Я пришел сегодня сюда, так как мне сказали, что ты работаешь здесь. Я видел девицу Фрислер в стриптизе в танцевальном зале. Я пошел в ее гримерную и нашел там Энрико. Мне пришлось надавать ему, связать и запереть в кладовке. Ясно?
– Ясно. Ты, как всегда, был на высоте. Может быть, в один прекрасный день ты сделаешь то же самое и со мной.
– Кто знает? – соглашаюсь я.
– Может быть, мне это и понравилось бы, Лемми. – Она бросает на меня теплый взгляд.
– О'кей. Потом я возвращаюсь в гримерную и жду там Марту. Когда она приходит, она спрашивает меня, куда девался Энрико. Я ей рассказываю, что приехал сюда на машине военной полиции и арестовал Энрико за убийство Риббэна.
– Эй, эй, – говорит Джуанелла, становясь весьма серьезной. – Это мне совсем не нравится.
– Почему же, мое сокровище? Она пожимает плечами.
– Если кто-нибудь войдет в эту кладовую и найдет там Энрико, начнется невероятный скандал. Энрико – весьма неприятный тип. Он иногда бывает настоящим бандитом, если его кто-то выведет из себя.
– Может быть, но чем сильнее они будут неистовствовать, тем сильнее обожгутся. Если этой птичке Энрико будет охота показать мне свой норов, он может не покупать входной билет. Я впущу его бесплатно, а потом, когда как следует отделаю, выброшу вон.
Она кладет свою руку поверх моей.
– Ты такой же, как и всегда… Задиристый как петух и милый… как… как стакан крепкого вина. Я готова за тебя умереть, Лемми.
Она глубоко вздыхает, и я слышу… как поскрипывают бретельки ее бюстгальтера.
– О'кей, – говорит она. – Значит, ты дождался Марты и объяснил ей, что Энрико увезли в полицейской машине. Ну и как это ей понравилось?
– Она сказала, что он сам во всем виноват. Он это сделал по приказу одного парня по имени Варлей. Тот и привез эту парочку сюда, а сам вроде бы смылся в Англию. Похоже, что эта малютка пытается свалить все на этого Энрико.
Я делаю затяжку и внимательно смотрю на Джуанеллу.
– Послушай, моя дорогая, ты ничего не знаешь про этого парня Варлея?
– Откуда мне знать? Кто такой, черт бы его побрал, этот Варлей? Мне и без него хватает всяких забот. Никогда о нем не слыхала и не хочу слышать.
– О'кей, – говорю я, – значит, ты не знаешь, кто такой Варлей, и тебе кажется яснее ясного, Риббэна прикончил этот Энрико?
Она разводит руками.
– Но почему ты в этом сомневаешься, раз у него был этот карандаш?
– Послушай, ласточка, пошевели мозгами. Энрико – не простачок. Давай на минуту вообразим, что он отправил на тот свет Риббэна. О'кей? Он поднимается в комнату Риббэна, а тот пишет письмо или собирается писать. Вот он достает из кармана авторучку и начинает отвинчивать колпачок. Но тут Энрико бьет его по шее.
– Ну, и что же тут особенного?
– После этого Энрико не поленился залезть к нему в карман за автоматическим карандашом, а ручку взять не соизволил. Разве в этом есть смысл?
– Нет, это бессмысленно.
– О'кей. Ну, а если это бессмысленно, то тогда в чем же смысл?
Она на секунду задумывается, потом пожимает плечами.
– Трудно сказать. Ты же знаешь, я никогда не отличалась особым умом.
– Послушай, моя красавица. У этого парня, Энрико, голова работает, да? Он не растяпа. Он ведь знает, что к чему, не так ли?
– Конечно. Энрико палец в рот не клади. Дураком его никак не назовешь.
– А коли так, то можно быть вполне уверенным, что Энрико никогда бы не стал брать у убитого им человека какой-то дурацкий карандаш. До тебя дошло?
– Да, Лемми, дошло.
До тебя дошло?
– Да, Лемми, дошло.
