Создал группу киллеров из таких же, как сам, ребят, основанную на жесткой дисциплине и строгой конспирации. Никто в группе не знает его прошлого - сейчас он Игорь Долгов, с соответствующими документами. А в машине сидят Павел Смирнов и Даниил Коровин имена и фамилии подлинные, но ребята под стать своему шефу. Из новой популяции киллеров, для которых избранная профессия не развлечение, а серьезная работа. Еще почему-то в голове возникла информация о директоре ипподрома - Михаиле Александровиче Грызлове. Он тоже имел какое-то отношение к киллерам и мэру, но я отодвинул эту информацию на второй план. Связь Грызлова с киллерами была запутанной и как бы второстепенной - почему-то именно он являлся причиной непредвиденной задержки передачи денег на два дня, но мне сейчас было не до детального анализа.
- Ждешь кого-то? - спросил Махмуд, заметив, как я посмотрел на часы.
- Нет. Меня в гости ждут, - нашелся я. - Но минут десять еще есть.
Долгушин-Долгов скрылся в здании вокзала, я допил пиво и кивком головы подозвал старушку.
Внезапно дверцы "Тойоты" захлопали, из машины выскочили Смирнов и Коровин и почти бегом устремились к вокзалу. Коровин на ходу спрятал в карман сотовый телефон.
"Началось", - похолодело в груди.
Они встретились на высоком крыльце вокзала, быстро обменялись короткими фразами и тут же разбежались. Смирнов скрылся в здании, Коровин юркнул в подземный переход, ведущий на перрон, а Долгов-Долгушин остался на крыльце, пристальным взглядом обводя привокзальную площадь.
Как хорошо, что я догадался взять у Махмуда сумку и спрятать в нее кейс! В два счета меня бы сейчас вычислили.
Неторопливо развернувшись, я достал из сумки последние две бутылки, откупорил, передал одну Махмуду и в этот момент почувствовал, как ищущий взгляд Егора Долгушина прошелся по скамейке. Ощущение было настолько острым, что даже показалось, будто на секунду взгляд задержался именно на мне. Чего только не почудится в смятении - у страха глаза велики.
- Значит, детективами приторговываешь? - спросил я, отхлебывая из бутылки и краем глаза косясь на крыльцо.
- Ага, - равнодушно согласился Махмуд. От пива он разомлел и не обратил внимания на то, что эту тему мы уже обсуждали.
Я помолчал, повертел бутылку в руках, снова отхлебнул и во время глотка бросил взгляд на здание вокзала. Не обнаружив ни у кого из пассажиров своего кейса, киллеры вновь собралась на крыльце. В этот раз обсуждение ситуации было еще короче, и они скорым шагом направились к машине.
- И кто же из авторов пользуется наибольшим спросом? Чейз, Агата Кристи? - поинтересовался я, когда киллеры проходили мимо. Шли они столь стремительно, что я не в меру обостренным восприятием ощутил, как меня зацепило турбулентным потоком. Ох, не завидовал я Порошину!
- Не котируются сейчас зарубежные детективы, - вздохнул Махмуд. Похоже, его турбулентный, поток не коснулся. Он даже не обратил внимания на трех спешащих мимо парней. - Хорошо покупают Маринину, Бушкова... Да, вот еще новый автор появился - Кондратьев. Тоже неплохо берут. Могу дать почитать.
За спиной хлопнула дверца "Тойоты", и машина стремительно сорвалась с места. Я с трудом удержался, чтобы не посмотреть вслед.
- Два романа у Кондратьева вышло, - продолжал Махмуд, - "Алиби для всех" и "Алиби для одного". Ты какое хочешь?
Занятый своими мыслями, я не сразу уловил двоякий смысл фразы. А когда понял, вздрогнул. Но в темных раскосых глазах азиата мне опять ничего не удалось разглядеть. Как и в кафе на ипподроме, было неясно, вкладывал ли он подспудный смысл в свои слова, или это получилось неосознанно.
- Так какое "Алиби" тебе дать? - повторил Махмуд, растягивая губы в неопределенной улыбке. - Или оба сразу?
