После нескольких бесед с нужными людьми Мишель засел за учебники и осенью сдал экзамены за первый курс. И вообще скоро стал примерным студентом. Отец на радостях купил Мишелю спортивную машину "Рено-Альпин". Больше в политических демонстрациях Мишель не участвовал. Книги классиков марксизма Мишель снес к букинистам. А беседы с нужными людьми периодически продолжались. Мишель жил, окрыленный доверием. Через год ему устроили тайную встречу с товарищем Фрашоном, тогда еще только членом ЦК ФКП. Товарищ фрашон говорил со студентом Мишелем Жтиро просто, дружески, как с равным. Он похвалил Мишеля и предсказал ему большое будущее. Мишель и впрямь чувствовал себя значительной фигурой. Он знал, что одна из его информации о структуре ультраправой студенческой организации обсуждалась на заседании Политбюро на площади Колонеля Фабиана.
После университета Мишель отказался сидеть в конторе отца и поступил в полицию. А потом ему открылись и двери ДСТ. Даже при правлении социалиста Миттерана коммунистов в контрразведку не подпускали на пушечный выстрел. Но какие могли быть претензии к респектабельному, исполнительному сыну уважаемого турского нотариуса?
Нужные люди помогли Мишелю Жиро раскрыв ячейку левых террористов. Карьера инспектора ДСТ пошла в ropy.
А дальше получился какой-то сбой. То ли Мишель Жи чего-то испугался, то ли прикипел к своемy креслу, то ли разочаровался в идеалах юности, то ли вспомнил о папином наследстве - но, короче говоря, он стал избегать встреч с нужными людьми.
И вот сейчас, слушая Мишеля Жиро, я пытался разгадать, что же с ним происходит.
Вроде бы Мишель был в явном смятении. Ну да, Клод Бернан, так называемый чиновник из канцелярии премьер-министра - это особая контрразведка в контрразведке, ведет самостоятельно параллельную анкету. Очень много знает. Еще о большем догадывается.
-Повторяю, - сказал Мишель Жиро, - Клод Бернан дышит вам в затылок. Я вам советую немедленно возвращаться в Москву.
Звучало очень мило и трогательно. Воврeмя дать такую информацию - уже за это можно было месье Жиро все простить.
А если?
А если он просто спасает свою шкуру, резонно предполагая, что, распутав мой клубок, Клод Бернан выйдет и на инспектора Жиро?
А если они уже его нащупали, и он покорно исполняет замысел Бернана и хочет тихо и безболезненно, но согласно инструкциям ДСТ, вывести меня из игры?
А если он просто все придумал и желает лишь развязаться с нами, "спрыгнуть с поезда"?
- Вы сделали отчаянный шаг, - сказал я. - Прийти ночью на известную ДСТ квартиру, когда в ней кто-тo есть... Зачем такой риск?
- Вы недооцениваете французскую полицию, - усмехнулся Жиро. - Если бы я не хотел вас будить, вы бы спали как сурки - хоть танцуй в гостиной рок-н-ролл! Вы бы проснулись лишь утром, с легкой головной болью. И потом у меня задание.
Вы ляжете спать, и я поменяю лампу в прихожей. Увы, отныне Клод Бернан будет в курсе всех интимных глупостей, которые вы говорите своей даме даже в постели. Но вы должны вести себя так, будто ни о чем не подозреваете.
Вот это уже было похоже на правду!
-Ошибаетесь, - сказал я, - невысокого мнения о фрaнцузской разведке. Поэтому считаю, что при всех возможных политических изменениях французской службой безопасности будет руководить французский профессиональный полицейский. Естественно тот, которому мы доверяем. Как вы догадываетесь, я не собираюсь сматывать удочки в Москву.
Он оказался очень умненьким, этот паренек. Недаром товарищ Фрашон поверил в него и на него поставил. Не задавая никаких промежуточных вопросов, вернее, прокрутив их в своей голове и сам дав на них ответ (и все это за десять секунд, пока он добавлял в стакан виски), Мишель Жиро задумчиво произнес:
- 0'кэй! Но Клод Бернан взяток не берет.
