Отныне американцы могли защищать Францию лишь при условии, что французское правительство их об этом попросит. Но ведь правительство может не попросить. Какой простор нам для инициативы!
Тем более, что в стране активно действует хорошо организованная, дисциплинированная, одна из самых сильных на Западе коммунистических партий, члены Политбюро которой утверждаются Секретариатом на Старой Площади в Москве.
А в распоряжении французских коммунистов - самый многочисленный и боевой профсоюз, способный в любой момент парализовать страну всеобщей забастовкой. Положим, не всеобщей. Однако мы давно ориентировали-французских товарищей в нужном направлении. Читайте Ленина: "Социализм - это советская власти плюс электрификация всей страны". И если коммунистический профсоюз останавливает транспорт и вырубает электричество, то французам ничего не остается, как двигаться прямой дорогой к социализму. Надо их только подтолкнуть.
Словом, Франция "лежит очень плохо". А раз плохо лежит, почему бы ее не взять? Но с другой стороны - за каким чертом ее брать? Нам и так достаточно головной боли в других районах мира.
Увы, Франции не повезло. Она очень хорошо лежит. Извините за парадокс. Поясняю. Много стран лежит плохо. Например, Италия. Но та все-таки официально входит в НАТО, и от итальянских коммунистов лучше держаться подальше. К тому же, после того как Греция стала нашим союзником, мы можем контролировать Средиземное море. Италия принесет дополнительные военно-морские базы (которые нам нечем заполнить), но одновременно - все итальянские политические страсти-мордасти и экономический специфически-итальянский хаос. Такие дары пусть хлебают американцы. А Франция - это стратегический плацдарм, это выход на Атлантический океан и прямая связь с Латинской и Южной Америкой. Наши ребята в Анголе, на Кубе и в Никарагуа будут чувствовать себя, как в окопах, пока мы не приберем к рукам Францию.
Не скрою, были соображения такого рода, что Франция - это тоже курица, несущая золотые яйца. Мы думали над этим и решили, что нам хватит и немецкой. Семь лет правления французских социалистов развалили экономику страны. Французские товары перестали быть конкурентноспособными. Зачем нам платить втридорога валютой, когдa ту же продукцию, лучше и дешевле, нам поставляет Германия? А вот сельское хозяйство Франции прокормит половину населения Советского Союза. Нам надоело покупать хлеб в Штатах и мясо у Аргентины. Надоело, плюс политически это производило негативный эффект и внутри Союза, и за рубежом. С Францией же мы будем рассчитываться твердым и не подверженным инфляции советским рублем.
Теперь вам понятно, что когда мы шли на Секретариат, нам было чем козырять?
Впрочем, эти козыри в ЦК и без вашей подсказки видели. Портреты тоже не лыком шиты, и помощники у них головастые. Нас сразу встретили вопросом: не забыли ли мы о "птичках"? Министерство обороны доложило, что в случае необходимости наземные силы Франции можно задавить четырьмя дивизиями. Наши военные трезво оценили боевой дух французского воинства. Но оставался французский военный флот и "птички" авиация с ядерным оружием, наземные и подводные ракеты с ядерными боеголовками. А эта технология у французов. прекрасно налажена.
Мы ответили, перефразируя слова известной песни, - мол, "самолеты сами не летают, и теплоходы сами не плывут".
И чтоб взлетела самая грозная модернизированная ракета, нужен маленький пустячок - кто-то должен нажать на кнопку. А это уж наша забота.
Нет, "карт-бланш" нам не выдали. Секретариат постановил - сначала гарантируйте, что на кнопки не нажмут и "птички" не взлетят, а потом поговорим.
Признаться, на карт-бланш мы и не рассчитывали.
Но если будет гарантия - кто станет терять время на пустые разговоры?
Кажется, я достаточно полно объяснил суть своей миссии.
По радио объявили, что самолет пошел на посадку в парижский аэродром Орли. Мне предстояли сущие пустяки: всего лишь приступить к выполнению задания.
В аэропорту меня встретил рубаха-парень из советского посольства, дружески и фамильярно ткнул ладонью в живот, подхватил мой чемодан и усадил в "Ладу" с посольским номером, которую он запарковал прямо у выхода из аэропорта под знаком "Стоянка запрещена". Конечно, на ветровом стекле уже красовалась зеленая квитанция штрафа. Квитанцию эту парень тут же демонстративно порвал. Когда он мне представлялся у паспортного контроля, я фамилию его не расслышал, но вычислил, что это обыкновенный порученец. "Молодцы ребята", - мысленно похвалил я посольских. Мы заранее предупредили, чтобы в аэропорту не было никакой помпы, как можно скромнее. В этом смысле посольские даже перестарались.
- Надолго в наши края? - спросил меня порученец, выруливая на шоссе.
- Как начальство прикажет.
- Ага, только зря ты прихватил один чемодан. Чемоданы тут бешеные деньги стоят. Когда накупишь шмоток в "Тати", а отовариваться надо там, ты, конечно, выгадаешь, но такую же точно сумму за чемодан заплатишь.
Я подавил улыбку. Порученец принял меня за какого-то "чайника" из технического министерства. Поэтому сразу на "ты", сразу начал учить жить, сразу поведал о "Тати". И с таким народом мы собираемся строить коммунизм...
Я заметил, что порученец съехал с основной магистрали.
- Почему мы не едем по Южному шоссе? - и чтобы не вызвать подозрений моей осведомленностью, я поспешно добавил: - Мне говорили, Южное шоссе ведет прямо в Париж.
- Ага, - согласился порученец, -- у них это "южный авторут" называется. Но на нем мы будем загорать до вечера. Стоит "авторут". Забастовка водителей грузовиков. У них это "эскарго" называется. Едут, суки, со скоростью улитки, пять километров в час.
- Почему же они бастуют?
- Потому что суки, - убежденно ответил порученец. - Мне бы такую зарплату, я бы вкалывал, как паинька. А им все мало. Нет, поживешь немного в Париже, и ты взвоешь. Каждый день забастовка, каждый день то метро не работает, то автобусы не ходят, то демонстрации улицы перекрывают.
Для меня это была любопытная информация. Если у рядового работника советского посольства такие настроения, то, спрашивается, что же думают обыкновенные французы?
- Напели небось в Москве про Париж, - продолжал порученец, - мол, джинсов тут - завались, и дубленки, и "сейка", и транзисторы, жратвы от пуза. Но я - дни считаю! И сертификаты. Как только накоплю на кооперативную квартиру и на "жигуленок", дам деру отсюда.- Париж, конечно, красив, однако вечером я на улицу носа не высовываю. Террористы и уголовники стреляют среди бела дня.
- А полиция мышей не ловит?
- Полиция только мышей и ловит. При социалистах министр юстиции был, Бадантер. Так он смертную казнь отменил. С тех пор щелкают полицейских, как кроликов. И я бы на месте гангстеров точно так же поступал. Семь бед - один ответ, попадешься - тот же срок дадут, почему же не щелкнуть полицейского и не уйти? А от террористов просто спасения нет. Кто тут только не резвится: палестинцы, баски, автономисты, армяне, корсиканцы и революционеры разной окраски. Если день прошел без взрыва - то это считают потерянным днем.
Я подумал, что Ксенофонтову это было бы приятно услышать. Одно дело руководить издалека, другое - на месте ощутить результаты своей работы.
- В общем, загнивают французы?
- Загнивают - не то слово. Советская власть по ним плачет. У них же не тюрьмы, а санатории старых большевиков. Лишь цветных телевизоров в камерах не хватает. Нет, мы бы в два счета порядок навели. И профсоюзам по шее, чтоб не чирикали.