Потом он изложил всю историю, и Могенсен недовольно сказал:- Черт побери, ты думаешь, я волшебник?- Вот именно, - ответил Монссон. - Позвони, если что найдешь.- Пошел ты к лешему, - сказал Могенсен неожиданно на чистом шведском и бросил трубку. Монссон потянулся и зевнул. Позвонил Баклюнд. Сказал, что место преступления оцеплено.Было восемь утра.- До чего же он настырный, - сказал Монссон.- Что дальше будем делать? - спросил Скакке.- Ничего. Ждать.Без двадцати девять позвонили по личному телефону Монссона. Он взял трубку, с минуту или около того слушал, прекратил разговор, не сказав ни "спасибо", ни "до свидания", и крикнул Скакке:- Звони в Стокгольм. Прямо сейчас.- А что сказать? Монссон взглянул на часы.- Звонил Могенсен. Он говорит, что швед, назвавший себя Бенгтом Стенссоном, этой ночью купил билет Копенгаген-Стокгольм и торчал на аэродроме несколько часов. Наконец он сел в самолет САС, который вылетел в семь двадцать пять. Самолет должен приземлиться в Стокгольме максимум десять минут назад. У этого парня все приметы, кажется, совпадают. Надо, чтобы автобус, который повезет пассажиров в город, остановили у аэровокзала и этого человека взяли.Скакке набросился на телефон.- Все, - через минуту сказал он, еле переводя дух. - Стокгольм этим займется.- С кем ты говорил?- С Гунвальдом Ларссоном.Через полчаса зазвонил телефон Скакке. Он рванул трубку, выслушал то, что ему сказали, и остался сидеть с трубкой в руках.- Лопнуло, - сказал он.- Вот как? - лаконично заметил Монссон. - А ведь у них там было двадцать минут в запасе.
III
Эти же слова прозвучали в Стокгольме, в отделении полиции на Кунгсхольмсгатан.- Лопнуло! - Красная, потная физиономия Эйнара Рённа показалась в дверях кабинета Гунвальда Ларссона.- Что лопнуло? - отсутствующим тоном спросил Ларссон.Он думал совсем о другом: о трех необычно дерзких ограблениях в метро прошлой ночью. И двух изнасилованиях. И шестнадцати драках. Что вы хотите - это Стокгольм. Хоть ни одного убийства за ночь, и то слава богу. Сколько совершено краж и взломов - он не знал. И сколько наркоманов, контрабандистов, хулиганов и пьяниц взяла полиция - не знал тоже. Или сколько в чем-то виновных (кто больше, кто меньше) людей избито полицейскими в машинах и участках. Вероятно, бесчисленнее множество. Его это не касалось, он занимался своим делом. Гунвальд Ларссон был первым помощником комиссара по уголовным делам.- С этим автобусом с аэровокзала.- Ну и что с ним? Что у него лопнуло?- Патруль, который должен был проверить пассажиров, опоздал - когда он прибыл на место, пассажиры уже разошлись, а автобус ушел.Ларссон сумел наконец отключиться от своих размышлений и пристально посмотрел на Рённа:- Что? Да ведь этого не может быть!- К сожалению, может, - сказал Рённ. - Они туда просто не успели.Гунвальд Ларссон принял просьбу Скакке по чистой случайности и считал проверку автобуса простейшим из повседневных дел. Сердито нахмурившись, он сказал:- Но ведь я, черт возьми, тут же позвонил в Сольну, и дежурный сказал, что у них есть радиопатруль на Каролинской дороге. Оттуда до аэровокзала максимум три минуты езды. А у них было не меньше двадцати в запасе. Что случилось?- По дороге к ним кто-то пристал, и им пришлось разбираться. А когда они после этого приехали на место, автобус уже ушел.- Значит, им пришлось разбираться?Рённ надел очки и заглянул в записку, которую держал в руках.- Да, именно так. А автобус назывался "Беата".- "Беата"? Какой же это кретин стал давать имена автобусам?- Ну не я же, - спокойно ответил Рённ.- А этих болванов из патруля как-нибудь звали?- Вероятно. Но я не знаю.- Выясни. Коли уж у автобусов есть имена, то должны же они, черт возьми, быть и у полицейских.
