Зачем волноваться и возбуждать страсти из-за дела, которое давно проиграно: да незачем. Просто это так легко, ведь есть дешевые дитто! Ирония, которой упорно не замечают самые непримиримые радикалы.
ИСКУССТВЕННЫЕ ЛЮДИ — ЛЮДИ
Именно это провозглашало самое большое знамя, реющее над лагерем зилотов Лума. У не столь крупных группировок знамена поменьше. Но лозунги не менее страстные, а порой и весьма причудливые. Конечно, я бы предпочел не раскланиваться перед Гадарином только потому, что я Зеленый. Но я Франки.
Для остальных же… все дело в том, как ляжет карта. Сегодня ты кузнечик, завтра муравей. Даже после посещения церкви Преходящих мне трудно понять, о каком обществе мечтают эти люди.
И все же они наследники традиции, спасшей мир. Рефлекс толерантности вырабатывался веками и в муках. И пусть эти люди плохо представляют, чего хотят, они придерживаются высоких моральных принципов.
Неподалеку еще один плакат со светящимися голографическими буквами, выражающими более ясное требование:
ПОДЕЛИСЬ ПАТЕНТАМИ!
Движение «за открытый источник» добивалось, чтобы все технологии и фирменные секреты «ВП» стали общедоступными, чтобы каждый любитель мог экспериментировать с новыми диттоприемами и вариантами, обещая всплеск всеобщей творческой активности. Некоторые рисовали будущее, когда человек сможет импринтировать свою Постоянную Волну Души во все окружающее — машину, тостер, стены дома. Тогда почему бы не друг в друга? Для этих энтузиастов — жаждущих, сверхобразованных и скучающих — любое ограничение своего «я» уже чуть ли не преступление.
Неподалеку от трансценденталистов разбит лагерь тех, кого волнует совсем иное. По их мнению, в мире уже слишком много народу и без его ежедневного удвоения или утроения. Эти последователи церкви Геи, носящие зеленые одеяния, хотят, чтобы население Земли уменьшалось, а не увеличивалось. Пусть дитто не едят и не оставляют экскрементов. Но все равно они пользуются ресурсами планеты.
Сопя от восторга, Пэл схватил меня за руку и показал влево. Перед одним из лагерей расхаживала одинокая фигура, пикетировавшая пикетчиков!
ФАРИСЕЙСТВО — НАРКОТИК! ЖИВИТЕ!
С этим призывом обращался к собравшимся некто с необыкновенно длинными волосатыми руками и головой шакала.
Возможно, такая внешность дитто была своего рода изощренным сатирическим заявлением. Если так, то до меня оно не дошло.
У некоторых — у большинства — слишком много свободного времени, подумал я.
Примерно год назад на этом месте собирались куда более прагматичные и рассерженные протестанты. Профсоюзы, озабоченные конвульсиями рынка труда, развернули новое движение луддитов. Кипели бунты. Горели фабрики. Рабочих-големов линчевали. Правительства шатались…
Все страсти улеглись в одночасье. Как запретить технологию, позволяющую людям делать все, что они хотят?
Когда наш фургон въезжал на территорию лагеря', я мельком увидел еще один плакат, который носил сияющий от счастья бородатый мужчина, которого все старательно избегали. Его послание, написанное каллиграфическим почерком, я уже видел часа два назад.
ВЫ ВСЕ ПРОПУСТИЛИ ГЛАВНОЕ…
Группировка Гадарина держалась в стороне, отделенная от других пропастью взаимной враждебности. Здесь не увидишь присылаемых ежедневно дитто, его последователи были реальными людьми. Все до единого.
Когда мы остановились, из больших трейлеров вышли с десяток мужчин и женщин в сопровождении кучки юнцов. Одежда у всех была яркая, но недорогая, купленная, очевидно, на пособие.
Я и раньше встречался с подобными чудаками, но никогда с таким количеством, а потому не удержался от любопытного взгляда. Вот они, люди, отказавшиеся копировать себя.
