Будь его эмоции резки, о них наверняка можно было бы порезаться. Но резкости я в нем не ощущала, одну только чувственность.
– Тина. Меня зовут Тина. 'Акуштина Сантис Пуливок. Сама не знаю, почему я представилась ему своим полным именем. Я всегда внутренним чутьем угадывала, когда оно может показаться человеку странным. А такое случалось не раз, и я перестала себя им называть.
– 'Акуштина, – повторил Эльтор. – Какое красивое имя. Как и ты сама.
Я вытаращила глаза. Меня удивило даже не то, что он нашел мое имя красивым, хотя, признаться честно, этого я меньше всего ожидала. Дело в том, что жесткое придыхание, с которым оно произносится, кажется многим уродливым – особенно если вы не говорите на цоцильском диалекте языка майя. Нет, меня поразило другое – то, что Эльтор произнес мое имя совершенно правильно.
Эльтор прикоснулся к пряди моих волос.
– Такие длинные, такие мягкие и такие черные. От него исходил слегка терпкий запах.
– А почему ты здесь одна?
Я попыталась не обращать внимания на запах, но это было невозможно. Никто из нас тогда даже не подозревал, что он потому испускает феромоны, что почувствовал рядом с собой человека с общим генетический кодом.
Я отодвинулась дальше.
– Возвращаюсь с работы. Меня ждут мои братья. – Откуда ему знать, что у меня нет братьев. – Наверно, они меня уже ищут.
Эльтор приподнял голову, словно прислушиваясь к звукам, недоступным простому человеческому уху.
– Как у тебя это получается?
– Что именно?
– Загружать меня. Заглушать мои мысли. По идее, моя сеть защищена от помех.
– Что-что?
– Я не могу думать. – Эльтор обнял меня за талию. – Ты наверняка что-то делаешь.
Теперь я ощущала его буквально кожей, вернее, ощущение его эмоций смешалось с реальным прикосновением, и я уже не могла отделить одно от другого. Нет, это уж слишком. Когда Эльтор наклонился ко мне, чтобы поцеловать, сама не знаю почему, но я обхватила его за шею руками. Я уже не контролировала свои действия.
Когда дело касалось мужчин, Мануэль был строг со мной, словно родной отец. Или, точнее, словно священник. Я смутно представляла, что со мной происходит в данную минуту. Успела понять я лишь одно – Эльтор целовался не так, как другие мужчины. Сначала он быстро провел кончиком языка мне по уху, затем коснулся моих закрытых век, а затем кончика носа. Когда он наконец добрался до моих губ, то одной рукой обхватил за талию, а другой придерживал мне голову, поглаживая большим пальцем щеку, пока его язык раздвигал мне губы.
Когда мы наконец оторвались друг от друга, он смахнул мне с лица волосы и спросил:
– Где твои братья?
Я посмотрела на него, все еще ощущая прикосновение его губ. Воздух был наполнен исходящим от него запахом.
– Тина? – прикоснулся он к моей щеке. – Ты слушаешь?
– Que?
– Твои братья. Почему они позволяют тебе ночью ходить одной?
– Они не позволяют. – Что, собственно, было чистейшей правдой, поскольку у меня не было братьев. – Обычно я не хожу одна так поздно.
– А куда ты идешь?
– Домой. Обычно меня подвозит Роза, но сегодня ее машина в гараже.
Кстати, это привело меня в чувство. Господи, как глупо, должно быть, я выгляжу, подумала я и встала с крыльца.
– Мне пора.
Эльтор встал вслед за мной.
– Так скоро?
Я не решалась спросить у него номер телефона – вдруг он это не так воспримет. Земля в тот момент находилась в состоянии неизвестности, особенно в том, что касалось ритуалов ухаживания. В некоторых кругах не было ничего зазорного в том, если женщина первой оказывала мужчине знаки внимания. Но я-то выросла в среде, где на такое поведение посматривали неодобрительно.
– Тина? – обратился ко мне Эльтор.
– Знаешь, мне пришло в голову, а не... – Я остановилась, давая ему возможность взять инициативу в свои руки.
