И наш умник выбрал так выбрал! По принципу "рыбак рыбака".
Присутствовать при разговоре я не пожелал - поставил на запись, чтобы прокрутить затем на двойной скорости. И, подкрепившись фруктами, занялся вчерашними заказами, рассчитывая управиться с ними до обеда. Однако и в этот раз меня не отпустили далеко. Только я набрал обороты, погружаясь в Океан все глубже, как меня выдернул наружу звонок. Я чуть не выругался: да что такое? То никого целыми неделями, а то один за другим, как на приеме. Может, сегодня праздник какой? Или в лесу что-то сдохло... что-то громадное, по-видимому. И кто мог звонить в такое время, да еще по личному каналу? Ведь пустыня кругом... точнее, руины. Старые связи рвутся одна за другой, новые не возникают.
Потом сообразил: конечно, это Лана, - кто ж еще? Опять про меня вспомнила. Теперь-то по какому поводу?
И вправду, щелкнув по клавише, увидел на экране ее истонченный лик, обрамленный облаком светлых кудряшек. Губы искривлены в мучительной полуулыбке, глаза блестят влагой.
- У тебя все хорошо? - спросила она с надрывом. - Милый, ты здоров?
Я так и не научился понимать, отчего Лана впадает в патетику: из-за лишних градусов или по причине депрессии. Но каждый раз ежусь от таких ее интонаций.
- Даже слишком, - ответил я, действительно испытывая неловкость за свой организм. Большинство прежних приятелей обзавелись серьезными болячками, некоторые даже успели помереть, - один я как заговоренный.
- Ты ничего не хочешь сказать мне? Знаю, знаю, что ей хотелось бы услышать!..
- Об здоровье? - удивился я. - Дык про него много не расскажешь - це ж не болезни.
- Не ерничай, - попросила Лана. - Ты по-прежнему один?
- Ну, если не считать Хана...
"И Инессы", - следовало бы добавить. Или не следовало? Зачем Лане знать?
- А что так? - продолжала она словно бы с участием. - Это ведь ненормально, неправильно...
Ну да, надо себя заставить. Опять же воды некому будет подать. Если я взвою, что недужен и пропадаю в тоске, - это ее утешит?
- У меня не осталось ни желаний, ни надежд, - сказал я. - Уж не жду я в гости никого.
- Род, - вдруг молвила женщина, - ты прости меня, ладно?
- За что это?
- Прости... - повторила она и отключилась.
И чего приходила? Ах, Лана, Лана, милая моя!.. Ладно, у меня работа.
Черта лысого!.. Только я собрался с мыслями, а чувства затолкал поглубже в себя, чтобы не мешались, как по ушам ударила певучая трель. И это уже был деловой вызов, причем одного из немногих клиентов, кого я впускал напрямую. Я нажал клавишу, и главный экран вспыхнул, показав звонившего едва не во весь рост: русые волосы, зачесанные назад в крутую волну, жесткое лицо, облагороженное кудрявой бородкой, квадратная литая фигура, ухоженные руки в перстнях, больше похожих на кастеты, добротный наряд, пригодный как для гулянки, так и для боя. Бородач восседал в высоком кресле, вполоборота ко мне и первые секунды, пока хранил неподвижность, смахивал на портрет самодержца.
Еще б его не принять! То был Аскольд, главарь самой влиятельной из здешних Семей. С ним даже новые дворяне считались - тем более человек он неотступный и беспощадный. Год за годом наращивал он состояние и повышал статус, обрастал помощниками, советниками, боевиками, прикупал технику и снаряжение, умножал связи. Меня-то главарь ценил, я требовался Аскольду частенько, если не постоянно, - но упаси бог попасть к нему в зависимость!
- Ага, на месте, - констатировал Аскольд, прощупывая меня льдистыми глазами. - Слыхал новости?
Затем он надел темные очки, словно бы отгородился от меня. И в них, как в зеркале, отразилась вся комната, в глубине которой угнездился главарь. Звонил он из своего офиса, как и всегда, окунувшись в дела с самого ранья.
- Смотря какие, - ответил я, принимая его стиль: ничего лишнего, каждое слово взвешено.
- Что, опять кого-то кокнули?
