Он невольно втянул голову в плечи, и напрасно: это была всего лишь стремительная пичуга-посланница, изумрудная, с яркой желтой грудкой. Ну да, ведь на Дороге Строфионов они именно такие. Другое чудно: чтобы простой смерд послал молвь-стрелу? Сколь же богат должен быть его караванник...
Ну тем слаще будет прием. Да вот, кстати, и купола стойбищных юрт поднялись из травы. Строфион ускорил бег без понукания. Харр, однако, придержал вожжи - приближаться следовало солидно, без спешки, как подобало именитому гостю. Навстречу уже выбегали обитатели становища, что-то уж чересчур восторженные и изумленные. Впереди всех - детина на голову выше его самого, с пышным алым бантом на шее. Рот до ушей, глазки прищуренные, маслянистые, оценивающие - сразу видно, на ходу прикидывает, какой прок с нежданного посещения. Надо будет что-нибудь наврать про знакомство с князем. Строфион лег на тропу и выгнул шею, всем своим видом показывая, что с него довольно. Детина с бантом одной рукой поднял вожжи, упавшие на землю, другую почтительно подал Харру, помогая ему сойти с повозки. Толпа, следовавшая за ним на расстоянии трех шагов, приветственно загудела - приглашали осчастливить жилище, разделить трапезу и постель. Понятно.
Харр по-Харрада протянул руку, хотя мог бы отлично обойтись и без посторонней помощи, и оперся на здоровенную лапищу. И вздрогнул: ладонь словно утонула в теплом вязком тесте. Затем мяконькие подушечки пальцев пробежались по тыльной стороне его кисти, обогрели запястье и шаловливо скользнули под обшлаг рукава.
Харр, словно ожегшись, отдернул руку и отпрыгнул назад. Толпа зашевелилась, растекаясь надвое, открывая перед ним проход к юртам и одновременно обтекая его справа и слева. Кланяющиеся, улыбающиеся мужчины, юноши, мальчики. И ни одного женского лица. Бесстрашного Харра едва ли не впервые в жизни прошиб холодный пот, когда он понял, куда попал.
Это было становище сиробабых.
Он рванул что есть мочи обратно, путаясь в высокой траве и кляня себя за то, что слишком поспешно, не разобравшись, покинул легкую спасительную повозку; за спиной бухали сапоги детины с алым бантом. Он сделал глубокий вдох и удвоил скорость, отчетливо сознавая, что надолго его не хватит; но ведь и сиробабые далеко от своего поселения оторваться не рискнут. Он споткнулся о бугорок и вдруг прямо перед собой, в каких-нибудь тридцати шагах, увидел прежнюю четверку ряженых.
Он круто свернул влево, к лесу, одновременно вытаскивая на бегу меч - не уйти зайцу от двух шакалих стай. Но за спиной раздалось гулкое "пом! пшшшш..." Он невольно оглянулся: между ним и сиробабыми подымался заслон белого лучистого пламени.
Видно, все-таки один из ряженых был сибиллой. Ну спасибо и на этом, а то силы кончались. Сиробабые с воем мчались восвояси, и он рухнул в высокую траву, переводя дыхание, так как биться ему предстояло сразу с четверыми. Они подходить не торопились; если не считать сухого шелеста травы, стояла полная тишина. И тут прямо у него над головой раздался негромкий голос:
- Слушай, мужик, нам твоя помощь нужна.
Харр осторожно перевернулся на спину и сел, красноречиво положив меч на колени. И чуть не присвистнул: у всех четверых на поясе висели длинные мечи с изукрашенными рукоятками. Уж не князья ли это с каких-то неведомых дорог? А говорят чисто, по-здешнему. Он кашлянул, чтобы голос не прозвучал неуверенно.
- Зачем помощь тому, при ком его меч? - спросил он сурово.
Чужаки переглянулись - как ему показалось, с уважением. Только сейчас он заметил, что у троих на лоб надвинуты какие-то обручи с завитками - короны, что ли? И как это им удалось подобраться к нему так быстро и столь бесшумно?
Тот, который был без короны, потер рукой чисто выбритый подбородок и со вздохом проговорил:
- Знаешь, сила не всегда в оружии. Чаще она в информации.