Ни выражения глаз, ни улыбки азиата европейцу понять не дано.
Никогда откровенность не была у них в чести, веками воспитывались в расе сдержанность, скрытность, пока методом естественного отбора эти особенности прочно не закрепились на генетическом уровне. С одним и тем же выражением лица, с одной и той же улыбкой они и врага убивают, и харакири делают.
- Спасибо, но мне сейчас не до чтива, - поблагодарил я, пытаясь ответить простоватой улыбкой. - Как-нибудь в другой раз.
- Уже уходишь?
- Да. Пора. - Я встал со скамейки, подал Махмуду руку. - До встречи.
- А как же обещанный ресторан?
Я заглянул в глаза Махмуда и снова не понял, хочется ли ему просто выпить за чужой счет, либо за этим скрывается нечто другое.
- Возьми, - протянул я ему визитку. - Звони по домашнему номеру, с работы я недавно рассчитался. Когда будешь свободен, тогда и звони. Договоримся.
Глава 11
Тихо и незаметно в подъезд проскользнуть не удалось. Стоило мне появиться во дворе, как бабушки, выбравшиеся под вечер из душных квартир на скамейки возле подъездов, перестали шушукаться и все как по команде осуждающе уставились на меня. Мало того, мужики, игравшие за столиком меж березок в домино, тоже прекратили свое занятие и повернули головы в мою сторону.
- Смотри, Серега, вот он идет! - сказал кто-то. Серега Митюков, мой сосед этажом ниже, швырнул на стол костяшки домино, встал и враскорячку двинулся ко мне. Выглядел он грозно - колыхание непомерной, словно у борца сумо, туши не сдерживали ни линялые трикотажные шаровары, ни застиранная майка, открывавшая вырезом на груди патриотическую наколку: "Люби родину, мать твою!" Обычно добродушный, сейчас Серега был мрачнее тучи. Никогда прежде его таким не видел, даже когда ему шутки ради подарили бюстгальтер девятого размера, который, кстати, оказался мал.
- Ты что же это, сосед, вытворяешь?! - забасил он, надвигаясь.
Я недоуменно огляделся. В окна дома повысовывались жильцы, ожидая представления по непонятному мне поводу.
- А в чем, собственно, дело? - попытался я интеллигентно выяснить суть проблемы.
Интеллигентного разговора не получилось, поскольку самым высоким интеллектуальным показателем Митюкова был лозунг на груди.
- Я тебе покажу, в чем дело! - взревел он, толкнул меня животом и, схватив за ворот рубашки, потащил к подъезду. - Сам сейчас все увидишь!
Я не стал сопротивляться и послушно засеменил к крыльцу под одобрительное перешептывание старушек. Может быть, забыл утром кран в ванной закрыть и залил соседа? На лестнице я снова попытался выяснить, в чем дело, но Митюков не
отвечал. Угрюмо сопел и пыхтел у меня за спиной, с трудом переставляя ноги по ступенькам.
Дверь в квартиру Митюкова открыла его жена, Машка, по комплекции не уступающая супругу, разве что на голову ниже. Но в отличие от добродушного Сереги характер у нее был тяжелый, от чего на лице застыла гримаса вечного недовольства. В одной руке она держала веник, в другой - совок со строительным мусором, а платье, более похожее на балахон, было перепачкано мелом.
- Здравствуйте, Маша, - сказал я.
Она не ответила, одарила меня свирепым взглядом и попятилась на кухню. В прихожей мне с ней было не разминуться, не говоря уж о подпирающем сзади Сереге. Мужики во дворе иногда незлобиво интересовались у Митюкова, как он ухитряется заниматься с супругой сексом, но Серега лишь загадочно ухмылялся и стойко хранил свою "сладкую" тайну.
Получив очередной толчок в спину, я влетел в прихожую и сразу понял причину переполоха во дворе. Нет, не залил я соседа, дела обстояли несколько хуже. Последовал еще один толчок в крестец Серегиным животом, и я очутился в комнате, в которой все: широченная двухспальная кровать, платяной шкаф, стол, стулья - было засыпано кусками обвалившейся с потолка штукатурки.