На каждой зверюге болталась хитроумная сбруя и целая система вожжей, которая могла посоперничать с нитями куклы-марионетки по количеству и сложности; она уходила в передок фургона, вздернутый непропорционально высоко. Сама кабина кучера (или водителя – трудно выбрать наиболее подходящий термин) была полностью изолирована; спереди находилось огромное ветровое стекло с не менее внушительным "дворником".
Я запрыгнул в ближайший экипаж, чуть не поскользнувшись на отполированном непрестанными дождями тротуаре. Там уже сидели пятеро моих коллег и наш провожатый. Изнутри обитый чем-то мягким фургон выглядел вполне комфортабельным, если бы, конечно, не такое количество народу.
Дверь захлопнулась, щелкнул замок, и наш экипаж судорожными рывками двинулся в путь; вторая повозка тащилась следом. Внезапно весь комфорт куда-то улетучился; нас с невероятной силой швыряло из стороны в сторону, и наше путешествие больше напоминало плавание на утлом суденышке в десятибалльный шторм, нежели поездку по твердой поверхности. Харонианец с явным удовольствием разглядывал нас, уже ощутивших первые симптомы морской болезни.
– Потерпите, скоро приедем. Приятного, конечно, мало, но для Харона это самый комфортабельный транспорт, – сообщил он.
– Но ведь это не Лилит, здесь могут работать механизмы, – проворчал сидевший рядом с ним мужчина. – Какого черта весь этот примитив?
– Некоторые действительно могут, когда ЭТО РАЗРЕШЕНО, – несколько таинственно заметил мужчина. – Собственно, наша нищета – это своеобразный компромисс, на который мы решились сознательно. Вся техника так легко заражается, что не стоит и гроша ломаного на этой проклятой планете. Поэтому гораздо надежнее отправиться на пару тысячелетий назад.
– Чушь несусветная, – пробормотал мужчина, но остальные промолчали – одни ничего не знали про Харон, другие еще не успели избавиться от подавленности.
Примерно минут через пять повозка резко затормозила; толчок был куда неприятнее, чем на старте, и я подумал, что здесь не помешало бы завести ремни безопасности. Впрочем, я еще плохо ориентировался в происходящем, не говоря уж о том, что промок до нитки и вспотел от непривычной жары.
Раздался вздох облегчения, и дверь распахнулась; в экипаж ворвался теплый ветер и громадные дождевые брызги. Харонианец помогал нам выбраться из фургона и указывал, куда идти. Мы вновь промокли с ног до головы, грохот дождя оглушил нас, но немного погодя я вполне пришел в себя и осмотрелся.
Все рассказы о здешней нищете оказались истинной правдой. Дома, построенные из какого-то местного дерева, утопали в зелени и хотя на вид были вполне добротны, но все-таки удручающе просты и бедны. Между тротуаром и улицей, насколько хватало глаз, тянулась полоса из стеклоподобного материала, сквозь которую пробивался свет масляных ламп; от дождя их защищал черепичный навес. Несмотря на то, что влага все-таки просачивалась снизу, это была надежная водозащита. Сильные порывы ветра доносили странную прохладу.
Наш проводник, такой же мокрый, как и мы, взглянул на нас с кислой ухмылкой; очевидно, наш вид оставлял желать лучшего.
Вскоре рядом остановился второй экипаж, и к ним присоединились остальные арестанты.
– Надеюсь, такой водопад здесь не всегда? – спросил я у провожатого.
– Нет, – засмеялся он. – Обычно дождь идет час-два, но ранней весной и в конце лета он льет по двое-трое суток, и уровень воды повышается на три сантиметра в час. – Он замолчал на мгновение, давая мне возможность проникнуться сказанным. – У нас очень хорошая дренажная система.
Удивительно, подумалось мне. После трех дней такого ливня земля должна покрыться двухметровым слоем воды, не меньше.
