- Зачем?
- Может, разведка?
- Ну что вы? Кому он нужен?
- Во всяком случае, я возьмусь за это дело. Обещаю вам...
Девушка пожала ему руку, благодарно взглянула в глаза. Григор облегченно вздохнул. Пронесло. И даже наведены какие-то мостики. Теперь уже можно меньше врать. Если она и узнает о его участии в поиске, то ведь это по ее просьбе. И все же - мистификация! Нет ясности, открытости между ними...
Теплоход причалил к песчаному островку. Среди кучки высоких плакучих ив стоял домик бакенщика, краснели свежеокрашенные бакены. На борт взошла бабуся - вероятно, жена бакенщика, который стоял на берегу и кричал:
- Смотри же не забудь бутылочку! Бутылочку! И динатурату на ноги! Слышь?!
Капитан засмеялся, выглянул в окошко.
- Что, старик, ревматизм замучил?
- Эге ж, - приветливо ответил бакенщик, подергивая седым усом. - Заедает, проклятый. А врежешь стаканчик - отойдет немного!
- Так вы не для растирания? - удивился капитан.
- А какой же дурень растирает? - в свою очередь удивился старик. - Нутро продезинфи-ци-ро-вать - это дело! А выливать на себя? Нет, это не-рен-та-бельно! - нараспев протянул он. - О!
Пассажиры смеялись. Григор вопросительно взглянул на девушку.
- Быть может, сойдем здесь? Погуляем. Будет возвращаться теплоход - уедем назад.
- Хорошо, - согласилась Галя.
- Я куплю что-нибудь в буфете, - обрадовался Григор. - А вы сходите на берег. Капитан, минуточку обождите, мы сойдем. На обратном пути подберете нас.
- Причалим! - заговорщически подмигнул капитан. - Гляди же, парень, не зевай!
Галя покраснела, метнулась к трапу, перебралась на песчаный берег. Григор тем временем купил в буфете бутылку шампанского, буханку хлеба и кольцо колбасы. Завернул все это в грубую бумагу. Затем присоединился к Гале. Теплоход просигналил, уплыл.
Бакенщик заинтересованно рассматривал неожиданных гостей. Хитрые глазки из-под седых косматых бровей смотрели остро и насмешливо.
- Ну, здравствуйте! Чего это вас принесло сюда?
- Погулять, - миролюбиво ответил Григор. - Очень красивый островок.
- Эге, - согласился дед, почесывая пятерней всклокоченные волосы. Островок чистый. Не загаженный. Не то что там, поближе к городу. Гуляйте, я не возражаю. А кто такие будете?
- Студенты, - сказал Григор. - Вот она - будущий врач.
- Ага. Это хорошо, - одобрительно отозвался дед. - Больных много. Есть кого лечить. Хорошую профессию, дочка, выбрала. Вот меня, к примеру, чиряки заели. Выведу одного - другой садится! Иногда такое на шее нагромоздится голову не повернешь. Чем, как ты думаешь, можно вывести?
- Трудно сразу так сказать, - несмело ответила девушка. - Еда у вас, вероятно, однообразная. Вечные простуды. Витаминов не хватает. Да еще, наверное, выпиваете...
- Бывает, - улыбнулся дед. - Без этого нельзя. У нас такая работа. Не выпьешь - пропал. А вы - не хотите ли по рюмашечке? У меня чекушечка осталась.
- Ну что вы, дед, - смутился Григор. - Не надо.
- Я от всего сердца. Мне баба еще привезет. Много я не потребляю, а сто, сто пятьдесят иногда пропускаю. Замерзнешь, как собака, на воде, дернешь стаканчик - будто в рай попадешь!
Григор переглянулся с Галей, оба засмеялись.
- Ну что, - отозвался Григор, - поддержим кампанию деду? У нас есть бутылочка шампанского.
- Шампанское - это ситро! Но и шампанское пойдет! - одобрил дед. - Рыбкой вяленой угощу. Сам ловил, баба вялила. Сытая рыбка, вкусная. А зовут меня Харитоном. Харитон Сергеевич Бубон. Что - смешная фамилия? Это моего деда так дразнили. Много любил болтать, царство ему небесное. Вот на улице и дразнили Бубоном. Дед молол языком, я молчу, а прозвище все равно осталось. Ну ничего, пусть и горшком прозывают, лишь бы в печи не сидеть. Ну как, голубочка-королевна, в кумпанию пристанешь? Вы панские, не привыкли к простому люду, может, и побрезгуете простым дедом...
