– Был хоть излучатель‑то?
– А, только кобура, да и в той боцман, сластена невероятный, финики держал. Да, вызываю я командующего флотилией, а тот полагает, что я опять с рекламацией на кибер‑разведчика, и мне встречный выговор, повод ведь всегда найдется. Чтобы не кляузничал. Едва я сквозь его капитанский акустический заслон пробился, докладываю о сложившейся ситуации, а он в хохот. Не верит ни единому слову, но признает, что лихо закручено. Просит: потратьте, мол, одну никудышную рыбешку на второе солнце, поскольку при нескончаемом дне путина пойдет вдвое веселее. Зубоскалит, значит. Ну, выложил я все, камеру на сортировочный лоток направил, но крупного плана не получается. Золотые блики картину скрадывают. Убедила его только крупная золотая чешуя у меня на куртке. Задумался мой командир. Тут не то что годовой план, тут из океана в один момент рыбную солянку учинить можно. Одна беда: не в его правах и обязанностях такой приказ отдавать. Тут требуется начальство помасштабнее. Посему он оперативно связывает меня с капитан‑директором объединения всех тропических флотилий.
– Тот, естественно, не верит…
– Как это вы догадались? Таки да, не верит. И показать ему ничего нельзя, потому как заседает он в Бубунимапишме – был такой город на понтонах, сейчас уже лет тридцать как пересадили его на какой‑то атолл и переименовали в Мирный.
– А! – сказали все хором.
– Ну, я сейчас уже не помню, что я тогда с его капитан‑директорским понтоном сделал, – крупную рыбку на то потратил, живучую… Поверили мне. Но опять же – ответственность! Как вы подсчитали, в среднем осуществимы сто тысяч желаний, и начинать надо, разумеется, с глобальных. А каких?
– Ну, я собрал бы президиум всемирной академии, как минимум, – глубокомысленно протянул Келликер.
– То есть доверить каким‑то сухопутным деятелям то, что преподнес нам его величество океан? Ну, я посмотрел бы на моряка, который согласился бы с вашим предложением. А посему соединяет меня мой капитан‑директор с самим Управлением Мирового океана, выше у нас, флотских, уже некуда.
– Это где флаг‑президентом был Коркошко? – спросил Артур.
– Вот‑вот, его тогда только назначили, а я его еще по Калининградской рыбной академии помню, он на четыре курса старше меня был, но когда я назвался, узнал меня сразу. Ну, думаю, хоть тут‑то не придется долго убеждать… Не тут‑то было. Я ему и про пизанскую башню, и про огнетушители, а он мне: "Ай‑яй‑яй, на рабочем месте и в разгар путины…" Ну, я прямо света белого невзвидел. Если я его сейчас не доконаю, то сделают посмешищем на два полушария, такие басни про меня начнут рассказывать. Потому командую уже привычно: "Боцман, рыбку!" Пихаю ее прямо в микрофон носовой частью, и она лепечет еле слышно: "Отпусти ты меня, старче…" – а в ответ хохот. Коркошко грохочет на всю океанскую акваторию.
– А вы бы на его месте не смеялись? – спросил Теймураз.
– На его месте я бы тоже смеялся. А он на своем месте мне говорит, и вполне резонно: у тебя, мол, там многодетная мать, она, ради того чтобы к своим сорванцам на пару дней в интернат слетать, и рыбьим голосом заговорить может… Логично. Но я на своем месте беру твердой рукой под жабры вышеупомянутый фольклорно‑сказочный персонаж, даю ей некоторые указания, отчего ее прямо‑таки дрожь пробирает, и швыряю в иллюминатор. "Товарищ Коркошко, – спрашиваю, – перед тобой на столе ничего не имеется?" – "Нет, две бумаги на подпись…" – и осекся. Потому как появилось перед ним то, что я рыбке моей заказал, и он без дыхания на это чудо смотрит.
