Она все-таки это сделала…
— Эксперт говорит, что она умерла между одиннадцатью и полуночью.
— Да? Что ж… Возможно, — безразлично сказал Греков. — Я сразу же стал звонить тебе.
— Да, я помню, — кивнул Петров, безотрывно глядя на дорогу. — У меня на часах было две минуты первого.
— Извини, но я на часы не смотрел.
— Понимаю. Скажи… — Петров вдруг замялся. — Я знаю, что Нина была не в ладах с техникой. А как же тогда оружие? Если бы она отравилась, или надышалась бы угарным газом, это было бы по-женски. Но пистолет…
— Не забывай, что она была женой спортсмена-стрелка. Разумеется, я показывал ей оружие и пытался научить с ним обращаться.
— А зачем?
— Разве тебе не хочется, чтобы самый близкий человек разделял твои интересы? Уважал твое хобби? Чтобы ты мог поговорить с ним об этом? Допустим, ты женился или завел подружку. Что, не стал бы агитировать свою девушку ходить в бассейн? Не пытался бы дать ей уроки плавания?
— Конечно, да, — охотно согласился Петров. — Мне было бы приятно, если бы она видела, как хорошо плаваю я, да и сама бы смотрелась в бассейне неплохо.
— Я думал точно так же и приобщал Нину к стрельбе, в клуб водил. Оружие Нина держала в руках неоднократно и на курок нажимала, хотя и не попадала в цель. Зрение у нее было плохое. Но чтобы приставить пистолет к виску и выстрелить, не надо даже очки надевать. Так что…
— Странно, что она не оставила предсмертной записки, — вздохнул Володя Петров.
— Разве мало она об этом говорила? — слегка удивился Греков.
— О том, что собирается покончить жизнь самоубийством? — в свою очередь удивился Петров. — Ни разу!
— Это тебе ни разу.
— А тебе?
— Володя, это уже не смешно. Мы пошли по второму кругу. Мне говорила. У нее была депрессия. А последнее время она вообще все время находилась в подавленном состоянии.
— Из-за чего?
— Из-за того, что не могла иметь детей.
— А она обследовалась? Ходила к врачу? Юрий нахмурился. Да его жена только и делала, что ходила по врачам! Он злился на то, сколько его Пробка относила денег в частные клиники. Ведь результат — ноль. Давно уже пора было понять, что детей у них не будет.
— А ты хотел иметь детей? — тихо спросил Володя.
— Ну разумеется!
— Обследовался?
— Ты что, издеваешься надо мной?
И Юрий Греков невольно расправил широкие плечи. Кто бы сомневался, что у такого большого сильного мужчины что-то не в порядке! Взять его и взять Нинку. Да одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: это она во всем виновата!
— Странно… — задумчиво сказал Петров. — У ее старшей сестры двое.
— Ну и что?
— Значит, с наследственностью все в порядке. Может быть, Нина серьезно болела, и это стало причиной бесплодия?
— Я-то откуда знаю! — резко сказал Греков.
— А ты не говорил с врачом?
— Ну что ты ко мне пристал?! При чем здесь это? Она умерла, понимаешь! Теперь то, чем она была больна, не имеет ни малейшего значения!
— Ты знаешь, что Михаил Одинцов, покончивший с собой в конце этой зимы, тоже страдал бесплодием?
— На что ты намекаешь? — насторожился Юрий.
Петрова явно занесло не туда. Надо его притормозить.
— Я не намекаю. Я просто констатирую факт.
— Констатировать факт — это моя работа, — напомнил Греков.
— Юра, не злись, просто я пытаюсь понять, почему эта женщина едет рядом. — И Петров через его плечо посмотрел на красный «ягуар».
— Быть может, она сумасшедшая? Маньячка?
— Одинцова? Она по образованию психолог.
— По-твоему, психолог не может сойти с ума?
— Всякое бывает. А что ты так разволновался? Я просто ищу…
— В данном случае ты ищешь аналогию.
— Быть может, они ходили в одну и ту же клинику? Михаил Одинцов и Нина?
