Но эти краснокожие оказались исключением из правил. Они орали добрых полчаса, после чего замолкли, тяжело дыша и меряя друг друга злобными взглядами. Тишина длилась всего несколько минут, но, казалось, прошло куда больше времени, чем когда они ссорились.
- Ты что-нибудь понял? - спросил Мера у Элвина.
- Пророк предупредил меня, что сегодня придет Такумсе и будет очень злиться.
- Раз он знал об этом, почему не попытался что-нибудь изменить?
- Он очень осторожен. Чтобы земля поделилась между бледнолицыми и краснокожими, все должно идти так, как должно. Если вдруг помешать какому-нибудь событию произойти, это может все разрушить, все переиначить. Пророк знает, что нас ждет в будущем, но никому не говорит, потому что мы можем все испортить.
- Что толку тогда знать будущее, если в нем ничего нельзя менять?
- Это тебе так кажется, - ответил Элвин. - На самом деле Пророк меняет его, просто никому ничего не говорит. Именно поэтому он создал хрустальную башню накануне той бури. Он должен был увериться, что видение будущего не изменилось и все идет как должно, он должен был удостовериться, что не произошло ничего непоправимого.
- Тогда чего они лаются? Они ж сейчас подерутся!
- Это ты мне скажи, Мера. Это ты помогал ему переворачивать вигвам.
- Я просто рассказал ему о том, что его имя и имя Пророка были вырезаны на наших седлах.
- Он и так это знал, - пожал плечами Элвин.
- Ну, вел он себя так, будто никогда об этом не слышал.
- Я сам рассказал об этом Пророку - на следующий же день после того, как он отвел меня в башню.
- А тебе не приходило в голову, что Пророк ничего не сказал Такумсе?
- Как не сказал? - не понял Элвин. - Чего ему скрывать?
Мера с мудрым видом кивнул:
- У меня такое ощущение, что именно этот вопрос и задал Такумсе своему братцу.
- Но скрывать наше спасение - это безумство, - удивился Элвин. - Я подумал, Такумсе сразу послал кого-нибудь в город с вестью, что с нами все в порядке.
- А знаешь, что я думаю, Эл? Я думаю, твой Пророк делает из нас идиотов. Я понятия не имею, зачем ему это, но, по-моему, он разработал свой план, и согласно этому плану нас нужно держать подальше от дома. А поскольку вся наша семья, соседи и прочие фермеры наверняка уже схватились за оружие, ты можешь догадаться, что произойдет. Пророк хочет, чтобы мы немножко постреляли друг друга.
- Нет! - воскликнул Элвин. - Пророк говорит, что ни один человек не может убить другого человека, если тот не хочет умирать. Он говорит, что убить бледнолицего - это все равно что подстрелить волка или медведя, которые не годятся в еду.
- Может быть, мы, на его взгляд, вполне съедобны. Так что если мы не доберемся до дома и не убедим наш народ, что с нами ничего не случилось, разразится война.
Как раз в этот момент Такумсе и Пророк замолкли. Затянувшееся молчание прервал Мера.
- Ну так что, ребята, будем отправлять нас домой? - поинтересовался он.
Пророк снова сел на свое одеяло и скрестил ноги.
- Иди домой, Мера, - произнес Пророк.
- Без Элвина не пойду.
- Пойдешь, - ответил Пророк. - Если он останется в этой части страны, он умрет.
- Что ты такое несешь?
- То, что видел собственными глазами! - огрызнулся Пророк. - То, что ждет нас в будущем. Если Элвин отправится сейчас домой, через три дня он умрет. Но _ты_ иди, Мера. Выйдешь сегодня в полдень, это самое верное время.
- А как ты собираешься поступить с Элвином? Думаешь, с тобой он будет в большей безопасности?
- Не со мной, - возразил Пророк. - С моим братом.
- Дурацкая идея! - тут же заорал Такумсе.
- Моего брата ждет долгая дорога. Он должен встретиться с французами в Детройте, с Ирраквой, с Аппалачами, с чоктавами и криками, со всеми краснокожими племенами, со всеми бледнолицыми, которые могут остановить надвигающуюся войну.
