От него исходил неизъяснимый аромат, непохожий ни на один из запахов цветов или плодов Урса, но тонкий и приятный.Я уже складывал эту красивую вещицу, собираясь положить ее в свою ташку, как вдруг услышал детский голосок:- Это к несчастью. Большое несчастье. Разве ты не знаешь?Я огляделся по сторонам, потом опустил взгляд и увидел девочку с бледным лицом и сияющими полуночными глазами, которые казались слишком большими. Я спросил:- Что приносит несчастье, юная госпожа?- Подбирать находки. За ними потом приходят. А почему на тебе такая черная одежда?- Не черная, а цвета сажи - чернее черного. Протяни мне руку, и ты увидишь, как она исчезнет, когда я накину на нее плащ.Девочка серьезно кивнула маленькой и все же слишком крупной для тщедушного тела головкой.- На похоронах всегда одеваются в черное. Ты хоронишь людей? Когда хоронили мореплавателя, там были черные повозки, а за ними шли люди в черной одежде. Ты когда-нибудь видал такие похороны?Я нагнулся, чтобы ее серьезное личико оказалось на одном уровне с моим.- Такую одежду, как моя, на похороны никто не надевает, юная госпожа, - из опасения, чтобы его не приняли за одного из членов моей гильдии, а это было бы оскорбительно для умершего - почти всегда оскорбительно. Видишь этот шарф? Правда, красивый? Вот это вы и называете "находками"?Она кивнула:- Их иногда оставляют хлысты. Если что-нибудь найдешь, надо просунуть под дверь - они приходят и забирают свои вещи.Ее взгляд устремился на шрам, пересекавший мою правую щеку. Я коснулся его рукой.- Вот это хлысты? Те, кто это делает? Кто это? Я видел зеленое лицо.- И я тоже. - Она засмеялась, как будто зазвенели маленькие колокольчики. - Я думала, оно хочет меня съесть.- А теперь, похоже, ты уже не боишься?- Мама сказала, то, что мы видим в темноте, это ерунда - они каждый раз разные. Бояться надо хлыстов. Это от них больно. Она прижала меня к стене и заслонила от них. Твой друг просыпается. А почему у тебя такой смешной вид?(Я вспомнил, как смеялся вместе с другими - тремя юношами и двумя девушками. Гвиберт протягивал мне бич с тяжелой ручкой и кнутовищем из плетеной медной проволоки. Лолиан готовил шутиху, которую собирался раскрутить на длинной веревке.) - Северьян! - раздался голос Ионы. Я поспешил к нему. - Как я рад, что ты здесь. Мне показалось, ты куда-то исчез.- Куда ж тут исчезнешь? Сам знаешь.- Да, - сказал он, - теперь я все вспомнил. Знаешь, как называется это место? Мне вчера сказали. Оно называется "вестибюль". Впрочем, я вижу, тебе это известно и без меня.- Нет.- Но ты кивнул.- Я просто вспомнил это слово, когда ты его произнес. Я... Текла бывала здесь. Ей никогда не казалось, что это странное место для тюрьмы наверное, потому, что других тюрем она не видала.., пока не попала к нам в башню. А мне кажется. Одиночные камеры или, по крайней мере, несколько отдельных помещений гораздо удобнее. А может быть, я думаю так, потому что привык...Иона кое-как подтянулся на локтях и сел, прислонившись к стене. Его лицо побледнело под загаром и было покрыто испариной. Он сказал:- А ты не понимаешь, откуда взялась эта тюрьма? Оглянись-ка вокруг.Я посмотрел по сторонам, но увидел лишь то, что уже видел раньше уродливый с тусклым светильником зал.- Сначала это были обычные дворцовые покои - быть может, несколько помещений. Потом стены между комнатами снесли, а поверх старых полов настелили новый. А это, уверен, то, что называется фальшивым потолком. Наверняка, если приподнять одну из панелей, можно будет увидеть прежнюю конструкцию.Я встал и попытался это проделать, но, хотя пальцы касались прямоугольной панели, моего роста не хватало, чтобы приложить нужное усилие. Вдруг раздался голосок девочки, которая, несомненно, наблюдала за нами и слышала каждое наше слово:- Поднимите меня - я попробую.Она подбежала к нам.