- Это что, амулет такой?
- Вот именно.
Информация - это знание.
Харр по-Харрада не выдержал и засмеялся:
- Ну вы нашли время и главное - место... Что, будем байками тешиться на виду у сиробабых?
- Сиро... что? - переспросил ухмыляющийся красавец в ослепительно сверкающей изумрудно-огненной короне. - Это от которых ты так улепетывал, почтеннейший?
Харр насупился: с воинами так не разговаривают. Тот, светловолосый, что был без короны, похоже, тоже это почувствовал и дернул насмешника за рукав:
- Не годится начинать знакомство с перепалки, тем более что против одного было не менее дюжины. Что им было от тебя надо?
- Сирые это. К себе зазывали.
- Сироты?
- Во-во. Как один сиротки. Все без матерей, но у каждого - по два папаши. Понял?
Те, что в коронах, недоуменно переглянулись, потом тот, без короны, что-то буркнул себе под нос; тогда самый юный, у которого яркая синева его головного убора подчеркивалась узкой белоснежной каймой, тихонечко ахнул и тут же прикрыл рот ладонью.
- У нас же за такое - сразу на кол...
- У нас на других дорогах - тоже, - не без злорадства отозвался Харр. Только сибиллам разрешено сие.
- А тут что, все поголовно - сибиллы?
- Здесь - другой расклад. Строфионы бегут резво, но тяжелой поклажи не тянут, как рогаты или, скажем, кабаны. Оттого здешние караваны зело убоги. А где убожество, там лишний рот ни к чему.
- При чем же здесь эти... сирые? - удивился юный чужеземец.
- А при том, что один от них прок - они смердов не множат. Но на воспитание берут охотно и ладных воинов выставляют, если князь призовет. Ремесло, как правило, знают не одно, а несколько - искусники. В обхождении ласковы. Если кто из приемышей из стойбища сбежать надумает - добром отпускают. Только не многие бегут - сытно у них...
- Ты, часом, у них не зазывалой работаешь? - не выдержал скалозубый красавец.
Одного мгновения Харру было достаточно, чтобы принять боевую стойку:
- Защищайся!
Чужестранец только повел тонко подбритой бровью:
- И рад бы размяться, только мой меч против твоего тесака - это, знаешь, будет не на равных...
Он словно нехотя наполовину вытащил из ладных ножен свой меч, и Харр по-Харрада застыл на месте, пораженный сказочным зрелищем: узкое лезвие сверкало, отражая голубизну неба, безупречное до неправдоподобия.
Харр сглотнул слюну.
- Ты что? - спросил обладатель ратного сокровища.
- Я подумал, что меч твой ковали не человеческие руки, а солнечные лучи...
- Да ты поэт, братец! В самом деле, наши мечи штамповали сервы...
- Флейж, не отвлекайся, - негромко заметил до сих пор молчавший обладатель скромной серебряной короны с единственным украшением в виде черных глазков из сверкающих камушков.
- Да, действительно, - проговорил тот, что был без короны - похоже, их предводитель, - мы не выяснили главного. Ты путешествуешь, как мы видели, в одиночку. Хорошо ли ты знаешь здешние дороги?
Харр пожал плечами - скорее в ответ на собственные мысли, чем на этот вопрос. Похоже, врать не имело смысла.
- Да уж получше, чем кто бы то ни было.
- Готов ли ты служить нам проводником... в довольно опасное место?
- Вся жизнь - сплошная опасность. Сами видели. А куда?
- Это место называется Адом.
Харр только присвистнул. Издалека, видать, чужаки-то!
Но его поняли неправильно.
- Если не побоишься и приведешь нас к огненным горам, - продолжал светловолосый, - то наградой тебе будет мой меч.
Он вытащил из ножен золоченый клинок с магическим изображением анделиса возле самого эфеса, на вытянутых руках поднес к самому лицу Харра. Тот невольно зажмурился, так сильно было искушение наложить руку на украшенную эмалью рукоять.
- Ты наивен или не в меру неосторожен, чужеземец? - проговорил он, отступая на шаг.