– А‑а‑а?..‑хором протянули Артур и Солигетти, но Лерой великолепнейшим образом проигнорировал их любопытство.
Потому как появилось перед ним то, что я рыбке моей заказал, и он без дыхания на это чудо смотрит.
– А‑а‑а?..‑хором протянули Артур и Солигетти, но Лерой великолепнейшим образом проигнорировал их любопытство.
– Итак, молчим мы минуту, потому другую, затем Коркошко, легонечко заикаючись, спрашивает: "А из чего ЭТО сделано?" – "Из сплава платины с иридием, – говорю я мстительно, – как в Парижской палате мер и весов". – "Тогда подожди, я ЭТО в сейф спрячу… Вот так. А теперь слушай: все пригодные емкости – под аквариумы. Комиссию ихтиологов комплектую немедленно и высылаю суперскоростным транспортом. А до ее прибытия отбирай наиболее типичные экземпляры, с запасом, естественно, а остальное – за борт. В целях воспроизводства. Вопросы имеются?" – "Имеются. Как быть с командой?" – "Действительно… Ну, долго думать не будем, по три рыбки в руки, да предупреди, чтобы все желания были строго локальными, никаких там вспышек сверхновых, остановок времени и повального бессмертия. И без нарушений устава корабельной службы. И еще: передовикам производства накинь‑ка по одной премиальной". – "Разрешите выполнять?" – "Еще минутку…
Многодетная мамаша там у тебя, так ты ей выдели по одному желанию на чадо, соответственно". – "Все, товарищ флаг‑президент?.."
– Да, – сказал Келликер, – и я на вашем месте занервничал бы.
– Нервничать – это не то слово. Он тянет и тянет, а у меня единственное желание – по микрофону заклепочной кувалдой… "А теперь насчет тебя лично, – говорит. – Ты уж возьми себе еще одну единицу, чтобы выполнение плана обеспечить и выпущенный косяк компенсировать, а то знаю я тебя, все свои личные желания на это потратишь. Ну, пока все, капитан Лерой, приступайте к выполнению". – "Есть!" – и кубарем на палубу…
Лерой вдохнул терпкий соленый воздух и задумчиво поскреб серебряную шерсть на груди:
– Вылетаю я на палубу, а там – тишина. Мертвая.
Хотя весь его рассказ и был рассчитан на увеселение приунывшего коллектива, скорбный финал произвел соответствующее впечатление – никто даже не улыбнулся.
– Уснула, сердечная, – тоненько и жалостливо запричитал Солигетти. – И вместе с премиальными… И с планом месячным… И со всем прочим…
– Улов‑то куда пошел? – деловито осведомился Артур, не допускавший мысли о том, что одиннадцать тонн такого добра может быть потеряно для едоков планеты.
– Что – улов! Для моих трюмных автоматических линий это – пять с половиной минут обработки. И пошли баночки: "Золотая рыбка в собственном соку"; "Золотая рыбка в томате"; "Золотая рыбка с рисом и морской капустой"…
– Ну хорошо! – подытожил Келликер. – Сии деликатесы вот уже шесть десятков лет как съедены и позабыты, но как там с вашим платино‑иридиевым доказательством? Оно‑то ведь практически бессмертно и должно было сохраниться?
– Думаю, что да. Во всяком случае, если будете в Калининграде, молодой человек, зайдите в комплекс Управления Мирового океана. Ступайте прямо в кабинет директора. И там вы увидите два сейфа. Два, что, заметьте, нехарактерно. И один из них никогда не отпирается. Ни‑ког‑да.
– Да, – впервые за все это время подал голос Параскив, старательно массировавший больное горло. – Это убедительно.
Все помолчали, чувствуя, что проходит последняя минута их отдыха.
– Послушай, Темка, – шепнула Варвара в самое ухо Теймуразу, – а откуда у него этот серый круг на груди?
– А наш дед вообще большой шутник, – так же шепотом отвечал тот.