Ну, сей Рангайка взмолился, обещал жениться, креститься, а главное - помогать сим пейзанам, буде таковая нужда случится - в общем, ежели приспичит.Господа пейзане, представьте себе, проявили несвойственный ныне гуманизм, крестили супостата, нарекли Иваном Александровичем, обвенчали с вышеупомянутой Настасьей Силишной и отпустили с Богом жить куда-то в глухомань, откуда сей новокрешенный Александрович оказался родом. И не слыхали о них тридцать лет и три года. А может, чуток поменьше, ручаться в данном случае не решусь.- Да, - не выдержал Келюс. - Эти бы сказы, да в "Российский гербовник".- Пейзане стали их уже подзабывать, - вел далее поручик, - да тут, откуда ни возьмись, то ли татары, то ли опять мордва, то ли весь... Ну, естественно, резня, полное несоблюдение норм Гаагской конвенции и все такое прочее...- Я, кажется, знаю, что дальше, - перебил его Николай. - Вышли господа колхозники на опушку и кликнули громким кличем свет Ивана Александровича. Раз кликнули - только дуб ветками зашумел, два кликнули ольха заскрипела...- Совершено верно, господин Лунин, - засмеялся Ухтомский. - Законы фольклора, что поделаешь... Ну, а на третий раз заиграли трубы боевые, что-то там запело, вы уж сами придумайте, и явился из лесу Рангайка. То есть уже не Рангайка, а славный витязь-богатырь Рангай, он же Иван Александрович. Да не один, а с двенадцатью сыновьями, да с дружиной, да со зверьем лесным, да с птицами небесными и чуть ли не гадами болотными. В общем, притащил целый зоологический сад. Подробности истребления вражеского войска опускаю, а вот после этого форс-мажора то ли князь, то ли царь пожаловал Рангайке волость. Стал Рангай князем и нашим, стало быть, родовым корнем, если можно так выразиться. Правда, летал ли он по небу после этого, утверждать не берусь... Вот, пожалуй, и все...- Да не летал он, елы! - не выдержал Фрол. - Это иначе делается, Виктор. Крыльев-то у нас нет. И слава Богу, если подумать... Ну вот, господа и товарищи...- А здесь есть и товарищи? - мягко поинтересовался Тургул.- А микрофон? - разъяснил Келюс. - Там еще товарищи.- Историю эту я знаю, - продолжал Фрол, - только там, конечно, все по-другому. "Ранхай - гэгхэн цорху"... Про славного дхарского князя Ранхая, сына Фроата... Только я так красиво не расскажу. Он там действительно воевал, только, елы, не с татарами, а с русскими. Татары они были нашими друзьями. И татарский царь Ранхая пожаловал... Нет, не расскажу, по-дхарски разве что...Фрол виновато замолк.- Что ж, господа, - усмехнулся Тургул, - по-моему, наша странная командировка уже дала первые результаты. Поздравляю вас, князь. Ваше семейное предание неплохо подтверждается...- Это не главное, - без тени улыбки заметил Виктор. - Фрол не сказал, что у Фроата, отца Ранхая, был еще один сын - старший. Как его звали, Фрол?- Гхел, - ответил дхар и стал смотреть куда-то в сторону - Так вот, господа, - тем же спокойным, неожиданно веским тоном закончил князь, - Фрол Афанасьевич - его прямой потомок. Так, Фрол?- Ну так, - согласился Фрол. - Мы последние, кто остался от рода Гхела...- А этот ваш уважаемый предок, - осторожно поинтересовался Тургул, он был у вас... как бы это точнее выразиться, очень знатен?- Да какой там знатен, - совсем огорчился дхар. - У нас же дворян никогда не было, в лесу жили. Фроат был - ну, президентом что ли...- Выборным? - удивился Ухтомский.- Он, говорят, откуда-то с Запада пришел. Тогда у нас смута была, вроде как сейчас. Фроат всех дхаров собрал, помирил, его князем и выбрали. По-дхарски - гэгхэном. Он Дхори Арх, Дхарский камень, построил, мы еще его "Теплым Камнем" называем. А потом решили, что дхарами могут править только его потомки, пока хоть один мужчина из рода Фроата жив.- Это называется не президент, уважаемый господин Соломатин констатировал Тургул. - Это называется наследственная монархия.
