Он, заслонившись топорщившимся на его плечах гобеленом, тихонько погладил женщину по голове и едва слышно шепнул: "Потерпи чуток..." Затем все с тем же грубым, по подозрительно монотонным хохотом взмахнул мечом и отхватил прядь черных волос, рассыпавшихся по полу.
- Во, гля! Во что мы учиним! - Он выдрал из своей прически махровый султан и водрузил отрезанный локон в самую его середину. - Гля, как полыхнет!
Полыхнуло будь здоров - пороховая закладка в перьях была сделана наспех, но умело. Колдун тут же выбросил огненный ком в потолочную дыру, и черный столб дыма свечкой полез вверх, ввинчиваясь в незамутненное доселе небо. Ориентир для дружинников был означен.
Джанибаст разинул рот - до него что-то начало доходить.
- Маши лапами, Бастов сын, рассылай дым по всем замкам, по королевским покоям! - вопил чернокожий пришелец, понемногу отступая и примериваясь рукой к незнакомому оружию - рукоять в четырехпалую ладонь ложилась неладно, да и клинок был тяжел, таким мечом только скотину забивать.
- Братья! Защитники веры и крэгов, ко мне! - срывающимся голосом завопил Иссабастов родич, выхватывая длинный кинжал и бросаясь на гостя. Тот взмахнул мечом, целясь в горло, чтобы оборвать клич, но в этот миг сизоватый капюшон сорвался с головы болотного эрла и, точно короткое копье, опушенное перьями, ринулся на защиту хозяина, целясь пришельцу между глаз. Черная рука взметнулась, заслоняя лицо, и удар меча пришелся мимо цели.
Но дело было уже сделано - по задымленной крыше грохотали шаги, кто-то уже проваливался, пробив сапогами тонкий настил; голос Флейжа гаркнул:
- Харр, в сторону! - Чернокожий великан схватил на руки женщину, подивившись неожиданной тяжести обвисшего тела, и едва успел отскочить в проход, как в комнатенке стало так тесно, что уже было не разобрать, где свои, а где эрловы пособники.
Одной рукой прижимая к себе женщину, а другой делая отчаянные попытки размахнуться, чтобы пустить наконец в дело меч, Харр не выдержал и завопил:
- Бабу от меня возьмите!
Они так и появились на голубом лугу Игуаны - орущей, гогочущей кучей, валясь друг на дружку и заботясь только о том, чтобы на меч не напоролся кто-нибудь из соседей. Мона Сэниа с болью в сердце отметила, что наконец-то им выдалось то, что было в их жизни превыше всего - рыцарский подвиг, победоносный бой ради освобождения невинной жертвы... И надо же было случиться так, что их мечи оказались направленными против джасперян.
Она была принцессой этой страны, и в сердце у нее шевельнулся птичий коготок недоброго предчувствия. Но сейчас было не до смутных предощущений.
- В сторону, в сторону! - крикнула она, раздвигая горячие, пахнущие боем и чужой кровью тела.
Все послушно шарахнулись, образуя круг - в центре остался только коленопреклоненный Пы с женщиной на руках.
- Под крышу! - скомандовала принцесса, указывая на один из малых корабликов, предназначенных для дружины.
- А вся орава - в воду, - добавил Юрг, у которого тоже кошки на сердце скреблись - впервые его отряд одерживал победу без своего командора...
Пы неуклюже поднялся с колен и понес на вытянутых руках все еще спеленутое какими-то тряпками тело. Темные спутанные волосы волочились по неувядаемым колокольчикам, вбирая в себя пыльцу и нектар.
- Вели сервам подогреть вина. И воды для грелок, - распорядилась Сэнни. Юрг потрусил к стене, где безгласная прислуга уже успела соорудить что-то вроде походной кухни.
Уложив свою ношу на жестковатую, предназначенную для мужчин койку, Пы попятился и, не дожидаясь приказа, пугливо испарился - надо думать, вдогонку за уже плещущимися в море товарищами. Мона Сэниа разрезала стягивавшие все тело женщины путы вместе с одеждой, отлепила клейкий болотный лист от лица, молясь всем древним богам, чтобы растение не оказалось ядовитым.
