Кастор:- Просто руки опускаются, и все!- Заткнитесь!Отец встал и схватил обоих сыновей за шиворот. Лунное притяжение, одна шестая земного, позволило ему оторвать их от пола и держать так на вытянутых руках подальше друг от друга. Близнецы беспомощно дергались, но не могли ни за что ухватиться.- А ну, слушайте меня, - приказал отец. - До этого момента я все не мог решить окончательно - брать вас, дикарей, с собой или нет. А вот теперь решил. Близнецы помолчали, и Поллукс скорбно спросил: - Значит, мы не полетим?- Нет, вы полетите. Вы гораздо больше нуждаетесь в корабельной дисциплине, чем в обучении наукам. Современные школы недостаточно суровы для таких, как вы. У меня на корабле должен быть порядок - повиноваться быстро, весело, одна нога здесь, другая там! В противном случае последует строгое взыскание. Поняли? Кастор?- Да, сэр.- Поллукс?- Так точно, сэр.- Вот и запомните. Если вы в космосе начнете тявкать на меня так, как сейчас, я запихну вас друг другу в глотку. - Отец ловко стукнул близнецов головами и отпустил.На другой день, возвращаясь домой со старыми прокладками, близнецы зашли в городскую библиотеку. Четыре дня простоя они провели, штудируя космическое право. Это оказалось весьма отрезвляющим чтением, особенно закон о правах командира корабля в космосе. Закон гласил, что командир лицо независимое и может и должен отстаивать свою власть, если кто-либо вознамерится узурпировать или оспаривать ее. Некоторые примеры вселяли в них трепет. Так, они прочли о капитане торгового судна, который в качестве верховного судьи вынес приговор - выбросить мятежника из выходного отсека, и у того лопнули легкие в вакууме, и он захлебнулся собственной кровью. Поллукс скорчил гримасу.- Дедуля, - спросил он, - как бы тебе понравилось, если б тебя выкинули в космос?- За этим нет будущего. Вакуум - малопитательная штука. Низкое содержание витаминов. - Надо бы нам остерегаться и не раздражать отца. Ему капитанство в голову ударило.- Ударило или нет, а после старта капитанство станет таким же законным, как церковь в воскресенье. Но отец ведь не выбросит нас в космос, что бы мы ни сделали.- Ты на это не рассчитывай. Папаша становится очень крутым мужиком, когда забывает, что он - любящий отец.- Что-то ты очень разволновался, юнец.- Да? Когда почувствуешь, как падает давление, вспомни мои слова. Еще раньше было решено, что корабль не останется "Херувимом". Однако в отношении нового названия такого единодушия не наблюдалось. После нескольких шумных споров доктор Стоун, у которой собственных идей не было, предложила поставить на обеденном столе коробку и опускать в нее свои предложения без лишних прений. Бумажки копились неделю, потом коробку открыли.Доктор Стоун выписала все варианты:Неустрашимый Икар Курятник Сьюзен Б. Энтони Корабль его величества "Передник" "Известный английский мюзикл." Железный герцог Ветошь Утренняя звезда Звездный фургон Странник Ко всем чертям Шалтай-Болтай Вперед Викинг - Можно было надеяться, - проворчал Роджер, - что поскольку вокруг этого стола собралось столько хваленых умников, то хоть один проявит что-то похожее на оригинальность. Почти все названия из этого списка можно найти в Большом регистре, причем половина кораблей еще на ходу. Предлагаю выкинуть все избитые, затертые, бывшие в употреблении имена и рассматривать только оригинальные. Хейзел подозрительно посмотрела на него. Что же тогда останется? Ну...- Ты и раньше подглядывал, правда? По-моему, я видела, как ты читал бумажки еще до завтрака.- Мать, твое обвинение лишено почвы, неуместно и недостойно тебя.- Зато справедливо. Ладно, давайте голосовать. Или кто-нибудь хочет произнести предвыборную речь?Доктор Стоун постучала по столу наперстком.- Будем голосовать. У меня еще сегодня собрание медицинской ассоциации.