- Ну что вы! - растерялась Галя. - Мы с радостью...
- А коли с радостью, то прошу, - гостеприимно указал старик в направлении домика. - Там уютно. А солнышко согреет землю, тогда погуляете. Дело молодое... Хе-хе...
Двинулись от берега. Девственный песок пел под ногами. Дед поспешил к своей обители, открыл дверь, согнувшись, зашел в комнату.
. - Мне еще никогда не было так хорошо, - прошептала Галя.
- И мне, - откликнулся Григор. - Просто и любо.
Они переступили порог. Железная кровать, застланная серым одеялом, стол, несколько стульев. В печке весело пылал огонь. На стене с плаката улыбались космонавты. На другом плакате - полнолицая доярка в белом халате обнимала теленка. Внизу текст: "Я надоила по четыре тысячи литров молока от коровы. А ты?"
Григор улыбнулся. Дед перехватил его взгляд, довольно кашлянул.
- Веселая картинка. Славная молодушка. Если нет бабы - мне скучно. Так я смотрю на плакат, вспоминаю молодость. Моя баба - когда была девкою - точная копия! Идет, бывало, - земля дрожит! А теперь девки пошли мелкие, сухоребрые, никудышные. И взяться не за что.
Галя засмеялась. Григор смутился. Дед хозяйничал возле шкафчика с посудой.
- А что - разве не правда? Ни косы, ни вида, ни одежды путной. Нацепляют на себя каких-то лохмотьев, будто нельзя купить порядочный кусок материи. Когда-то было! Корсетка бархатная, грудь как гора, сорочка вышита, юбка как парашют! Да еще венок! И некрасивая девка, а в такой одежде - хороша! Как весенний цветочек. Аж поцеловать хочется. А нынешние - господи боже ты мой! щепки, противно взять, будто после тифа, стриженые, замученные, курят... Ты, дивчина, случайно не куришь?
- Что вы, что вы! - замахала руками Галя.
- Слава богу! Женщина, которая курит, уже не женщина, а... дымоход, жлукто для выварки. Знаешь, что такое жлукто? Забыли уже. Труба, выдолбленная из толстой ивы, в ней отзоливали белье... Прошу к столу, гости дорогие! Угощайтесь. Пейте свое шампанское, а я... Ху, пронеслось, аж до ног достало. Пейте, пейте! Так о чем я? Ага, о девчатах. Конечно, я не обо всех. Вот, к примеру, ты девка красивая. Чего там смущаться - хороша! Не хуже тех... прошлых. И лицом хороша, и есть на что поглядеть. Тонковата, но это ничего, мясо нарастет, если муж будет жалеть. Ты ж, парень, муж ей?
- Еще нет, - закашлялся от неожиданности Григор, избегая глядеть на Галю.
- Так будешь, - успокоил дед. - Пара славная. Так ты жалей ее, Потому что нет ничего лучше, нежели добрая и сердечная жена. Пока в ней сердце не отравленное, она тебе и опора, и. счастье, и... короче говоря, жена - это все. Вот моя баба... Если бы не она, я бы пропал. Пропал бы, как церковная мышь. А она меня держит на свете.
Галя с Григором выпили по бокалу шампанского, хмельная волна ударила в мозг. Они слушали бакенщика, разводившего свою философию, закусывали вяленою рыбкой, глядели друг другу в глаза. Не имело значения, о чем они беседовали, с кем. Они вместе, вокруг весна, ласковая улыбка неба. Сердце зовет, жаждет чего-то небывалого.
Прошел час... или два?
Дед вскинулся, взглянув на большие часы-ходики на стене.
- Ой, заговорился я с вами, а мне еще бакены красить да позже светить фонари. Гуляйте же на здоровье, извините, если что не так...
- Ой, спасибо, дедусь! Что вы? - счастливо отозвалась Галя. - Нам у вас чудесно!
- А коли так, то спасибо и вам, что утешили старика, я ведь тоже рад хорошим людям. Бывайте ж! Хотите, отдохните на кровати, а охота - гуляйте!
- Мы погуляем!
- Вот и отлично.
Они вышли из домика, двинулись к зарослям ив. Покачивалась земля, феерически сверкала гладь реки. Галя держалась за плечо Григора, тихонько смеялась.
- Ой, я совсем захмелела.
Она прижалась щекою к стволу ивы, обняла его. Закрыла глаза, словно прислушивалась к неслышному голосу.
- Странно.