— Где их и довели до самоубийства? Какая чушь! — Греков чуть не рассмеялся.
— Почему ты так думаешь? — тихо спросил Петров.
— Потому что… Если уж Одинцов и ходил по врачам, то, учитывая, сколько у него было денег, это были отнюдь не те врачи, к которым обращалась моя жена!
При этих словах Володя Петров как-то странно посмотрел на друга и, кажется, усмехнулся.
— Что? Что такое? — заволновался Юрий.
— Ты так хорошо знал свою жену? — вдруг тихо спросил Петров.
— Послушай, давай поговорим о чем-нибудь отвлеченном. Не о Нине.
— Хорошо, — охотно согласился Петров. — Я расскажу тебе одну презанимательную историю. На первый взгляд она может показаться фантастической, и если бы я не знал на сто процентов, что так было на самом деле, не поверил бы ни за что! Это история самой невероятной карьеры. Не просто из грязи в князи. С самого дна, из отбросов общества — на вершину социальной лестницы, где слава, почет, уважение. И деньги. Интересно послушать?
— Ну, давай, — кивнул Греков.
О чем угодно, только не о Нине. Пусть Володька немного его развлечет. Поток машин движется очень уж медленно, но на кольцевой так бывает. Где-то, на выезде с крупной магистрали, вливается большой ручеек и движение начинает тормозиться. Как только они минуют опасный участок, вновь поедут быстро.
Через какой-нибудь час будут на месте. Через какой-нибудь час…
Автобус
— Ой, девочки-и-и… Давайте помянем нашу Нину-у-у…
Всхлипывания.
— Да. Пусть земля ей будет пухом!
— Хорошая была женщина.
— Да, да. Не чокаясь.
Коллектив, в котором когда-то работала жена Грекова, приехал на похороны почти в полном составе. Библиотека была небольшая и располагалась не в отдельном здании, а на первом этаже жилого дома. Штат состоял из девяти человек, но зачастую работало гораздо меньше людей, потому что зарплата была маленькая, соответственно текучесть кадров — большая. Даже те, кто работал недавно, покойницу хорошо знали. Хотя вот уже шесть лет как Нина перешла в разряд домохозяек, она по-прежнему приезжала в библиотеку: привозила торт к чаю или шампанское к празднику, устраивала посиделки.
А работу свою Нина очень любила и после замужества бросать ее не собиралась. Два года ездила в Москву, к девяти часам, и ни разу не опоздала, хотя, добираться приходилось двумя видами транспорта аж полтора часа. Но Нина была энтузиасткой.
В конце концов, практичный Юрий Греков возмутился и сказал:
— Скоро ты будешь тратить на дорогу больше, чем зарабатываешь. Извини, но я не вижу в этом никакого смысла. В Зеленограде тоже есть библиотеки. Если уж ты так хочешь…
— Я хочу работать вэтой библиотеке, — тихо сказала Нина.
— А какая разница, эта или та?
— Для тебя — никакой.
В самом деле, Греков никак не понимал привязанности жены к коллегам. Обстановка в любом женском коллективе достаточно напряженная, эти же выясняли отношения все время, без передыха, и всегда на повышенных тонах. На взгляд Юрия Грекова, делить им было абсолютно нечего — зарплата мизерная, работа скучная. Но женщины это женщины, склоки и сплетни — их стихия. Юрий Греков откровенно не любил бабья.
Консерватизма жены он понять не хотел, а Нина просто боялась любых перемен. Жена предпочитала ездить на старую работу, а не найти новую. Она ходила в этот «гадюшник», как в сердцах называл его Греков с упорством мазохиста, который хочет, чтобы его изо дня в день пытали и били плетьми.
— Почему? — добивался он.
— Они мои подруги.
— Подруги?! Да они мне про тебя такое говорили, когда мы еще не были женаты! Да и потом всеми силами пытались развести! Подруги!
— Они просто ревновали меня к тебе. Знали, что если я выйду замуж, то не смогу больше с ними работать. Они меня любят.
— А разве поэтому не должны желать тебе счастья?
— Должны. Но себя они любят больше. Это естественно.