Вот и наступил тот миг, которого он всегда втайне опасался. До сих пор Аканэ каким-то непостижимым образом не замечал, что ученик его машет его же собственным ученическим мечом... не замечал, потому что в действительности и не дарил его Кенету. Но была и другая действительность - та, в которой Кенет спас Аканэ жизнь и получил меч из его рук... та, в которой Аканэ отплатил ученику с лихвой, пожертвовав жизнью ради него... Та которую сам Кенет изменил бесповоротно - и лишь потому не забыл подобно всем остальным. Только деревянный меч, давший Кенету прозвище, и уцелел в неизменности от той исчезнувшей реальности, и напомнил Аканэ о том, чего в новой его жизни не было и быть не могло. Лицо воина выражало тяжкую растерянность, горестное недоумение - да как же это... да ведь не может быть...
- Это и в самом деле твой меч, - вполголоса произнес Кенет наклонясь к Аканэ. - Я потом тебе расскажу, как он ко мне попал... потом, не сейчас ладно?
Аканэ, все еще хмурясь, кивнул. Недоумение, к немалому удивлению Кенета, с лица его исчезло очень скоро. Поначалу он еще оглядывался на Кенета с таким видом, словно собирался спросить его о чем-то, да вот позабыл о чем, - а потом и вовсе перестал. Выражение досады сменилось в его глазах искренним любопытством, с которым он выспрашивал Хэсситая о людях, Кенету и вовсе не знакомых.
- Тэйри в Загорье обосновался, - рассказывал Хэсситай, - и мастер Хэйтан неподалеку от него. Женаты оба. С ума просто сойти можно - все женятся!
- А ты что ж не женился? - усмехнулся Аканэ.
- И я подумываю, - невозмутимо ответил Хэсситай.
Вот оно, значит, как... не помнит Аканэ о своем подарке - значит, и не может помнить... а значит, и о вопросе своем тоже помнить не может... и если не забыл еще о нем, то очень скоро позабудет. И не о чем Кенету беспокоиться.
Однако не прав оказался Кенет, ой как не прав. О странной неувязке с мечом забыл Аканэ - но не его расспросов Кенету следовало опасаться.
Когда свадебная церемония, ненадолго прерванная прибытием Хэсситая, закончилась, Кенет и Аритэйни заняли свои места подле молодых.
- Успеем еще наговориться, - пообещал Хэсситай Аканэ и Тайин. - Я надолго приехал... на неделю, не меньше.
Ничего себе надолго, подумал Кенет, провожая молодых к их брачному ложу. От недавнего смятения он чуть было не позабыл повесить оберег над дверью, закрыв ее за собой снаружи, но Аритэйни была наготове и подала ему заранее приготовленный для этой цели амулет.
- Ну, теперь все, - вполголоса произнес Кенет, спускаясь по ступенькам в сад.
- Теперь все только начинается, - возразил Хэсситай. - Насколько я помню, обычай велит ближайшим друзьям караулить у дверей дома всю ночь до утра - или нет?
- Ты не ошибаешься, - понуро согласился Кенет.
- Вот и располагайся караулить, - изрек Хэсситай. - Ночь у нас впереди долгая. Посидим, поболтаем, время скоротаем. Заодно ты расскажешь, откуда у тебя взялся меч Аканэ, хотя он тебе его вроде как бы и не дарил.
Нет, но надо же было такого дурака свалять! О чем Кенет только думал, опрометчиво давая Аканэ обещание все рассказать когда Хэсситай стоял рядом и все-все слышал? Ведь говорил же еще Аканэ, что наставник его в воинском ремесле, смастеривший пресловутый меч, был не только воином, но и магом! Как же Кенета угораздило об этом позабыть? Помнить исчезнувшую напрочь реальность он не в силах, тут ему и магия не поможет, - но позабыть о странном несовпадении он не обязан... все-таки маг... Наедине с магом Кенет, пожалуй, и пустился бы в откровенности - но ведь они тут не одни... тут и ученик Хэсситая, высокий улыбчивый Байхин... и Аритэйни, которая знает хоть и многое, но все-таки не все... а главное, тут Акейро и Юкенна, и глаза их искрятся таким любопытством, что сразу видно - от этих двоих Кенет нипочем не сумеет отвязаться.