В качестве председателя она постановила, что название, получившее в первом туре менее двух голосов, исключается. Голосование было тайным. Когда Мид подвела итоги, оказалось, что семь названий получили по одному голосу, а два голоса не получило ни одно. Роджер Стоун встал и отодвинул стул.- Вряд ли следовало ожидать согласия в этой семье. Я иду спать. А утром зарегистрирую корабль под названием "Тупик".- Ну что ты, папа! - ужаснулась Мид, - Вот увидишь. А еще лучше "Власяница". Или "Сумасшедший дом".- Неплохо, - согласилась Хейзел. - Похоже на нас. С нами не соскучишься. - Ну, что касается меня, - возразил Роджер, - я был бы не против некоторой доли пристойного однообразия.- Чепуха! Наша стихия - перемены. Для таких перекати-поле, как мы...- Что такое перекати-поле, бабушка Хейзел? - спросил. Лоуэлл.- Это... ну, такое растение.Роджер щелкнул пальцами.- Хейзел, ты только что дала имя кораблю.- То есть как?- "Перекати-поле". Нет, "Перекати-Стоун".- Мне нравится. Роджер, - сказала доктор Стоун. - Мид?- Хорошо звучит, папа.- Хейзел?- Это один из твоих светлых дней, сынок.- Если убрать завуалированное оскорбление, то это, полагаю, означает "да". - А мне не нравится, - заметил Поллукс. - "Перекати-поле", "голь перекатная". Мы-то с Касом собрались разбогатеть.- Четверо против троих, даже если вы переманите Вундера на свою сторону. Большинство. "Перекати-Стоун".Несмотря на большие размеры и огромную мощность, космические корабли устроены, в сущности, очень просто. Любая техника проходит три стадии развития. Первая - это простой, грубый и неэффективный механизм. Вторая невероятно усложненный механизм, способный возместить недостатки первого и достигающий определенной производительности путем чрезвычайно сложных компромиссов. Третья, заключительная - это изящная простота и высокая производительность, основанная на правильном понимании законов природы и, соответственно, на правильном конструировании, В области транспорта первую стадию представляет повозка, запряженная волами, и весельная лодка.Вторую стадию с успехом может представлять автомобиль середины двадцатого века до начала межпланетных полетов. Эти ошеломляющие музейные экспонаты были для своего времени быстрыми, красивыми и мощными машинами, но внутри у них находилась целая коллекция механических нелепостей. Первичный двигатель сей колесницы человек мог бы свободно держать у себя на коленях. В остальном этот безумный механизм состоял из скопища задних мыслей, призванных исправить неисправимое, то есть фундаментальную ошибку конструирования: автомобилям и даже первым самолетам источником энергии (если его можно так назвать) служил поршневой двигатель.В поршневом двигателе было несколько миниатюрных тепловых двигателей, использующих - в изначально непроизводительном цикле - небольшой процент тепла экзотермической химической реакции, которая прерывалась и вновь возобновлялась каждую долю секунды. Большая часть этого тепла преднамеренно сбрасывалась в "водяную рубашку", или "систему охлаждения", а потом через теплообменное устройство уходила в атмосферу.Под действием того немногого, что оставалось, металлические болванки сновали взад-вперед как ненормальные (отсюда и название "поршневой") и через передаточный механизм заставляли вращаться вал и маховик. Маховик не обладал стабилизирующими свойствами (хотите верьте, хотите нет). Его задачей было копить кинетическую энергию в тщетной попытке покрыть грехи поршневого механизма. Вал наконец-то заставлял вращаться колеса, и таким образом эта куча железа ехала по дороге.Первичный двигатель использовался только для ускорения и преодоления "трения" - это понятие тогда широко применялось в технике.