- Если я буду говорить с краснокожими, Тенскватава, то призову их пойти со мной в бой и прогнать бледнолицых за горы. Мы заставим белого человека сесть на свои корабли и убраться обратно за моря!
- Говори им что хочешь, - согласился Тенскватава. - Но ты пустишься в путь сегодня же и заберешь с собой бледнолицего мальчика, который ходит как краснокожий.
- Нет, - сказал Такумсе.
Печаль промелькнула на лице Тенскватавы, и он тихонько застонал.
- Значит, умрет вся земля, а не какая-то ее часть. Если ты не последуешь моему совету, белый человек убьет всю землю от океана до океана, с севера на юг вся земля станет мертвой! И краснокожие племена вымрут, лишь жалкие их остатки будут ютиться на крошечных участках пустынной земли. Всю свою жизнь они будут жить как в темнице, потому что ты ослушался и не поступил так, как мне явилось в видении!
- Такумсе не слушается всяких глупых видений! Такумсе - лик земли, голос земли! Иволга сказала мне это, и тебе об этом известно, Лолла-Воссики!
- Лолла-Воссики мертв, - прошептал Пророк.
- Голос земли не повинуется одноглазому краснокожему, поклоняющемуся виски.
Его слова ужалили Пророка в самое сердце, однако лицо его осталось невозмутимым.
- Ты - голос гнева земли. Ты вступишь в битву с огромной армией бледнолицых. Говорю тебе, это произойдет до первого снегопада. И если бледнолицего мальчика Элвина не будет с тобой, ты потерпишь поражение и погибнешь.
- А если он будет со мной?
- Ты останешься жив, - ответил Пророк.
- Я с радостью пойду с Такумсе, - вмешался в спор Элвин. И когда Мера начал было возражать, Элвин повернулся к брату и дотронулся до его руки. Ты можешь передать маме и папе, что я жив и здоров. Я _хочу_ пойти. Пророк сказал, что от Такумсе я узнаю столько, сколько не узнаю ни от кого другого.
- Тогда я пойду с тобой, - уперся Мера. - Я дал слово маме и папе.
Пророк холодно посмотрел на Меру:
- Ты вернешься к своему народу.
- Тогда и Элвин вернется со мной.
- Ты не смеешь распоряжаться здесь, - возразил Пророк.
- А ты, значит, смеешь? Это потому, что у твоих парней в руках луки?
Такумсе протянул руку и дотронулся до плеча Меры.
- Ты неглупый человек. Мера. Кто-то должен вернуться и рассказать вашему народу, что ты и Элвин не погибли.
- Если я брошу его, откуда мне знать, жив он или нет?
- Я клянусь, - сказал Такумсе, - пока я жив, ни один краснокожий пальцем не посмеет прикоснуться к этому мальчику.
- А пока он с тобой, тебе ничего не угрожает, да? Мой младший брат заложник, вот как это называется...
Мера видел, что Такумсе и Тенскватава так разозлились, что готовы были убить его, но он и сам был настолько зол, что с радостью расквасил бы сейчас чей-нибудь нос. Может, так бы все и случилось, если бы между ними не встал десятилетний Элвин и не разнял их.
- Мера, ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что я способен сам позаботиться о себе. Расскажи папе и маме, что я сделал с чоктавами, и они поймут, что мне ничего не угрожает. Они ведь сами отправили меня из дому, разве не так? На ученичество к кузнецу. Что ж, я немножко похожу в учениках у Такумсе. А Такумсе, как известно, самый великий человек в Америке - если, конечно, не считать Тома Джефферсона. Если я каким-то образом спасу жизнь Такумсе, то исполню свой долг. А твоя обязанность - вернувшись домой, остановить близящуюся войну. Неужели ты не понимаешь?
Мера все понимал и даже соглашался с Элвином. Но вместе с тем он знал, что ему предстоит объяснение с родителями.
- В Библии есть одна история об Иосифе, сыне Иакова. Он был любимым сыном отца, но братья ненавидели его, а поэтому продали в рабство. Затем они взяли его одеяния, облили кровью козленка, разорвали и принесли отцу посмотри, мол, его сожрали львы. И отец его разорвал на себе одежды, безутешно рыдал долгие дни [Библия, Бытие, глава 37].