Миловидное личико, и ничего более. Вероятно, одна из случайных подружек - недаром при дворе поговаривали, что старая владелица замка Кюз окружает себя многочисленными компаньонками, которые чуть ли не втрое моложе ее - и все для того, чтобы единственный сын не порхал по всем окрестным владениям, к чему имел неудержимую склонность... На Джаспере она его уберегла.
Принцесса заботливо укрыла молодую женщину, стараясь не дотрагиваться до огромного, туго натянутого живота - и все же этого движения было достаточно, чтобы недавняя пленница открыла незрячие глаза. Вероятно, еще один незнакомый голос - а все они приносили только боль и ужас - так напугал ее, что она дернулась и, натягивая на себя покрывало, протяжно закричала.
- Не бойся, Касаулта, все позади, я принцесса Сэниа, и ты под моей защитой! - она попыталась произнести эти слова как можно сердечнее и мягче, но то ли ее тон не убедил несчастную, то ли она не расслышала за собственным воплем чужого голоса, но крик продолжался - было просто непонятно, когда она умудрялась переводить дыхание.
- Тише, тише, ты уже в безопасности, - уговаривала ее принцесса, теряя терпение - до сих пор двух-трех ее слов бывало достаточно, чтобы ей повиновались.
Но крик только нарастал - теперь он уже был не женским, а каким-то неопределенным, даже не звериным. И вдруг мона Сэниа поняла, что это вовсе не страх. Это - началось...
Она внезапно сама испытала панический ужас, до тошнотного комочка там, где сходятся ребра и рождается вздох. Ее малыш появился на свет в окружении королевских повитух и лекарей, к тому же ее тело, закаленное в походах и тренировках, справилось со своей первейшей естественной задачей без особых проблем и боли. Так что теперь она очутилась лицом к лицу с чужим страданием в той степени растерянности, которой не испытала еще ни разу в жизни.
- Юрг! - тоненьким беспомощным голоском крикнула она, выбегая из шатра и хватая мужа за руки. - Юрг, сделай что-нибудь!
- Да я-то что могу? - оторопел командор. - Может быть, ты свяжешься с королевским двором...
- Нет! Никто посторонний не должен видеть этой долины - иначе кто поручится за безопасность Юхани? Лекари часто становятся предателями, и, побывав на Игуане, он сможет потом открыть дорогу сюда и похитителям, и убийцам!
- Но Касаулта ведь увидит ее неминуемо!
- Потому-то я и оставлю ее здесь - будет нянчиться с двумя. К тому же... О, древние боги, она же без крэга! В темноте ей втрое страшней!
А крик не прекращался, и страха в нем не было - только боль.
Мона Сэниа зажала уши ладонями, как перепуганная девочка. Юрг перехватил ее руки и резко опустил.
- Думай! - крикнул он прямо в лицо жене. - Думай, что делать! Она же помирает!
Как и свойственно всем мужчинам, он несколько перегнул в своих опасениях. Но мона Сэниа вырвалась из его рук и отчаянно тряхнула головой:
- Ну тогда у меня остался последний выход! И исчезла.
VI. Фирюза
Она слегка удивилась тому, что королевская лодка с лупоглазым божком на носу не качалась на воде, а была поднята высоко на берег и вкопана в песок рядом с пологой каменной лестницей, подымающейся к затейливому домику, сложенному из обожженных бревен. На верхней ступеньке сидел пожилой смерд в расшитой рубахе и полировал шкуркой рукоятку короткой остроги с костяным наконечником. Взбегая вверх по лестнице, мона Сэниа каким-то сторонним зрением воина успела отметить, что острога не боевая - видно, предназначена для рыбьего арбалета.
- Мне нужен король Алэл! - крикнула она, наклоняясь к сидящему. - Где мне найти короля?
Смерд отложил острогу и неожиданно гибким, молодым движением поднялся солнце вспыхнуло на диковинных шелковых цветах, которыми была вышита вся его одежда.