Они бы тоже забыли обо всем, подобно Аканэ, когда бы не упорный Хэсситай... ну да теперь ничего уже не поделаешь.
- Хорошо, - произнес, помолчав, Кенет. - Только... только вы никому больше не рассказывайте, ладно?
- Ну, раз уж это тайна, - усмехнулся Акейро.
И Кенет, мучительно давясь словами, как можно быстрей стараясь оставить позади тягостную необходимость поведать, кому из присутствующих и каким образом он жизнь спасал и чем все это закончилось, рассказал обещанное. Окончив рассказ, он стыдился поднять голову и взглянуть в глаза своим друзьям. Хэсситая он в эту минуту почти ненавидел: ведь именно из-за него Кенету пришлось рассказать то, что неминуемо должно представиться им пустым хвастовством и небылицей.
- Так оно и было, - произнес после долгого молчания Акейро голосом чуть надтреснутым, как в той, прежней, жизни. - Когда ты рассказывал... я не то чтобы вспомнил - скорей почувствовал... так все и было.
Кенет был невыразимо благодарен Акейро за эти слова, но чувствовал себя по-прежнему неловко.
- А Кэссина я и по этой жизни помню, - внезапно улыбнулся Юкенна своему воспоминанию. - Занятный такой парнишка, восторженный до ужаса. А кстати, где он сейчас?
- Там же, где и был, - все еще несколько смущенно ответил Кенет. - Я его под присмотром Вайоку оставил. Господин Вайоку, конечно, ветхий старичок, но вполне в своем уме. И за магом будущим присмотреть в самый раз сгодится.
Хэсситаем внезапно овладел приступ неудержимого хохота.
- Вот это сказал так сказал, - простонал он, утирая слезы смеха. Вайоку, конечно, старикашка ветхий, спору нет... и он действительно в своем уме... а точнее будет сказать - себе на уме, и даже очень... и уж мага на путь истинный наставить он очень даже сгодится!
- Ты что, знаком с ним? Расскажи, - попросил Юкенна, дождавшись ответного кивка.
- А заодно и про меч, - мстительно потребовал Кенет. - Раз уж ты меня заставил объяснить, откуда у меня этот меч взялся, я вправе услышать, откуда он взялся вообще... да и ты сам, если уж на то пошло.
- Больно долгая история, - возразил было Хэсситай.
- Ничего, - в тон ему ехидно заметил Кенет. - Ночь у нас впереди длинная, и спешить нам некуда.
- Ладно, - вздохнул Хэсситай, - так и быть.
Часть первая
КОШАЧЬЯ ТРОПА
Глава 1
После недавней слякотной оттепели земля снова промерзла насквозь до звона. Бугристый лед кое-где выблескивал сквозь тонкий, как рубашка, снежный покров. Редкие искристые снежинки медленно падали и укладывались наземь одна к одной. Под ними явственно обозначалась каждая трещинка в земле, каждая вмерзшая в лед травинка. Время от времени среди крохотных белых снежинок появлялась крупная, черная.
Когда ветер опускал на снег хлопья сажи, мальчик вздрагивал и замирал, прислушиваясь. Ни шороха кругом. Только сажа черными снежинками беззвучно валится на белую землю. Далеко их занесло... вот уже и дом сгорел дотла, и защитники его погибли, и убийцы убрались восвояси, а сажа и пепел все еще носятся в морозном воздухе. И тишина окрест... такая тишина, что хочется услышать что угодно... как попискивает в огне заледеневшее дерево перед тем, как заняться пламенем по-настоящему... как тягучий свист стрелы сменяется предсмертным вскриком... как рушатся с воем и грохотом пылающие стропила... пусть даже и это... все равно... только бы хоть что-нибудь услышать... чтобы не мерещился в звенящем безмолвии гул копыт, чтобы не чудилась за спиной неумолимая погоня.
Мальчик обернулся. Позади - никого и ничего. Лишь его собственный едва приметный след. Поначалу снег таял под его босыми ступнями, и они оставляли за собой маленькие черные отпечатки. Теперь же его ноги только приминали снег, чуть припорошивший мерзлую землю. Если не приглядываться, следы почти незаметны. Не найдет его никто...