- Да какая монархия! - взорвался Фрол. - Да нас уже, елы, пять веков, елы, как собак гоняют! Мне дед такое рассказывал! С Курбского это началось!- С Курбского, Фрол? - поразился Ухтомский. - Помилуйте, ну он-то причем?- А! - понял дхар. - Да это не тот Курбский, который письма писал. Это его то ли дед, то ли дядя - Семен.- Покоритель Севера, - кивнул Келюс. - Это века четыре с половиной тому...- Ну да. Здесь его забыли, а мы-то помним. Крестить стали... Ну мы-то и не против были, но Дхори Арх зачем трогать! Сколько наших там... Песня есть еще об этом. Как царя свергли, думали, лучше будет. Букварь нам написали... Букварь...Фрол замолк и опустил голову, глядя куда-то в угол ковра.- Ладно, господа, - решил генерал, - сегодня, о чем ни заговорим, все получается не то. Плохой сегодня день, господа. Господин Лунин, осмелюсь предложить выпить кофе, и мы с поручиком откланяемся.- Да куда вы пойдете? - удивился Келюс. - Поздно, ночуйте здесь. Михаил в первый же день тоже норовил... С двумя ручными гранатами в сумке...- И, возможно, был прав, - ни к кому не обращаясь, тихо заметил Тургул. Господин Лунин, благодарю Вас за это действительно щедрое по нынешним временам предложение, но если мы с поручиком до утра не вернемся туда, куда должны, за нас начнут волноваться. А волновать друзей плохо. Так как вам, господин Лунин, моя идея относительно кофе?Эта, действительно во всех отношениях неплохая, идея так и не была, однако, должным образом обсуждена. В дверь позвонили. Тургул вопросительно поглядел на Келюса, тот пожал плечами: в гости, да еще в такое время, он никого не ждал. В дверь позвонили снова, и в ту же секунду в руках у офицеров тускло сверкнули вороненые стволы. Келюс лишь удивился, каким образом генерал и поручик успели переложить оружие из карманов верхней одежды в карманы своих штатских пиджаков. Генерал дернул бровью, и Ухтомский неслышно заскользил вдоль стены к двери, между тем как Тургул, чуть прищурясь, навел оружие прямо в центр дверного проема.- Да постойте, - не выдержал Лунин. - Что вы, в самом деле? А вдруг это соседи?И как бы в ответ на его слова в замке начал поворачиваться ключ. Тот, кто пытался открыть дверь, делал это неумело, ключ проворачивался вхолостую, однако неизвестный не прекращал своих попыток.- Француз! Задвижка! - шепнул Фрол, и Николай сообразил, какого дал маху: засов был открыт. Оставалось ждать неизбежного. Происходящее внезапно показалось Келюсу чем-то нереальным - то ли сном, то ли фрагментом совкового фильма о чекистах: двое офицеров-заговорщиков притаились за дверью, сжимая револьверы в руках. Отважные герои революции вот-вот откроют дверь, и тогда...- Спрячьте оружие! - внезапно приказал Лунин. К его крайнему удивлению, приказ был тут же выполнен. - Идите в комнаты, - продолжал он тем же тоном, направляясь к двери. Николай не успел дойти полшага, когда наконец замок щелкнул, и в прихожую ввалился Мик в черной куртке "Порше", держа в правой руке ключ с таким видом, будто собирался им кого-то зарезать.- Келюс! - воскликнул он, - слава Богу! Я уже испугался: вы не открываете, тут всякое подумаешь. Хорошо, что у меня был ваш ключ.Лунин вспомнил, что действительно давал ключ Плотникову, и мысленно обозвал себя идиотом.- Фрол Афанасьевич! Келюс! - продолжал Мик. - Чего вы к нам не заехали? Ведь дядя Майкл... Помянуть надо... А то там собирались родственники - а они Майкла в глаза не видели...- Нас никто не приглашал, Мик, - напомнил Лунин.- Да говорил я бате! - махнул рукою юный Плотников. - Ну, у него забот, вчера, сегодня - понимаете? Гляжу, а вас за столом нет. Я к бате, а он себя в лоб стучит, будто вы там проживаете. Поедемте, я на тачке, внизу ждет. Хоть с предками моими познакомитесь...Между тем в коридоре опять появился Тургул.