- Знаю, - сказал я, - однако, что значит "не берет"? Десять тысяч не берет, сто тысяч не берет, но миллион он возьмет?
Взглянув на ошарашенное лицо моего собеседника, я понял, что партия мною выиграна.
Взяв за правило не вмешиваться в дела Белобородова, я ничего не сказал, не удивился, увидев, что на такое ответственное закрытое совещание Белобородов привел Миловидова, человека неопределенных лет, скорее молодого, служившего в посольстве по культуре и, насколько я знал, на самых низших должностях: то ли киноленты для посольских просмотров заказывал, то ли цветы дарил приглашенным к нам артистам и писателям. Ну хорошо, привели товарища - так сиди и помалкивай в тряпочку, однако у Миловидова было нечто вроде недержания смеха - он смеялся буквально после каждой фразы, будто мы тут анекдоты рассказывали. Я заметил, что этот громкий глупый смех неприятен не только мне - генерал-лейтенант, военный атташе, тоже поеживался.
Между тем, мы говорили о вещах достаточно серьезных: решалась проблема Клода Бернана. Мы извлекли все данные нашей картотеки. Клод Бернан, сказал генерал-лейтенант, это еще и военная разведка, это серый кардинал при премьерминистре. (Ха-ха-ха! - загоготал Миловидов.) Клод Бернан, сказал Белобородов, обычно свою анкету ведет в одиночку, никому не доверяет, даже записей не делает, все держит в голове. Очень мобилен. Сейчас в Париже. Через два часа. может оказаться в Ницце. Рыщет по Франции, как серый волк (клинический приступ хохота у Миловидова). Я сказал, что главное даже не это - по моим предположениям, как я понимаю Клода Бернана, он из редкой породы фанатиков и не возьмет ни миллион франков, ни даже миллион долларов. (Миллион долларов! - повторил Миловидов и радостно заржал.)
- Борис Борисыч! - притворно возмутился Белобородов. - Ты выступаешь с антиамериканских позиций! Твои слова противоречат классической теории о буржуазном обществе, где все продается и все покупается. За миллион долларов всех нaс можно купить - кроме тебя, разумеется.
Тут все тихонько захихикали, а Миловидов чуть не упал со стула.
- Вы помните анекдот про слона? - сказал до этого молчавший советник, в ведении которого были все финансы посольства. - Нет? На клетке слона в зоопарке вывешен ежедневный слоновый рацион питания: десять килограммов свеклы, двадцать - моркови, сорок - отрубей, пятнадцать - яблок, пять бананов и так далее. И вот посетители зоопарка спрашивают у сторожа: "Неужели слон все это съест?" "Он-то съест, отвечает сторож, - да кто ему даст?"
(Миловидов задохнулся от смеха, а я подумал, что ему все-таки надо лечиться.)
- Я убежден, - продолжал советник по финансам, - что даже если бы речь шла о даче взятки Президенту Французской республики, ЦК никогда бы не утвердил подобной суммы.
- Но на карту поставлена судьба всей операции! - сказал я. - Мы обязаны рискнуть. Или Франция не стоит миллиона долларов?
- Даже миллиона франков, - ответил советник по финансам. - В ЦК страх перед шестизначными цифрами. Бесполезно даже пытаться.
- Что же делать? - спросил я.
- А вот для этого у нас главный Борис Борисыч, - сказал Белобородов как бы в пространство. - Тебя для этого прислали. Ты и решай.
Тут лица у всех вытянулись, лишь Миловидов блаженно ухмылялся.
"Не бери все на себя", - вспомнил я совет Ильи Петровича. Совет хорош, но сейчас тот самый случай, когда от ответственности не отвертишься. Да и не надо вертеться. В конце концов, ты комиссар республики с правом расстрела на месте. И пора показать товарищам, что ты прибыл не в игрушки играть.
-0'кэй, - вздохнул я, - выхода нет. Клод Бернан должен быть ликвидирован. Мне бы подошла версия самоубийства или дорожной катастрофы. Впрочем, детали - это не моя забота.
- Верно, - подхватил Белобородов, - это забота начальника специальной оперативной службы.