Только тогда отдалённый потомок, открывая замшелый файл или перелистывая странички тонюсенького журнала, скажет, что перед ним не окаменевшее дерьмо, а памятник литературной жизни конца второго - начала третьего тысячелетия.
Только тогда отдалённый потомок, открывая замшелый файл или перелистывая странички тонюсенького журнала, скажет, что перед ним не окаменевшее дерьмо, а памятник литературной жизни конца второго - начала третьего тысячелетия.