В «Мандрагоре» за такое стирают, на хрен, в порошок. Если докажут.
– Этого не случилось. Дэн помотал головой.
– Хэнд убедил совет по политике, и никто не знает как. А две недели спустя того менеджера нашли на заднем сиденье такси, мертвого. Говорили, его словно взорвало изнутри. По слухам, Хэнд был связан с братством «Карефоур» на Латимере. Вся эта хрень насчет вуду…
– Хрень насчет вуду, – как эхо повторил я, внутренне не столь безучастный, как могло показаться.
Как бы то ни было, религия – это религия. Как ни крути. Слова принадлежали Квел, а предубеждения относительно загробной жизни ясно говорили о неспособности нормально прожить эту. Кстати, с братством «Карефоур» я связывал самые отвратительные безобразия, с которыми когда‑либо приходилось сталкиваться. Здесь я должен упомянуть среди прочих якудза с Харлана, религиозную полицию на Шарье и, наконец, сам корпус Посланников.
Если Матиас Хэнд связан с «Карефоур», его роль в «Мандрагоре» значительно серьезнее, чем обеспечение безопасности развития.
– Итак, что можешь добавить к портрету, кроме хрени насчет вуду?
Дэн пожал плечами:
– Он умен. Незадолго до войны Развитие влезло во множество правительственных контрактов. Эти работы почти не занимали высшее руководство. Говорят, Хэнд сказал политическому совету, что через год добьется места в Картеле. И никто не засмеялся.
– Да‑а… Достаточно опасная карьера, имея в виду перспективу украсить салон такси своими кишками. Думаю, нам следу…
Падение.
Выход из системного формата немногим приятнее, чем вход в него. Ощущение такое, словно в полу открывается люк, и ты проваливаешься в дыру, проделанную сквозь самое ядро планеты. Со всех сторон бьет током, разъедая черное пространство вокруг тебя миллионами крошечных молний, постепенно лишая тело всяких ощущений. Внезапно это прошло, растворилось и высыпалось в никуда, и я снова оказался в знакомой реальности, с опущенной вниз головой и тоненькой струйкой слюны, висевшей в углу рта.
– Ковач, ты в порядке? – Шнайдер.
Я моргнул. Атмосфера комнаты показалась неприятно темной, вероятно – последствие электризации. Будто я долго смотрел на солнце.
– Ковач? – голос принадлежал Тане Вордени. Вытерев рот, я глянул вокруг. Рядом тихо жужжал компьютер системы обнаружения и поиска. Зеленый экран остановился на значении «сорок девять». Вордени и Шнайдер стояли рядом, глядя на меня с почти комичной озабоченностью. Убогая обстановка комнаты напоминала сцену плохо поставленного фарса. Поймав себя на глупой ухмылке, я встал и дотянулся до прибора. Затем снял с него блестящий цилиндр стека.
– Ладно, – Вордени слегка подалась назад. – Хватит сидеть и скалиться. Что у тебя есть?
– Достаточно, – ответил я. – Думаю, мы готовы к сделке.
Часть вторая
КОММЕРЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
При любой повестке, политической или иной, есть цена, которую потребуется заранее оговорить. Всегда интересуйтесь, что за цена и кто заплатит. Если этого не сделать, люди, определившие повестку дня, почувствуют вашу нерешительность так, как пантера чует кровь. Дальнейшее вы знаете: придется терять деньги. И у вас не будет того, за что вы платите.
Квеллкрист Фальконер, «То, что следовало бы знать», часть II
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Дамы и господа, прошу внимания. Пожалуйста, – аукционист деликатно, подушечкой пальца, постучала по макушке беспроводного микрофона. Мягкий звук волной прокатился над головами собравшихся. Из уважения к традиции женщина облачилась в подобие скафандра, исключив из ансамбля лишь шлем и перчатки.
Из уважения к традиции женщина облачилась в подобие скафандра, исключив из ансамбля лишь шлем и перчатки. Впрочем, изящными линиями скафандр напоминал скорее о домах моды из Нового Пекина, чем о марсианских раскопках.
Вкрадчивый голос действовал как горячий кофе с большой дозой рома.
– Лот семьдесят седьмой. Поступил с полевых раскопок в Нижнем Дананге, одна из последних находок. Пилон высотой три метра, в основании находятся техноглифы, гравированные лазером. Установлена стартовая цена в двести тысяч санов.
– Почему‑то я не согласен, – Матиас Хэнд отпил глоток чая и лениво поднял взгляд выше – туда, где на уровне балкона, медленно поворачиваясь, висело голографически увеличенное изображение находки. – Не сегодня и не с такой ужасной трещиной на втором техноглифе.
– Невозможно предвидеть, – я легко подхватил тему, – когда и по какому поводу соберется толпа сказочно богатых идиотов.
– О, да, – он слегка повернулся на кресле, словно вглядываясь в скопление потенциальных покупателей, широко раскинувшееся на балконе. – Но почему‑то я уверен: этот экземпляр уйдет тысяч за сто или немногим более.
– Ну, если вы уверены…
– Именно, – на его точеном лице появилась и моментально исчезла вежливая улыбка. Как большинство корпоративных служащих его ранга, Хэнд был худ и обладал приятной, но ничем не примечательной внешностью.
– Впрочем, случалось, я ошибался, – продолжил он. – Очень редко. О‑о… кажется, это наше.
Принесли заказанную еду. Костюм официанта оказался такой же стилизацией скафандра, но попроще и хуже сшитой. Учитывая обстоятельства, заказ сгрузили на стол достаточно ловко. Мы наблюдали молча. Затем, не сговариваясь, проводили официанта взглядом.
– Не из ваших ли? – спросил я.
– Вряд ли, – Хэнд с сомнением потыкал палочками содержимое пластикового лотка. – Знаете, было бы лучше взять другую кухню… Идет война. До ближайшего океана более тысячи километров. Вы считаете, суши – правильный выбор?
– Я родом с Харлана, и там это едят.
Мы дружно обходили факт, что суши‑бар располагался по центру балкона, открытый для снайперского огня из любого закоулка аукционного зала. На одной из таких позиций сейчас находился Шнайдер с укороченным лазерным карабином, рассматривая в оптический прицел физиономию Хэнда. Не знаю, сколько других людей, мужчин или женщин из этого собрания, точно так же смотрели в мое лицо.
Над нашими головами ожил голографический дисплей, и цифры сменились. Стартовая цена упала на сто пятьдесят санов, и, судя по тону аукциониста, на предложение никто не отозвался. Хэнд кивнул в сторону фигуры:
– Вот оно. Пошла коррозия, – он начал есть. – Не стоит ли перейти к делу?
– Разумеется, – я подтолкнул в его сторону кое‑что. – Полагаю, это ваше.
Цилиндр катился по столу, пока Хэнд не остановил его свободной рукой. Взяв стек двумя пальцами, он вопросительно взглянул на меня.
– Дэн?
Я кивнул.
– Что вы вытащили из него?
– Немного. До активации трассировки оставалось мало времени, и вы это знаете, – я пожал плечами, продолжая:
– Он бросил ваше имя в первый момент, приняв меня за психохирурга из «Мандрагоры», и потом замкнулся. Гребаный маленький ублюдок.
Хэнд скептически поморщился, но без комментариев спрятал стек в карман. Второй кусок он жевал медленнее.
– А что, нужно было убивать всех? – наконец спросил он. Я пожал плечами:
– Мы сегодня так работаем, на севере. Возможно, вы в курсе: там идет война.
– Ах да, – казалось, он только сейчас обратил внимание на мою форму.