– Что?
Он смотрел на меня так, словно я вдруг превратилась в воду и теперь струилась между его пальцев.
– Я? Ничего, – быстро поправилась я и, выждав с минуту, добавила: – Мне пора.
– Ты уверена? – начал было он, но осекся.
– Да.
И снова загадочный взгляд. Но сказал он всего лишь:
– Adios,'Акуштина.
– Adios.
И я зашагала домой, стараясь изо всех сил не обращать внимания на внутренний голос, который подсказывал мне, что я совершаю чудовищную ошибку.
Я прошла еще с полквартала и обернулась. Эльтор по-прежнему смотрел мне вслед. Когда он увидел, что я приостановилась и смотрю на него, то шагнул вдогонку. Но я поспешила прочь. Быстро перешла на другую сторону улицы и свернула за угол. В какой-то момент мне показалось, будто я слышу за спиной чьи-то шаги, но когда обернулась, то никого не увидела.
Я жила на перекрестке улиц Старателей и Сан-Хуан. Свернула на вторую из них и с радостью увидела осевшее крыльцо моего дома. Еще три дома – и я у себя.
Мне в глаза ударил ослепительный свет фар – кто-то припарковал машину на улице Старателей. Машина была красного цвета. На мгновение я застыла на месте, а затем со всех ног бросилась в сторону своего крыльца.
Дверь машины распахнулась, и оттуда вышел Наг. Собственно говоря, его зовут Матт Кугельман. Высокий и сухощавый, с хорошей мускулатурой; в его движениях было нечто от хищного животного – тифа или пантеры. Голова выбрита за исключением темени, где желтоватые волосы стояли торчком, словно колючий кустарник. Нагу было двадцать четыре, но выглядел он гораздо старше. В лице его проступала какая-то резкость, словно у глиняной маски, которую слишком долго закаляли в печи. Но самое неприятное впечатление производила его манера смотреть на вас – невольно в душу закрадывалось впечатление, что, кроме него самого, в этом мире для него никого не существует.
Вот почему он был мне так ненавистен – люди значили для него гораздо меньше той наркоты, которую он им продавал. Это Наг приказал своим подручным убить Мануэля – за то, что тот украл у него из машины крэк. Но самое худшее в том, что это Наг продал Мануэлю его первую дозу – якобы для того, чтобы «помочь» парню справиться с горем, после того как умерла моя мать. И разумеется, не кто иной, как Наг, постоянно снабжал Мануэля наркотиками.
Я тотчас поняла, что домой попаду не скоро. Сначала попробовала броситься бегом в другом направлении, но совершенно забыла, что я на каблуках. В общем, не успела я сорваться в места, как споткнулась и полетела в кучу мусора.
Чья-то рука взяла меня под локоть. Я подняла лицо и увидела над собой ненавистную физиономию Нага.
– Привет, Тина, – сказал он.
– Привет, – ответила я, поднимаясь с земли.
– Решил проверить, благополучно ли ты добралась домой. – Наг притянул меня к себе и направился в сторону моего дома. – Я провожу тебя.
– Сама дойду, – возразила я, когда мы начали подниматься по ступенькам, и попыталась высвободиться из его хватки. – Спасибо. И пока.
– А куда ты так торопишься?
Он шагнул в мою сторону. Я попятилась и оказалась прижата к стене.
– Наг, – пролепетала я, ощущая за спиной стену дома. Господи, как мне хотелось в этот момент исчезнуть! – Иди домой, хорошо?
– Я видел, как ты обнималась с Джошуа на автобусной остановке. – С этими словами Наг дотронулся кончиком пальца до моей щеки. – С чего это ты трешься с этим недоделком?
– Не смей его так называть.
– Это почему же? – В голосе Нага звучало неподдельное недоумение. – Ведь он даже не пытается тебя трахнуть. Поверить не могу. Не иначе, как голубой.
Мне было прекрасно известно, что Джошуа неравнодушен к женщинам. Особенно ему нравились высокие и рыжеволосые.
– Просто я не в его вкусе. Он любит умных девиц. С мозгами.