Хотя им, собственно, хватило бы одних номеров.- Или символов.- Символов?- Ну да. Как у ребятишек в детском саду, знаешь. Птичка, грибок, муха, собачка или еще что-нибудь.- Я никогда не бывал в детском саду, - холодно бросил Ларссон. Займись-ка патрульными. Этот Монссон из Мальмё помрет со смеху, если мы не найдем пристойного объяснения.- Выяснил, - сказал Рённ, вернувшись минут через десять. - Автомашина номер три из полицейского участка в Сольне. Экипаж - Кирл Кристианссон и Курт Квант.Гунвальд Ларссон вздрогнул:- Что? Я так и знал. Эти два идиота просто преследуют меня.Вдобавок, оба они из Сконе2. Скажи, чтоб их немедленно доставили сюда. С этим надо разобраться.Кристианссону и Кванту было что объяснять. Запутанная история. Кроме того, они до смерти боялись Гунвальда Ларссона и сумели оттянуть визит на Кунгсхольмсгатан почти на два часа. Это было ошибкой, ибо Ларссон тем временем успел провести, и весьма успешно, свое собственное дознание.Во всяком случае, они наконец стояли в его кабинете, оба в аккуратных мундирах, держа фуражки в руках. Широкоплечие, светловолосые, по метр восемьдесят шесть каждый, они оцепенело смотрели на Гунвальда Ларссона блекло-голубыми глазами. Про себя они дивились тому, что именно Ларссон исключение из неписаного, но действующего правила, по которому полицейский не критикует действия коллеги и не свидетельствует против него.- Здравствуйте, - любезно сказал Гунвальд Ларссон. - Очень хорошо, что вы сумели прийти.- Здравствуйте, - нерешительно ответил Кристианссон.- Привет! - нахально сказал Квант.Гунвальд Ларссон взглянул на него, вздохнул и сказал:- Это вы, кажется, должны были проверить пассажиров автобуса аэропорта, не так ли?- Да, - сказал Кристианссон. И задумался. Потом добавил: - Но мы опоздали.- Не успели, - поправил дело Квант.- Догадываюсь, - сказал Гунвальд Ларссон. - Я понимаю и то, что ваша машина стояла на Каролинской дороге, когда вы получили приказ. Оттуда до аэровокзала две, максимум три минуты езды. Какая у вас машина?- "Плимут", - поежился Кристианссон.- Карась проходит два километра в час, - сказал Гунвальд Ларссон. - Это самая медлительная рыба в мире. Тем не менее он преодолел бы это расстояние быстрее вас. - Он сделал паузу, потом взревел: - Почему, черт вас побери, вы опоздали?- Нам пришлось разбираться с одним делом, - еле выговорил Квант.- Карась, наверное, и то сумел бы придумать что-нибудь получше, - уже спокойно сказал Ларссон. - Ну так что там у вас вышло?- Нас... нас обругали, - тихо произнес Кристианссон.- Оскорбление при исполнении служебных обязанностей, - категорически заявил Квант.- И как это случилось?- Велосипедист, проезжавший мимо, крикнул нам ругательные слова. - Квант по-прежнему не сдавался, в то время как Кристианссон стоял молча и казался все более испуганным.- И это помешало вам выполнить только что полученное задание?- Сам начальник управления полиции в официальном выступлении сказал, что за любое оскорбление служащего, особенно служащего в форменной одежде, следует привлекать к ответственности. Полицейский - это не какой-нибудь там попка.- Разве? - удивился Гунвальд Ларссон. Оба патрульных непонимающе уставились на него. Он пожал плечами и продолжал: - Разумеется, деятель, которого вы упомянули, весьма известен своими выступлениями, но я сомневаюсь, что даже он мог спороть такую глупость. Ну так как же вас обругали?- Полиция, полиция, картофельное рыло, - сказал Квант.- И вы считаете это оскорблением?- Безусловно, - сказал Квант.Гунвальд Ларссон взглядом инквизитора посмотрел на Кристианссона, и тот, переступив с ноги на ногу, пробормотал:- Ну да, и я так думаю.- Да, - сказал Квант, - даже если о Сив кто-нибудь...- Кто это Сив? Тоже автобус?- Моя жена, - сказал Квант.