А вот
каковы реалии: марихуана, вне всякого сомнения, привыкания не вызывает. Траву
можно курить на протяжении многих лет и, если запас неожиданно кончится, вы не
будете испытывать каких-либо физических неудобств. В тюрьме я видел много
плановых, и ни у одного не прослеживались симптомы отходняка или какие-либо
отклонения от нормы. Я покуривал, время от времени, в течение пятнадцати лет и
никогда не дергался, когда оказывался на нуле. К марихуане гораздо меньшее
привыкание, чем к табаку. Она никоим образом не портит общее самочувствие.
Наоборот, большинство потребителей утверждает, что трава способствует появлению
аппетита и воздействует на организм как тонизирующее средство. Я не знаю других
веществ так явно обостряющих вкусовые ощущения. Выкурив косячок доброго плана, я
просто кайфую от домашнего мясного салата и стаканчика калифорнийского шерри.
А однажды с помощью травы я слезал с джанка. И на второй день чистяка
спокойно сел и наелся до отвала. Обычно, когда слезал с морфы, я не мог есть
около восьми дней.
Марихуана не толкает людей на совершение преступлений. Я никогда не видел,
чтобы кого-нибудь под действием дури тянуло на беспредел. Обычно, плановые
необычайно дружелюбны. На мой взгляд, даже слишком. Никак не могу понять, почему
люди, утверждающие, что трава провоцирует преступления, абсолютно
непоследовательны и не требуют запрещения алкоголя. Ежедневно пьяными
совершается множество преступлений, причем в трезвом виде им и в голову не
придет осуществить нечто подобное.
Уже много было сказано о возбуждающем действе травы. По некоторым причинам
ученые не любят упоминать о том, что есть такая штука, как половое возбуждение,
поэтому-то большинство фармакологов говорит "об отсутствии оснований
придерживаться весьма распостраненной, в некоторых кругах идеи о марихуане, как
о половом стимуляторе". Могу заявить с полным на то основанием, что трава по
сути своей сладострастна и заниматься под ней сексом гораздо приятнее, чем без
нее. Это заявление подтвердит каждый, кто курил хороший продукт.
Вы наверняка слышали, что потребляя траву люди сходят с ума. Разумеется,
определенная форма умопомешательства в результате постоянного употребления
безусловно присутствует. Однако, состояние это пространственно относительно.
Марихуана, доступная в пределах США, на самом деле недостаточно сильная для
того, чтобы тебе наглухо снесло крышу, поэтому в Штатах травяной психоз довольно
редкое явление. Утверждают, что на Ближнем Востоке оно довольно обыденно.
Травяной психоз более менее соответствует белой горячке и быстро отпускает, как
только заканчивается действие наркотика. Человек, выдувающий по несколько
коктейлей до обеда, докатится до "белой горки" быстрее, чем тот, кто выкуривает
по несколько косяков в день.
Одно предостережение: находясь под травяным кайфом человек совершенно не
способен вести машину. Трава здорово нарушает представление о времени и
пространстве. Как-то раз, в Новом Орлеане, мне пришлось зависнуть на обочине и
ждать, пока дурь отпустит. Не мог понять, на каком расстоянии что от меня
находится, когда поворачивать или тормозить на перекрестках. x x x
Теперь я кололся каждый день. После того, как из квартиры, где Герман
проживал с Джеком и Мэри, исчезли все платежеспособные тусовщики, он переехал ко
мне на Генри-Стрит. Джек, засыпавшись на ерунде, сидел, ожидая суда, в Окружной
тюрьме Бронкса. Мэри с очередным "Джоником" (Папиком) свалила во Флориду.
Платить самому Герману и в голову не приходило.
Всю свою сознательную жизнь он
вписывался на чужих квартирах.
Рой позволил себе долгую береговую отсидку. Он обнаружил в Бронксе одного
врача, оказавшегося полным невеждой в выписке подобных рецептов. Этот коновал
раскручивался на три рецепта в день, максимум - по тридцать таблеток на рецепт.
Правда, количество, время от времени, вызывало у него подозрение, которое всегда
таяло при виде денег, действовавших на него отрезвляюще.
В природе существуют несколько видов коновалов-выписчиков. Одни выписывают
только в том случае, если убеждены, что ты наркоман, другие - только если
убеждены, что нет. Подавляющее большинство наркоманов прогоняет однообразные,
приевшиеся за годы торчания, телеги о мнимых болезнях. Многие жалуются на камни
в почках или желчном пузыре. Эту байку настолько заездили, что коновал, при
упоминании о желчных камнях зачастую незамедлительно вскакивал и указывал тебе
на дверь. Гораздо лучших результатов я добивался с помощью лицевой невралгии,
предварительно разыскав в справочнике информацию о симптомах и заучив их
наизусть. Рой подкреплял свое желчно-каменное гониво постоперационным шрамом на
животе.
В кирпичном Викторианском доме на Уэст-Севентиз проживал один старомодный
доктор. Перед ним было просто необходимо предстать в облике джентельмена. Если
вам удавалось пройти в его кабинет, значит облик покатил, но, не взирая на это,
он выписывал только три рецепта. Другой врач был вечно пьян, и всех делов то
было, застать его в нужное время. Довольно часто он выписывал рецепт
неправильно, приходилось возвращать на правку. В таком случае, с определенной
долей вероятности, сей слуга Гиппократа мог заявить, что это подлог и порвать
его в клочья. Третий пребывал в глубоком старческом маразме и приходилось самому
помогать ему выписывать. Тут он мог забыть, что делал, положить ручку и
предаться долгим воспоминаниям о пациентах высшего общества, прибегавших к его
услугам. Особенно любил рассказывать о неком генерале Горе, сказавшем однажды:
"Доктор, я обращался в клинику Майо, но должен сказать, что вы знаете больше,
чем весь тамошний персонал вместе взятый". Остановить дедка было невозможно и
наркоман, доведенный до белого каления, терпеливо все это выслушивал. Зачастую,
в самую последнюю минуту, врывалась докторская жена и рвала рецепт ко всем
чертям, или, по крайней мере, отказывалась заверить, когда запрашивала аптека.
Вообще-то, пожилые врачи, в отличие от молодых, более предрасположены к
выписке. Одно время клевым источником были врачи-эмигранты, но очень скоро
наркоманы их засветили. И весьма часто, услышав о наркотиках, они просто зверели
и угрожали вызвать полицию.
Эскулапы взращены на раздутых представлениях о своем исключительном
положении в обществе, причем настолько, что в целом, конкретный подход
представляется наихудшим из возможных вариантов. Они не верят вашим болезным
историям, но, тем не менее, желают хоть что-нибудь услышать для проформы.
Выходит нечто вроде восточного ритуала сохранения хорошей мины при плохой игре.
Один парень играл в благородного, отказываясь выписать неприличный рецепт даже
за тысячу долларов. Остальные же из кожи лезли вон, чтобы представить
происходящее как рабочие отношения с законопослушными пациентами. А если ты
заявишь с порога: "Послушайте, док, мне нужен рецепт на эМ-эС, и я готов
заплатить за него двойную цену",- коновал придет в бешенство и вышвырнет тебя из
кабинета. Врач - он тоже вроде больного; к каждому нужен индивидуальный подход,
иначе останешься на бобах.