Этот суд будет самым коротким в истории дел об убийствах. «Может, приговор будет вынесен даже сегодня. Великий Наполеон Чотас потерпел поражение».
— Я хотел бы пригласить свидетеля Нико Ментакиса.
Ментакис был худ, молод и готов услужить. Слова он произносил не торопясь, осторожно.
— Мистер Ментакис, не скажете ли вы суду, где вы работаете?
— Конечно, сэр. Я работаю в питомнике.
— Вы выращиваете лошадей?
— Что вы, сэр. Это совсем другой питомник. У нас деревья, цветы, всякие растения.
— А, понятно. Значит, вы специалист по выращиванию растений?
— Надеюсь, что специалист. Я этим давно занимаюсь.
— И в ваши обязанности входит следить, чтобы растения, которые выставлены на продажу, были здоровыми?
— Конечно, сэр. Мы о них хорошо заботимся. Никогда не продадим больное растение клиентам. У нас в основном постоянные покупатели.
— Вы хотите сказать, что покупатели возвращаются к вам снова и снова? — Да, сэр. — Голос его звучал гордо. — Мы хорошо обслуживаем.
— Скажите, миссис Савалас была вашей постоянной клиенткой?
— Была, сэр. Миссис Савалас очень любит цветы.
Главный судья раздраженно вмешался:
— Мистер Демонидес, суд полагает, что эти вопросы не относятся к делу. Или переходите к чему-то еще, или…
— Если только суд разрешит мне закончить, я докажу, что данный свидетель очень важен для дела.
Главный судья обратился к Наполеону Чотасу:
— Мистер Чотас, вы не возражаете против этих вопросов?
Наполеон Чотас поднял голову:
— Что вы сказали? Нет, Ваша честь.
Главный судья какое-то время с недоумением его разглядывал, а затем снова повернулся к Питеру Демонидесу:
— Прекрасно, можете продолжать.
— Мистер Ментакис, правда ли, что миссис Савалас пришла к вам как-то в декабре и сказала, что у нее проблемы с некоторыми растениями?
— Да, сэр, она так сказала.
— О не говорила ли она, что на растениях завелись насекомые?
— Да, сэр.
— И попросила что-нибудь, чтобы от них избавиться?
— Да, сэр.
— Что именно?
— Я продал ей немного сурьмы.
— Не скажете ли вы суду, что это такое?
— Яд. Вроде мышьяка.
Зал зашумел.
Главный судья стукнул молотком:
— Еще одно нарушение тишины — я прикажу очистить помещение. — Он повернулся к Питеру Демонидесу. — Можете продолжать.
— Значит, вы продали ей сурьму?
— Да, сэр.
— Скажите, это что, смертельный яд? Вы сравнили его с мышьяком.
— Да, сэр, Это действительно смертельный яд.
— И вы зарегистрировали эту продажу в книге, как того требует закон? — Да, сэр.
— И вы принесли эти записи с собой, мистер Ментакис?
— Принес. — Он протянул Питеру Демонидесу книгу.
Обвинитель подошел к судьям.
— Ваша честь, я прошу, чтобы книга была приобщена к делу как вещественное доказательство А. — Он повернулся к свидетелю. — У меня больше нет вопросов. — Он посмотрел на Наполеона Чотаса.
Чотас поднял глаза и отрицательно покачал головой:
— Нет вопросов. Питер Демонидес глубоко вздохнул. Пришло время выложить главный козырь.
— Я бы хотел приобщить к делу вещественное доказательство Б. — Он повернулся к дверям и попросил судебного пристава: — Пожалуйста, принесите.
Судебный пристав поспешно вышел и через несколько секунд вернулся, неся на подносе бутылочку с лекарством от кашля.
Она была далеко не полной. Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали, как пристав передал бутылочку обвинителю. Питер Демонидес поставил ее на стол перед членами жюри.
