Как раз поэтому я сомневаюсь, что Бродайк убил
Кейса: кабы он совсем потерял голову от зависти, он не стал бы убивать Кейса, он убил бы меня.
– Вы рассуждали о любви, которая при определенных обстоятельствах оказывается мотивом убийства.
– Верно. Но Бродайк сбил меня с темы. – Талботт пригнул голову. – Так о чем я… да, значит, я обеспечиваю Кейсу сбыт, и слух о том, что своими
успехами он обязан мне, не дает ему покоя. Избавиться от меня, он, впрочем, не решается. А тут еще я люблю его дочь и хочу, чтоб она стала моей
женой. Но он имеет большое влияние на нее – если б она любила, как я, это не имело бы решающего значения, да ведь она меня не любит…
– О, Вик, – запротестовала Дороти, – ну, разве я не говорила тебе сто раз, что безоговорочно пошла бы за тебя, как дважды два, если б не папа. Я
же люблю тебя.
– Вот и все, – сказал Талботт Вулфу. – Налицо мотив. Несколько старомодный, конечно, где уж ему до современного индустриального дизайна; но, с
другой стороны, достаточно надежный. Естественно, именно так сперва думала полиция, но натолкнулась на неопровержимый факт: во время убийства я
находился в другом месте. Вряд ли они насовсем вычеркнули меня из списков. Наверняка теперь их сыщики да шпики охотятся за моими наемниками.
Трудная у них будет охота. Только что мисс Кейс обозвала меня дураком. Дурак то я дурак, но не такой, чтобы нанимать кого нибудь для убийства.
– Хотел бы надеяться, – вздохнул Вулф. – Нет ничего на свете лучше, чем приличный мотив. А что же с алиби? Полицию оно убедило?
– Идиоты! – возопил Поул. – Эта девица на коммутаторе…
– Я обращаюсь к мистеру Талботту, – рявкнул Вулф.
– Не знаю, – признался Талботт. – Надеюсь, что да. Меня до сих пор забирает дрожь; надо ж случиться такому везению: я поздно лег спать в ту
ночь, когда Кейса убили, стоило мне оказаться на прогулке с ним вместе, и конец, сидел бы я сейчас за решеткой. Тут дело во времени. Конный
полицейский заметил Кейса верхом на лошади в парке близ шестьдесят шестой улицы около семи десяти, а убили Кейса в районе девяносто шестой
улицы. Даже галопом он не добрался бы туда по тропинке раньше семи двадцати. А галопа не было, галоп можно было бы определить по лошади. –
Талботт развернулся. – Вы по этой части дока, Вейн. Казанова ведь не был в поту?
– Это ты так считаешь, – вот и все, что он услышал от Вейна Саффорда.
– В общем, он не был в мыле, – сказал Талботт Вулфу. – Вейн тоже замешан в этом деле… Повторяю, Кейс не мог очутиться там, где его убили, ранее
чем в семь двадцать пять.
– А вы? – спросил Вулф.
– Ну, а мне повезло. Я частенько ездил с Кейсом по парку в этот дикий час – дважды трижды в неделю. Он пытался вынудить меня каждый день, но я
как то выкручивался в половине случаев. В нашем общении не было ничего светлого, ничего светского. Наши лошади шли бок о бок, а мы толковали о
деле, если только ему не приспичит поболтать о беге… Живу я в отеле «Черчилль». Вечером в понедельник я вернулся поздно, но попросил разбудить
меня в шесть утра: ведь я уже несколько дней не выезжал с Кейсом на прогулки. Когда, однако, по телефону позвонила эта девушка рано утром, мне
чертовски хотелось спать, ну, и я попросил ее позвонить в академию верховой езды, предупредить, что меня не будет, и разбудить меня в семь
тридцать… Так она и поступила. Мне по прежнему не хотелось вставать. Но пришлось, потому что предстоял деловой завтрак с одним приезжим
клиентом.
