Кэтигналамашину,каксумасшедшая;должнобыть,наповоротах
скорость превышала сто двадцать километроввчас.Хотяонамолодчина,
большаямолодчина.Явидела,каконазаденьполностьюперебирала
автомобиль.
ВмоемродномместечкенаВайлэвэйиспользоваласьвосновном
сельскохозяйственнаятехника,иянерешаласьуправлятьсяс
пятиступенчатой коробкой передач на бешеных скоростях, простонебылак
этому готова, но даже глухой ночью на поворотах деревенской дороги ее езда
не пугала меня. Про мою жену можно рассказать кое-что интересное:онане
пользуется ружьями. Она может уйти в лес вышесороквосьмойширотыбез
ружья на несколько дней. Вот это меня пугает.
У Кэти и у меня трое детей:одинребенокмойидвоеее.Юрико,
старшая, спала на заднем сиденье и видела сны двенадцатилетней девочки про
любовь и войну: прогулки к морю, охотанаСевере,сныснеобыкновенно
красивых людях и необыкновенно красивых местах. Вся та неизбежнаячепуха,
о которой мечтаешь, когда тебе исполняетсядвенадцатьиначинаютрасти
гланды.
Недалек тот день, когда, как и все они, она исчезнет на неделю, чтобы
вернуться грязной, но гордой тем, чтоубиланожомпумуилизастрелила
своего первоммедведя.Онапритащитссобойотвратительномопасного
мертвого зверя, которому я никогда не прощу того, что он мог бы сделатьс
моей дочерью. Юрико говорит, что езда Кэти усыпляет ее.Яже,хотямне
триждыдоводилосьсражатьсянадуэли,боюсь,оченьбоюсьбольших
расстояний. Я старею и говорю об этом своей жене.
- Тебе тридцать четыре, - сказала она.
Точно, ничего не скажешь. Она переключила свет.Судяпоуказателю,
осталось еще три километра, а дорога становилась все хуже ихуже.Глухая
деревня. Ярко-зеленые деревья внезапно возникают в свете фариобступают
машину. Я дотягиваюсь до двери, куда мы привернули панельсзажимами,и
беру в руки винтовку. Юрико зашевелилась на заднем сиденье. Моя голована
уровне глаз Кэти, ее лица. Мотор работает так тихо, что, пословамКэти,
можно слышать дыхание на заднем сиденье.
Юкибылавмашинеодна,когдапоступилосообщение,итутже
расшифровалаэтиточкиитире.(Глупоустанавливатьширокополосный
передатчик рядом с генератором переменного тока, но большая часть Вайлэвэй
имеет паровое отопление.) Она выскочила из машины, крича во все горло, мое
долговязое, некрасивое чадо, но, само собой, ничегострашногоснейне
произошло. Мы были уже морально готовы к этому стойсамойпоры,когда
колония была обнаружена и ее разорили.
Но это было совсем другое. Это был шок.
- Мужчины! - оралаЮки,дергаядверцумашины.
-Онивернулись!
Настоящие земные мужчины!
Мы встретились с ними на кухне деревенского дома, недалекоотместа
их приземления. Окна были распахнуты, ночной воздух был мягок. Мы ехали на
всех видах транспорта, прежде чем добрались доэтогодома.Этобылии
паровыетрактора,игрузовики,ибезбортоваягрузоваямашина,даже
велосипед. Лидия, районный биолог, уже сделалаанализыкровиимочии
теперь, выйдя из состояния замкнутости,свойственногосевернымнародам,
сидела в углу кухни, качая головой и удивляясь результатам.
Очень больная,оченьдобрая,краснеющаяпокаждомуповоду,она
заставила себя откопать учебники старого языка, хотя я моглаговоритьна
старых языках даже восне.Иговорила.Лидиячувствуетсебяснами
неловко. Мы южане и выглядим чрезмерно яркими в сравнении с ней.
Я насчиталавкухнедвадцатьчеловек.Этобиликрупнейшиеумы
северной части материка. Филли Спэт, я думаю, прилетела намоемпланере.
Юки была здесь единственным ребенком.
Потом я увидела четверых пришельцев.
Они были крупнее нас. Выше, шире в плечах. Двое были выше меня,ая
очень высокая - метр восемьдесят без каблуков.Ониявнопринадлежалик
человеческому роду, но были далеки, невероятно далеки от нас, до сих пор я
не могу точно представить очертания их чуждых нам тел, атогданемогла
заставить себя прикоснуться к ним, хотя один из них, тот, которыйговорил
по-русски, хотел пожать нам руки - обычай прошлого,какмнекажется.А
какие голоса у них были! Единственно, что я могусказать,чтоэтобыли
обезьяны с человеческими лицами. Кажется, тот, который хотел пожатьруку,
не имел в виду ничего плохого, но я дрожа отшатнулась, апотомсталасо
смехом извинятьсяи,чтобыпоказатьпример(межзвездноесодружество,
подумала я), наконец все-таки пожаларуку.Жесткая,твердаярука.Они
тяжелые, как ломовые лошади. Неотчетливые, глубокие голоса. Юрикосновала
среди взрослых, изумленно разглядывая мужчин.
Он повернул голову - уже шестьсот лет никто не говорилтак-ина
плохом русском спросил:
- Кто это?
- Моя дочь, - ответила я и,спасаясьвежливостьюотподступающего
безумия, добавила: - Моя дочь, Юрико Джанетсон. У нас имена образуютсяот
имени отца. Вы их образуете от имени матери.
Он невольно рассмеялся. Юки воскликнула:
- Я думала, что они симпатичные!
Та, как ее восприняли, очень ее разочаровало.
Филли Хелгасон Спэт, которую якогда-нибудьубью,метнулавменя
холодный, спокойный, ядовитый взгляд, словно хотела сказать:
- Следи за тем, что говоришь. Ты знаешь, что я могу сделать.
Это верно,чтоуменянетофициальногостатуса,ноуГоспожи
Президентши будут серьезные неприятности сомной,еслионапо-прежнему
будет считать занятие промышленным шпионажем пустой безделицей.