Мне казалось, что я смотрю на людей другого века, когда жестокая судьба обрекала жить ограниченной жизнью. Только эти жили так добровольно!
Увидев выходящего из фургона Лума, подошедшие угрожающе заворчали. Но Гадарин успокоил их резким кивком и тут же приказал двум крепким парням вытащить кресло Пэла. Другие же захватили печь. Все направились к самому большому трейлеру.
— Не уверен, что должен показывать вам это, — пробормотал Гадарин. — Работа нескольких лет.
Пэл прикрыл зевок.
— Не спешите. Для решения у нас много-много дней.
Сарказм бывает эффективным. И все же порой я удивляюсь, как мой друг ухитрился прожить так долго.
— Откуда нам знать, что уже не поздно? — спросил Лум.
— Думаю, враг не начнет до полуночи, — ответил я. — Если это бомба, то они постараются максимизировать визуальный эффект и минимизировать человеческие потери.
— Почему?
— Убийство реальных людей взбудоражит и отпугнет многих, — сказал Пэл. — Преступления против собственности совсем другое дело. В любом случае, когда дело доходит до массовых убийств, заговоры становятся опаснее, приспешники превращаются в доносчиков. Нет, они подождут до второй смены, когда останутся только дитто, чтобы побольше было покалеченных и никакой уголовной вины.
— Значит, еще есть время действовать, — заключил Пэл, — если только сдвинетесь с места и покажете, что у вас есть.
Гадарин попытался возмутиться:
— А почему не начать с Лума? У него тоже туннель.
— Им воспользуюсь я. — Пэл кивнул. — Но туннель мистера Лума слишком узок для Альберта… то есть для Франки. Ваш туннель ведь больше, а, Гадарин? Для человека.
Консерватор пожал плечами и сдался:
— Мы копали вручную. На это ушли годы.
— Как вам удалось обмануть сейсмодетекторы? — спросил я.
— С помощью активной обкладки. Любая волна, ударяющая по одной из сторон обшивки, перенаправляется на другую. Мы пользовались квадрополосным гриндером.
— Ловко, — сказал я. — И сколько еще осталось? Гадарин отвел взгляд и тихо, почти неслышно пробормотал:
— Мы закончили… пару лет назад. Пэлли фыркнул:
— Вот это да! Столько страсти, столько усилий! Копались, как кроты, чтобы добраться до ненавистного врага и… Ничего! Что случилось? Не хватило решимости?
Если бы взгляд мог убивать… Но Пэл уже пережил кое-что похуже.
— Не смогли договориться, что предпринять.
Я поймал себя на том, что симпатизирую этому парню. Одно дело работать, имея перед собой отдаленную и не вполне ясную цель наказать злодеев, совсем другое — осуществить это на самом деле, преподав миру урок, заручившись общественной поддержкой, сохранив свою драгоценную шкуру и не попав в тюрьму. Ребята из «Освобождения Геи» осознали эту истину во время долгой борьбы против генных технологий.
Я повернулся к Луму:
— У вас та же проблема? Вождь мансов покачал головой:
— Мы пошли по извилистому маршруту и только-только достигли цели. В любом случае у нас иные цели. Мы добиваемся освобождения рабов и не стремимся уничтожать место, где они рождаются.
Пэл пожал плечами:
— Вот и объяснение, почему все это происходит именно сейчас. Либо шпионы, либо утечка информации. А может быть, ваши раскопки были обнаружены какими-то приборами; так или иначе, кто-то знает. Они воспользуются вашими туннелями, чтобы отвести вину от себя на других. Теперь ясна и цель загадочных визитов Серых к вам обоим — всего лишь подливка к блюду, которое вы сами приготовили.
Я не стал добавлять, что, судя по всему, главный удар придется по моему создателю, Альберту.
Воцарившуюся невеселую тишину прервал Лум:
— Объясните мне кое-что. Вы двое надеетесь воспользоваться нашими туннелями, чтобы проникнуть внутрь и поискать пропавшего Серого?
— Да.