Мне по прежнему не хотелось вставать. Но пришлось, потому что предстоял деловой завтрак с одним приезжим
клиентом. Я заказал ей двойную порцию апельсинового сока, и через несколько минут появился официант. Кейс был убит в верхней части города в семь
двадцать пять, не раньше, вероятнее, даже позднее. А я был у себя в комнате, в отеле «Черчилль», за три мили оттуда. Представляете, как я рад,
что обеспечил этот звонок – второй, на семь тридцать.
Вулф кивнул:
– Такая мощная броня – и вы спешите примкнуть к этому сборищу. Почему?
– Девушка на коммутаторе и официант! – саркастически фыркнул Поул.
– Хорошие, честные люди, – возразил Талботт и вернулся к Вулфу. – Отнюдь не спешу.
– Можно, стало быть, считать, что вас здесь нет?
– Я здесь, конечно, но вовсе не для того, чтоб присоединяться к каким бы то ни было сборищам. Я здесь, чтоб воссоединиться с мисс Кейс. А
воссоединение с мисс Кейс – ради этого можно и поспешить. Что касается остальных, то все они, кроме, пожалуй, Бродайка…
Дверной звонок опять прозвенел, и, поскольку среди новых пришельцев могли оказаться лишние, я поспешил в прихожую, опередив Фрица, и приник к
нашей оптике одностороннего действия на входной двери. Увидев, кто стоит там, на ступеньках, я закрепил цепочку, отпустил дверь на два дюйма и
кинул в щель:
– Не хочу простужаться.
– Я тоже не хочу, – ответствовал грубый голос. – Отворяй запор.
– Мистер Вулф занят, – сообщив я дипломатично. – Не могу ли я его заменить?
– Никоим образом. Никогда не мог – и никогда не сможешь.
– В таком случае потерпите минутку. Я узнаю.
Я захлопнул дверь, прошел в контору и сказал Вулфу:
– Тот человек – по поводу кресла. – Таков был любезный моему сердцу псевдоним инспектора по убийствам Кремера.
Вулф крякнул и затряс головой:
– Я буду занят несколько часов и не стану устраивать антракты.
Я вернулся к двери, приоткрыл щель и сообщил с оттенком сожаления:
– Извините, он занят домашними делами.
– Ага, – ехидно заметил Кремер. – Конечно же занят. Поскольку здесь Талботт, да и вся шестерка у вас. Отворяй дверь.
– Ба! Кого вы собираетесь удивить! Вы, разумеется, заняты кем то из них, возможно, даже всеми, и я лелею надежду, что вы не позабыли о Талботте,
который так нам по душе. Между прочим, о телефонистке и официантке из «Черчилля» – не помните их имена?
– Именем закона, отвори дверь!
– Вас дико слушать! – сказал я, не веря своим ушам. – Вы проделываете эту штуку со мной? Как вам известно, закон то и держит вас за дверью. Если
вы намерены кого нибудь арестовать, скажите кого, и я прослежу, чтоб он не смылся втихаря. Кстати сказать, никто не предоставлял вам монополии.
Они были в вашем распоряжении целую неделю, а у Вулфа они всего час, и то вы не можете с этим смириться. Что ж, дабы хоть чуточку вас успокоить,
скажу вам одно: он пока задачку не решил и, возможно, провозится с нею до полуночи. Можно будет выиграть чуть чуть времени, если вы дадите мне
имена…
– Заткнись! – проскрежетал Кремер. – Я пришел чисто по дружески. Нет такого закона, который запрещал бы Вулфу принимать людей в своей конторе. И
нет закона, который запрещал бы мне быть среди них.
– Естественно, нет, – согласился я, – когда вы внутри. Но как же быть с этой дверью! Вот она – дверь, подразумеваемая законами, и в соответствии
со статусом…
– Арчи! – рев доносился из кабинета, наигромчайший Вулфов рев, но других звуков не было.