоже считает, что Радуга подвел команду. Если бы взял предыдущую высоту - поделил бы первенство с Пащенко. А так Пащенко на коне, а Радуга, выходит, сбоку бежит, за стремя держится. Да только не знает милый Фокин, лучший друг, что у Алика есть некий волшебный дар, а у Вешалки его и в помине нет.
- Ты на всякий случай имей в виду, что Пащенко - кандидат в юношескую сборную страны, - сказал Фокин, не поднимая головы от сумки, сосредоточенно роясь в ней.
- Ну и что?
- Ну и ничего.
То-то и оно, что ничего. Был Пащенко кандидат, станет Радуга кандидатом. А пугать товарища накануне ответственного прыжка негоже. У товарища тоже нервы есть.
С первой попытки высоту брать или чуток поиграть с Вешалкой? Решил: с первой. Не стоит мучить Бима и Фокина.