А вы сейчас высказали всего лишь частную, хотя и любопытную, ксенологическую гипотезу. Чем вы всегда меня подкупали - так это способностью с ходу, без артподготовки, генерировать ксенологические гипотезы. Но вряд ли кто осмелится в обозримом будущем проверить вашу правоту. Нам пока нечего сказать тектонам. И трудно понять их слова, обращенные к нам.
- Особенно когда они сопровождены "дыханием тектона", - буркнул Кратов. - Предки были правы: это банальный инфразвук. Вроде наших "шатагхни", инфрагенераторов, знаете?
- Признаться, не доводилось испытывать на себе, - сказал Григорий Матвеевич сдержанно.
- А мне доводилось. В пору своей буйной юности. Неприятное, надо заметить, ощущение. Но я ждал чего-то похожего и потому к концу нашей беседы почти не обращал на него внимания. Господи, да с чего мы взяли, что у тектонов атрофированы все чувства?! Что им будто бы нелюбопытно слушать о нашей Земле, что им безынтересно побывать на ней... Разве кто-нибудь хотя бы раз рискнул пригласить тектона в гости?
- Эмоции, Костя, эмоции, - сказал Энграф. - А где строгая научная оценка фактов? Ведь вы сподобились редчайшей возможности общаться с представителем высшего интеллектуального звена Галактического Братства. И для земной ксенологии ваша информация бесценна. Надеюсь, вы не преминете составить подробный отчет о рандеву, опустив по необходимости содержание самой беседы, а также снизив эмоциональный накал?
- Не премину, - фыркнул Кратов. - На досуге. Теперь и оно - эпизод моих мемуаров. Но будет это непросто. Попробуйте-ка составить отчет в ксенологической нотации о ваших каждодневных препирательствах с Руточкой на предмет полезных физических нагрузок!.. Так что же интересного сообщил вам коллега Шервушарвал?
- Нижеследующее, - сказал Григорий Матвеевич. - Колючий Снег Пустых Вершин убедительно просил руководство земного представительства на Сфазисе не препятствовать вашему желанию - буде таковое возникнет - на время оставить свой пост и возвратиться на Землю. Любые ваши поступки, присовокупил тектон, должны расцениваться как направленные на благо Галактического Братства.
- И что же вы? - полюбопытствовал Кратов.
- Грешно вам... Разумеется, мы отнеслись к просьбе тектона с пониманием! Что занятно, Костя: в это время ваша конфиденциальная беседа с Горным Гребнем была в самом разгаре. И, полагаю, каждое ваше слово немедленно становилось ведомо всему Совету тектонов. А вы говорите - в гости пригласить.
- Я знал об этом. Горный Гребень не скрывал своей постоянной связи с другими тектонами. Мне лишь почудилось, что перед самым расставанием он все же разорвал ее... Это пустяки, Григорий Матвеевич. Мне нечего было таить от Совета тектонов. И всем нам - тоже. Тектоны - общность более высокого порядка, чем раса, биологический вид. По сути, мы имеем дело с единым сверхорганизмом, сверхинтеллектом под названием "Совет тектонов". Согласитесь, было бы удивительно, если бы правая рука этого сверхорганизма не ведала, что творит левая.
- Замечательно, - улыбнулся Энграф. - Как-нибудь пригласите на чашку чая левую пятку этого сверхорганизма... Вы упрямец, Костя, и это также не самая дурная черта вашего характера, есть и похуже. Только примите к сведению мою ремарку: тектоны, при всем их очаровании, не люди. Повторяю: не люди! И никогда не станут мыслить и поступать по-человечески, как бы нам того ни хотелось. Для них это много-много шагов назад по эволюционной лесенке. И то, к чему все мы с исторической неизбежностью придем - я имею в виду пангалактическую культуру или, как принято величать ее среди дилетантов, Единый Разум Галактики, - так вот, культура эта будет нечеловеческой. Как ни обидно вашему, да и моему, поверьте, человеческому самолюбию.