Она сидит, положив локти на стол, уткнувшись в них подбородком, губы у нее полураскрыты. Она так хороша, что вот взял бы ее и съел. Видно, что она раздумывает над моими словами. Ей и в голову не приходило, что я покупаю ее по дешевке. То, что я ей говорю, – чушь. Может быть, вы в этом скоро убедитесь.
– Значит, – продолжаю я, – мы договорились, что, если бы Энрико убил Риббэна, он не стал бы брать у него карандаш и оставлять ручку. Верно? Будь он болваном, тогда бы он забрал и то, и другое. Но так как он не дурачок, то он не тронул бы ничего. Вообще не дотронулся бы ни до одной риббэновской вещи. Ты понимаешь? Это наводит тебя на мысль?
– На какую мысль?
– Поработай своей хорошенькой головкой. Неужели ты не видишь, что Энрико не убивал Риббэна? Это сделал кто-то другой. Послушай, когда я нашел Риббэна, у него в руке была авторучка. Колпачок не был снят. Понятно? Болван, убивший его, об этом не знал. Он был уверен, что кто-нибудь непременно увидит эту ручку. Тогда что же он делает? Он берет карандаш и отдает его Энрико, потому что знал, что Энрико – один из тех пустоголовых парней, которые падки на яркие безделушки, и что ему такой карандаш придется по душе. Убийца знает и еще кое-что. Он знает, что на черном рынке имелся всего один подобный комплект и что какой-нибудь умный парень вроде меня без труда узнает, откуда он взялся.
– Мне все ясно, Лемми. Теперь тебе нужно только узнать, кто же тот парень, который дал ему этот карандаш.
Я приканчиваю свой стакан, протягиваю к ней, и она наполняет его еще.
– Думаю, что знаю, кто дал ему этот карандаш, – говорю я.
У нее глаза лезут на лоб.
– Что ты говоришь? Кто же это?
– Если я не ошибаюсь, то тот самый Варлей. Понимаешь, когда я сказал Марте в ее гримерной, что Риббэна прикончил Энрико, она сразу же согласилась с этим. Слишком быстро, понимаешь? И поспешила добавить, что Варлей удрал несколько дней назад. Как она думает, в Англию. Поняла?
– Иными словами, она старалась обеспечить алиби для Варлея и свалить вину на Энрико?
– Правильно. Похоже, что этот Варлей – лицо влиятельное. У него, видимо, есть солидные друзья. Он определенно заставил малютку Марту работать на него.
– Да, похоже на то. Но, послушай, зачем было Вар-лею убивать Риббэна? Ты мне можешь на это ответить?
– Можно придумать полдюжины причин, Джуанелла. Давай пораскинем мозгами. Варлей заставил Марту и Энрико работать на себя. Он знал также, что Риббэну удалось расколоть Марселину дю Кло, которая была у него в подручных. Мне говорили, что Варлей ей не слишком доверял. Он вбил себе в голову, что она празднует труса и может проговориться. Понятно?
Я отпиваю виски, а сам наблюдаю за Джуанеллой краешком глаза. Замечаю, что у нее начинают слегка дрожать пальцы.
– О'кей. Риббэн встречается с дю Кло, и та с ним разоткровенничалась, потому что он ее напугал до полусмерти. Объяснил, что ее расстреляют или вздернут за шпионаж. Что же она делает? Пытается выставить себя в выгодном свете. Сначала, возможно, она рассказывает Риббэну кое-что о Варлее, а потом катит целую бочку на меня. Тем самым она как бы связывает Риббэну и всем остальным руки. Ясно тебе?
– Ясно.
– Ладно, я рассуждаю логично, правда? Каким-то образом Варлей узнает о ее разговоре с Риббэном и сожалеет, что в свое время не утопил эту дамочку. Но теперь уже поздно. Так что ему необходимо как можно скорее отделаться от Риббэна и от дю Кло. Но он считает, что она опаснее, потому что может окончательно расколоться. В Париже у него есть приятели. Он раздобывает поддельный пропуск в полицию и увозит дю Кло из тюрьмы, и где-то возле реки на улице Захари приканчивает ее. Потом является в гостиницу Риббэна и расправляется с ним.