Я обхватил ее за талию и легко поднял над головой. Несколько секунд маленькие ручки сражались с деревянной плитой, потом плита приподнялась, посыпалась пыль. Над ней я увидел переплетение железных балок, а сквозь них - сводчатый потолок, расписанный облаками и птицами. Руки девочки ослабли, панель шлепнулось на место, обдав нас еще большим количеством пыли. Все исчезло из виду.Осторожно спустив девочку на пол, я обратился к Ионе:- Ты прав. Над этим потолком еще один - для помещения гораздо меньших размеров. Как ты догадался?- Потому что я говорил с этими людьми. Вчера. - Он поднял руки - и железную, и руку из плоти и крови, будто для того, чтобы потереть ими лицо. - Отошли ребенка, ладно?Я велел девочке возвращаться к матери, хотя, как я подозреваю, она пересекла комнату, а потом прокралась вдоль стены и подслушивала.- Я чувствую себя так, словно все это время боролся со сном, продолжал Иона. - Помню, я вчера сказал, что схожу с ума. -Может, наоборот, я только обретаю рассудок, и еще неизвестно, что хуже. - Он сидел, прислонившись спиной к стене, совсем как покойник, что сидел прислонившись к стволу дерева и которого мне довелось увидеть много позже. - На корабле я много читал. Однажды я прочел одну историю. Думаю, ты ничего не знаешь о ней. С той поры прошли многие тысячелетия.- Скорее всего, не знаю, - согласился я.- Все по-другому и в то же время так похоже. Странные обычаи и традиции... Странные учреждения. Я попросил у корабля, и он дал мне другую книгу.Лоб его все еще был влажен, разум, казалось, блуждал где-то далеко. Я взял кусочек фланели, которым обычно протирал меч, и отер им пот со лба Ионы.- Наследственные правители и наследственные подданные, и масса причудливых должностных лиц. Воины с длинными седыми усами. - На мгновение на его лице появился призрак прежней улыбки. - "Белый Рыцарь едет вниз по кочерге. Того и гляди упадет" - вот что было в записной книжке Короля.На дальнем конце зала происходило какое-то движение. Узники, спавшие или тихо шептавшиеся по углам, поднимались и тянулись в том направлении. Иона, который решил, что я вот-вот пойду за ними, вцепился мне в плечо левой рукой. Она казалась слабой, как рука женщины.- Так, как сейчас, ничто и никогда не начиналось. - Его голос приобрел неожиданную силу. - Северьян, король избирался при Марчфилде. Короли назначали графов. То время называлось темными веками. Лишь свободный житель Ломбардии мог стать бароном...Словно ниоткуда, перед нами возникла знакомая девочка:- Там еда. Вы идете? Я встал и сказал:- Я принесу чего-нибудь. Может, тебе полегчает.- Прочно укоренилось... Все продолжалось слишком долго. - Продвигаясь к толпе, я слышал, как Иона бормочет:- Люди не знали...Узники расходились по одному, каждый - с маленькой булочкой. К тому времени, как я дошел до дверного проема, там уже почти никого не было. Я видел открытую дверь, за ней коридор, прислужника в прозрачном газовом колпаке, приглядывающего за серебряной тележкой. Люди выходили в коридор и окружали тележку. Я последовал за ними и на минуту почувствовал себя на свободе.Иллюзия тут же рассеялась. В каждом конце коридора стояли хастарии, перегораживая его. Еще двое скрещенными копьями прикрывали дверь, ведущую в Колодец Зеленых Гонгов.Кто-то тронул меня за руку. Я оглянулся и увидел седовласую Никарет.- Бери поскорей, - сказала она. - Если не для себя, то для друга. Они никогда не приносят столько, чтобы хватило на всех.Я кивнул и, перегнувшись через спины, сумел ухватить пару черствых булок.- А часто дают еду?- Два раза в день. Вчера вас привели как раз после второй раздачи. Все стараются брать понемногу, но все равно не хватает.- Это сдобный хлеб.