Тем не менее, этот досадный для всякого антропоцентриста факт не помешает человечеству преспокойно, с достоинством влиться в магистральное русло формирования пангалактической культуры и занять там подобающее место... А вас не смущает то обстоятельство, что тектоны заранее предвосхитили некоторые ваши поступки?
- Вы правы, Григорий Матвеевич: я упрямец. И потому не люблю, когда мною двигают, как пешкой, даже в сторону ферзевого фланга. Вы это и сами отлично знаете.
- Еще бы! - хохотнул Энграф.
- Но чего за тектонами ни разу не отмечалось ни в одном свидетельстве - так это лжи. И если они говорят, что в Галактике творится нечто, обеспокоившее их, и это "нечто" каким-то невероятным образом связано со мной, значит, так оно и есть. И сейчас не тот случай, чтобы я артачился. Хотя у меня накопилась прорва проблем, разрешить которые было бы не только интересно, но и полезно.
- Вы слишком много носитесь по Галактике, - укоризненно проговорил Энграф. - Вот и нашалили где-нибудь. Зацепили какие-то струны, доселе скрытые от чуткого уха и недреманного ока тектонов. И эти струны зазвучали не в их излюбленной тональности.
- Горный Гребень просил меня заняться мемуарами. Не знаю, зачем это тектонам. Быть может, они хотят найти в них первый аккорд этих струн? Или, еще того проще, выиграть время, осмотреться, изучить ситуацию поглубже? Подозреваю, что наши многомудрые тектоны слегка растерялись. Могут они растеряться, в конце-то концов?
- Могут. И растеряться, и ошибиться. И перестраховаться, кстати, тоже. Только не вкладывайте в эти термины человеческое содержание, Костя. Растеряться для тектона, вероятнее всего, означает обрабатывать объем информации несколько больший, нежели требуется для оптимального решения проблемы.
- Вы снова принялись за мое воспитание, Григорий Матвеевич, - заметил Кратов. - Неужели я плохой ксенолог?
- Отнюдь нет, Костя, - ласково промолвил Энграф. - Вы хороший ксенолог. В свете последних событий я бы даже выразился: чересчур хороший. Очень мне нравится и завидно, что сердце у вас болит обо всех этих... нелюдях. Что вы за ксенологическими абстракциями отчетливо видите живых существ. Сострадаете им. У меня, грешника, оно давно уже не болит, сердце-то. И контакты для меня - лишь набор формальных описаний, которые надо привести к истинному, однозначно определенному виду... Как долго вы предполагаете быть на Земле?
- Примерно с месяц. На дольше мне просто не достанет воспоминаний.
- В таком случае у меня будет к вам ряд поручений.
- Разумеется, я их исполню. - Кратов испытующе поглядел на Энграфа. А почему бы нам не наведаться туда вместе? Проведать матушку-Землю?
- Что мне там проведывать, Костя? - пожал плечами Григорий Матвеевич. - Искать старые стены своей молодости, которые давно стерты в прах? Молчать над могилами ушедших родных и друзей? Я реликтовый космический волк-одиночка. С Землей меня не связывают ни дом, ни семья. Потому что на все это нужно было жертвовать временем, а в молодости мы необдуманно склонны отдавать предпочтение более важным - на наш, разумеется, взгляд занятиям. И однажды выяснилось, что ничего уже не поправить и не построить. С тех пор мой дом - на Сфазисе, а моя семья - все вы, кто проводит здесь некоторый период своей биографии, чтобы затем пропасть где-то за тысячи парсеков. И я вполне понимаю ощущение цейтнота, какое вечно испытывают тектоны. Только вот не нравится мне, что и вы, Костя, похоже, неосознанно повторяете мой путь.
- Что вы, Григорий Матвеевич, - Кратов смущенно засмеялся. - Какой же из меня аскет?
- Вполне сложившийся, Костя, - печально покивал Энграф. - Мой вам совет - хотя вы редко прислушиваетесь к моим советам, и напрасно! Разумно используйте время, дарованное вам судьбой.