– А сейчас какое время года? – с затаенной грустью поинтересовался кто-то.
– Середина весны, – ответил гид. – Скоро потеплеет.
К моему великому сожалению, он нисколько не шутил.
Наша группа направилась к соседнему, по-деревенски незатейливому зданию из толстых бревен; высокий потолок подпирал такой же струганный брус. Кроме плетеных, как мне показалось, кресел и нескольких столов, почти никакой мебели внутри не было. В помещении слабо мерцали лампы – впрочем, света хватало. Пол был покрыт каким-то резиноподобным материалом, изрезанным сложным глубоким узором, – для отвода воды, сразу догадался я.
Действительно, продуманная конструкция, если пол в здании не затопляется даже во время столь сильных сезонных ливней.
Мы рухнули в кресла, как будто весь день занимались изнурительным трудом. А ведь мы только немного познакомились с местным бытом жителей. Напряжение постепенно спадало, и всех начало клонить в сон.
– Это здание – городской отель, – сообщила женщина. – Мы арендовали его на несколько дней, чтобы вы могли акклиматизироваться. Комнаты наверху также зарезервированы для вас – хотя боюсь, вам придется жить по двое. Постояльцев мы немного потесним, для них отвели нижние комнаты. Здесь они пока не появятся; этот зал будет служить вам и столовой. Хотелось бы сразу посоветовать избегать горожан, которых наверняка встретите в уборной или же на лестнице. Сильно не беспокойтесь – просто не завязывайте знакомств и не вступайте ни в какие разговоры. Большинство из них – уроженцы Харона и могут вас не правильно воспринять.
Некоторые согласно закивали.
– А как насчет одежды, мы ведь промокли? – поинтересовался я.
– Мы ВСЕ промокли, – возразила женщина. – Постараемся найти что-нибудь вашего размера, но пока придется посидеть так.
Девица, сидящая неподалеку от меня, грустно вздохнула и огляделась.
– Мне показалось, или на самом деле потянуло холодом? – спросила она.
– Это сильно сказано, – возразил мужчина, – но холодный воздух действительно циркулирует по системе трубопроводов, куда он поступает из-под земли; на Хароне существует целая сеть подземных рек, а есть еще и искусственные. Система принудительной вентиляции приводится в действие ветряными мельницами, расположенными на крышах зданий. Без нее здесь можно изжариться или просто задохнуться.
Здорово придумано, одобрил я, хотя вето на технику по-прежнему оставалось для меня загадкой. Причальная палуба космодрома была хотя и крошечной, но вполне современной. Техника в принципе могла существовать на Хароне – однако кто-то ее запретил. Мэтьюз? Нет, она пришла к власти недавно и просто не успела бы. Да и внешний вид города свидетельствует, что уже не одно поколение горожан выросло, не имея ни малейшего представления о механизации. Впрочем, судя по тому, что я слышал о Цербере, здесь то же самое. Подобное табу имеет смысл, если претворить его в жизнь на всей планете. Будь властитель Цербера и его (или ее) люди технически грамотны, вся планета оказалась бы под их неусыпным контролем.
– Вы можете пройти в свои комнаты, – предложил проводник, и одуревшая от жары девушка радостно вздохнула, – и немного привести себя в порядок. Там, кстати, вы найдете и сухую одежду. Поднимайтесь наверх, занимайте комнаты – на двоих – знакомьтесь; мы встретимся с вами здесь же, например, во время трапезы. Часов у вас, конечно, нет, но будьте уверены – вы об этом узнаете.
Мы прошли в конец помещения и обнаружили в незаметной нише винтовую деревянную лестницу. Из-за дверей за нишей доносились громкие голоса и запах готовящейся еды. Что это – бар? Ресторан? Ну да ладно, пока не важно.
Толпа двинула наверх, а я малость поотстал, надеясь, что, учитывая нечетное число арестантов, мне удастся обойтись без соседа.