- Ну, то наш быт. - Главарь слегка скривил рот, обозначая улыбку. - Хочешь быть здоровым - бегай или качайся. Хочешь быть живым - уходи от больших денег...
Например, как это делаю я. Вот Аскольд пока ухитряется совмещать.
- К очень большим, - неожиданно прибавил он. - А до тех пор...
И снова замолчал.
- Пора оборудовать в подъездах кресла для киллеров, - заметил я. Удивительно, что фирмачи еще не забираются домой через окна.
- Теперь и это не спасет.
Я вскинул брови, изображая заинтересованность.
- Кто-то методично прореживает здешний крупняк, от торгашей до чинуш, и работают ребята ушлые - никаких следов, если не считать тел. Прежде у нас такие умельцы не водились.
- Ну почему? - сказал я. - Как раз у нас многие хлебнули горячего. И бывших гэбистов сюда наехало, а среди них хватает спецов.
- Все равно тут провинция - лучшим делать нечего.
- Включая крутарей?
- Включая политиков. В масштабе страны наша губерния такая дыра!
- Это да.
- А некоторых прибирают прямо на виллах, - продолжал Аскольд. - Чаще при купании, а то ив дома проникают. Разве не слыхал? Это ж тебя впрямую касается!
- Ну, ко мне-то непросто забраться, - возразил я. - И вряд ли кому я мешаю настолько.
- А разве ты мало отказывал? Есть ведь, кто живет по принципу: не мне, так и никому.
- К примеру, ты?
- Во всяком случае, - усмехнулся Аскольд, - мне проще их понять. Ты ж - не от мира.
- Может, по пьяни тонут? - предположил я. - Работа нервная - хочется расслабону. Вдобавок и гуляют после заката.
- Чего ж раньше не тонули? Ни с того ни с сего... Действительно, здешние-то с малолетства на море, для них плавать как ходить. Хотя дельфины плавают еще лучше, а вот поди ж ты!
- Хорошо, возьмем задачку шире...
- В смысле территории? - уточнил я.
- В смысле охвата проблемы. Убийства - частность. Вокруг вообще творится странное.
- Например?
- Например, у Кныша умыкнули девицу. Не на улице, нет, - прибавил он, опережая мой вопрос. - Ночью, прямо из спальни. По мне, так и бог с ней, но парень психует. Молод еще, привязчив. А мне он нужен в хорошей форме - сейчас от него многое зависит.
- Большой обоз, да? - спросил я, демонстрируя осведомленность. Иногда это полезно - для саморекламы. Хотя можно переусердствовать.
Аскольд пропустил вопрос мимо ушей - уж это он умел.
- Но и это частность, - сказал он, - Даже вдвойне.
- То есть?
- Во-первых, случай не единичный - мягко говоря. В городе будто дудочник завелся: каждую ночь пропажи. Дети, девицы, реже парни. Во-вторых, странности этим не исчерпываются.
"Но это еще не все!" - сказал Мюнхгаузен.
- Чем дальше, тем интересней, - заметил я. - Ты не пробовал сочинять триллеры?
- Без меня сочинили. Хотелось бы знать - кто?
- А если опять охотнички на рабов? Товар-то - самый ходовой.
- Мы проверяли - ничего похожего. Или ловцы той же породы, что и убийцы: следов не оставляют.
- Не оставляющие следов, ну да, - пробормотал я с сомнением. - Скорее их не разглядели.
Аскольд кольнул меня взглядом, доставшим даже через очки, произнес:
- А еще в городе стали всплывать занятные предметы. Мы уже выловили несколько образцов. И сегодня наконец узнали, откуда ветер дует.
Прикинув время, я усмехнулся:
- Разведка доложила точно? Так и думал, что Калиду пасут твои люди.
- С чего взял?
- Так ведь Лазер сперва у меня побывал.
- А потом?
- Ну а на "потом" у меня свои средства.
- И почему не сообщил?
- Вот на доносы не подписывался. Ты ж знаешь: я на отшибе.
- Но разве я не прикрываю тебя?
Действительно, без его покровительства у меня прибавилось бы хлопот. (Да он и сам бы подкинул.) Хотя такая "дружба" стоит недешево.
- Наверно, за красивые глаза? - предположил я. - Или все-таки к взаимной выгоде?
- А сколько я поставлял тебе, помнишь? - спросил Аскольд.
Так, начинается торг.