Могут привести примеры с увеличением продолжительности жизни и, наоборот, - со снижением длительности рабочего времени в день и в неделю, увеличение комфорта, улучшение питания, повышение возможности перемещаться и т.д. Но здесь весьма существенным, если не решающим обстоятельством является то, что счастье совершенно невозможно подсчитать хотя бы в силу его принципиально-индивидуального характера. Вместе с плюсами, по крайней мере - не отставая от них, нарастают и минусы, минусы по крайней мере четырех принципиально-разных типов загрязнения, включая сюда и поражение биосферы, необратимое социальное загрязнение и загрязнение чисто-информационное, весьма неоднородное по своей структуре. Все эти факты достаточно хорошо известны, и на их фоне понятие Царства Божия отстоит очень далеко от вопросов, находящихся в центре внимания даже самых строгих и традиционных морализаторских и целеполагающих религиозных идей. Поиски счастья и Смысла Жизни ведутся в самых неожиданных, экзотичных, да и попросту нелепых направлениях и формах, меж тем как самые основополагающие принципы христианства под позднейшими напластованиями толкований, деформаций, своекорыстных трактовок, глупых дополнений размылись и стали малопонятны большинству верующих, - как бы второстепенны по сравнению с примитивно-морализаторской и чисто обрядовой компонентой учения. Между тем концепция Царства Божия есть, в значительной мере, дерзновенная и гениальная в своей дерзновенности попытка провидеть не пути даже, а самую цель человеческого бытия и существования человечества. И если в целом Сredo христианства кажется местами достаточно-непоследовательным, а части его порой бывают весьма неудачно подогнаны друг к другу с чисто-логической точки зрения, то ядро учения, каковым с полным на то основанием можно считать именно концепцию Царства Божия, не только полностью лишено даже внешних признаков такого рода непоследовательности, но и может считаться примером практически-совершенной синтетической концепции. То, что в наше время может показаться недостатком, на самом деле есть просто недостаточная точность изложения и формулировок, неизбежная хотя бы в силу отсутствия знаний и концепций, наработанных за две тысячи лет после Христа, и, разумеется, ни в коей мере не может быть поставлена в вину создателям концепции: про них можно сказать, что они сделали несколько больше, чем позволяли им даже их гениальные способности.
В концепцию Царства Божия непротиворечиво заложены и взаимодействуют две основополагающие аксиомы христианства, каковыми являются, безусловно, свобода воли, которая является прямо божественной чертой человека и исполинским шагом вперед по сравнению с предшествующими восточной и античной и последующей исламской концепциями "рока", "судьбы", "фатума" или Книги Судеб, - и концепцию Всеблагости Божьей с Божественным Милосердием. Именно на базе этих постулатов непротиворечиво решена задача о цели человечества и о пределе самой идеи Человека при условии соблюдения справедливости. Ибо что обозначает, что может обозначать это самое "восстание из мертвых", Страшный Суд и прочее, как не символ вечной жизни или чего-то, ее заменяющего - для каждого? Концепция Рая-Ада, Верха-Низа, Неба-Инферно, Пряника-Кнута по сути своей неизмеримо примитивней и является искусственной "пристройкой", исполняющей преимущественно технические функции религии, ставшей Церковью, организованным течением всемирного масштаба.
Мораль, основанная на страхе перед вечной пыточной камерой Ада и на тяге к вечному блаженству Рая, обычно представляемому с неизмеримо-меньшей фантазией, по сути своей низменна, но главное - это то обстоятельство, что дуализм "Рай-Ад" страшно, до невозможности в истинном значении этого слова противоречив внутренне. И прежде всего следует задаться вопросом: одинаково ли Райское Блаженство для совершенно-разных душ, или же оно носит, так сказать, индивидуализированный характер? Очень трудно представит себе равный рай для святого Александра Невского, бойца, охотника, и любителя опасностей, Фомы Аквинского с его исполинским интеллектом и, скажем, Иоанна-столпника? Либо "один и тот же" рай был бы неприемлем для них, либо души в раю становятся чем-то, для чего одинакова божественная благодать, и, тем самым, неразличимыми, лишенными индивидуальных черт, сглаженными монадами. Последняя ситуация равносильна уничтожению души и истинному характеру "земной" смерти, поскольку человеку безразлична судьба души, ставшей "не его", потерявшей какое-либо отношение к его памяти, чувствам, побуждениям, всему тому, что и составляет неповторимую личность.
Разрешением противоречия было бы создание Божественным Милосердием и Полнотой Всезнанья своего, неотличимого от какого-то полномасштабного и полноценного мира со всеми его атрибутами, Рая для каждого праведника, от отведение ему именно того места, к которому стремилась бы именно его, а не чья-нибудь еще душа. Теологи совершенно резонно возразят мне, что ни о чем подобном в Священном Писании не говорится. Тогда следует рассмотреть вопрос с другой стороны: грешник, грешными своими путями добиваясь блага для себя, добивается в Юдоли Земной существенно иного блаженства, нежели праведник или же просто спасенный мирянин; убив, ограбив, украв, грешник-злодей ищет наслаждения в существенно ином обществе и обстановке не только в силу возможности, но и в силу внутренней тяги своей души. Атмосфера свинства, грязи, грубого разврата с извращенностью, буйного, шумного, уродливого, воровского веселья показалась бы адом Христовой Невесте, но, аки запах падали - для гиены, привлекательна, лакома, пряна для нераскаянного грешника... И в свете этого попробуйте сравнить Вальгаллу и Сад, Осененный Звездой Бетлеэма с его ангельскими хорами и тихим блужданием с оливковой ветвью, а после представьте себе Рагнара Кожаные Штаны - с оливковой ветвью в руках, а Блаженного Августина за столом Одина. А христианский аскет попросту не простил бы себе самой мечты о мусульманском раю с гуриями и дармовой выпивкой. Даже само представление о рае и аде у разных обществ несопоставимо-разное точно в той же мере как и представление о "праведном" и неподобающе-грешном поведении, а в соответствии с этим не может идти речи о равных наказании и награде для всех. Поэтому трудно даже представить себе нечто столь же противоречащее принципу Божественной Справедливости, по определению своему - совершенной, как "втискивание" сохранившей свою индивидуальность души - в неподходящее ей окружение. На это могут возразить, что пути Творца - неисповедимы, а один и тот же Эмпирей, вовсе для смертного непредставимый, может обеспечить равно-совершенное блаженство любому, достигшему Предела Стремления. Но для сохранившей себя души (другой вариант мы условились не рассматривать) это прямо означает, что душа займет в Эмпирее свое, только ей соответствующее, по сути - только для нее СУЩЕСТВУЮЩЕЕ место-соотношение. Но... ведь это же попросту эквивалентно существованию своего "рая-ада" для каждого! Создается не двуполюсная, чудовищно-контрастная система "Эмпирей-Инфернро", а некое беспредельное "пространство пространств", где для каждой души есть свой, обеспечивающий ей максимальную меру Благодати, мир, причем оценка принадлежности его к "раю" или "аду" - сугубо относительна, индивидуальна и попросту НЕ ПОДЛЕЖИТ в этом смысле однозначной оценке.