— Дамы и господа, вы видите перед собой орудие убийства. Именно этим был убит Джордж Савалас. Это та самая микстура, которую миссис Савалас дала своему мужу в ночь, когда он умер. Здесь большое содержание сурьмы. Как вы можете заметить, жертва отпила некоторое количество и через двадцать минут была мертва.
Наполеон Чотас поднялся с места и произнес негромко:
— Протестую. У обвинителя нет никаких доказательств, что покойному давали лекарство именно из этой бутылки.
Питер Демонидес захлопнул дверцу ловушки:
— При всем моем уважении к ученому коллеге я все же хочу заметить, что миссис Савалас призналась, что она давала мужу именно эту микстуру в ночь, когда он умер, так как у него был приступ кашля. До того момента, как эту бутылочку принесли сюда, в зал суда, она хранилась под замком в полиции. Патологоанатом подтвердил, что Джордж Савалас умер от отравления сурьмой. А в этой микстуре очень большое содержание сурьмы. -
Он с вызовом посмотрел на Наполеона Чотаса.
Наполеон Чотас покачал головой, признавая свое поражение:
— Тогда, конечно, какие уж тут сомнения.
Питер Демонидес подтвердил с торжеством:
— Абсолютно никаких. Благодарю вас, мистер Чотас. Обвинение закончено.
Главный судья повернулся к Наполеону Чотасу:
— Защита готова к подведению итогов?
Наполеон Чотас поднялся:
— Да, Ваша честь.
Долгое время он стоял молча. Затем сделал несколько нерешительных шагов вперед. Так он стоял напротив жюри, почесывая в голове с таким видом, как будто забыл, что собирался сказать. Затем он начал медленно говорить, тщательно подбирая слова:
— Полагаю, многие из вас удивились, что я не подверг свидетелей перекрестному допросу. Что ж, по правде говоря, я подумал, что мистер Демонидес хорошо поработал и ни в каких дополнительных вопросах нет нужды. «Старый дурак работает на меня», — злорадствовал Питер Демонидес. Наполеон Чотас взглянул на бутылку с микстурой от кашля и снова повернулся к судьям:
— Все свидетели кажутся вполне честными людьми. Но ведь они, по существу, ничего не доказали, разве не так? Я что хочу сказать… — Он покачал головой. — Ну, если суммировать все, что они тут сказали, то получается такая картина: молодая красивая женщина замужем за стариком, который скорее всего не в состоянии удовлетворить ее в половом смысле. -Он кивнул в сторону Джозефа Паппаса. — Она и находит молодого человека, который в состоянии это сделать. Но мы все давно это знаем из газет, верно ведь? Об этой любовной истории известно буквально все. Весь мир о ней знает. Каждая газетенка о ней писала. Разумеется, дамы и господа, мы с вами можем неодобрительно относиться к ее поведению, но ведь судят-то ее не за измену мужу. Ее судят не за то, что у нее нормальные для молодой женщины потребности. Нет, судят ее за убийство.
Он снова взглянул на бутылку. Казалось, она его завораживала.
«Пусть старик разоряется, — усмехнулся в душе Питер Демонидес. Он взглянул на часы, висящие в зале суда. Они показывали без пяти двенадцать. В двенадцать будет объявлен перерыв. — Старику не дадут закончить речь. У него даже не хватило ума дождаться перерыва. И чего это я его так боялся?» — удивлялся Питер Демонидес.
Тем временем Наполеон Чотас продолжал бессвязно бормотать:
— Давайте вместе рассмотрим свидетельские показания. У миссис Савалас заболели растения, и ей захотелось им помочь. Она направилась к мистеру Ментакису, специалисту по растениям, который посоветовал ей купить сурьму. Она последовала его совету. Вы что, можете назвать это убийством? Я, к примеру, не могу, И еще есть показания экономки, заявившей, что миссис Савалас отпустила всю прислугу, чтобы устроить праздничный ужин своему мужу.