У одной из опор, у самой воды, торчало что-то длинное и темное. Я вытащил это, и оно оказалось тонким прутом со стальным болтом на конце. Плавным движением я засунул прут за пояс штанов.
- Что вы от меня хотите? - позвал я человека.
Темный силуэт отделился от опоры.
- Вы, наконец, пришли в себя? - спросил он.
- Меркатор? - узнал я. - Нам лучше поговорить.
- Я на это и рассчитывал.
Итак, мы встретились на берегу океана. Мы сели, приглядываясь друг к другу. Его лицо выглядело призрачным, морщинистым, и я чувствовал, что мое лицо было точно таким же.
- Долго вы следили за мной?
- Не очень. Хотя и держал вас под контролем несколько часов. С того самого момента, как вы скрылись и удрали из отеля.
- Я не совсем удачно скрылся.
- Конечно. После того, как вы с безрассудной храбростью сиганули из окна и приземлились на боковой улице, вы пошли открыто, вглядываясь в лица прохожих и разговаривая с самим собой. Мы с Исратом могли бы схватить вас снова, если бы не возникли другие трудности.
- Что за трудности?
- За нами следили. В этом городе все против всех. Такие иностранцы, как я, вызывают подозрение. Особенно, если они еще имеют таких знакомых, как вы. Знаете, чей антиграв вы украли? Он принадлежал премьер-министру Алжира генералу Рамаянеру Курдану. Старый Курдан превращается в опасного врага. История Алжира за последние столетия...
- К черту историю, Меркатор! Конечно, они против вас, если вы замышляете убийство Президента Африки. Видит небо, я не связан с политикой, но я против убийства. Разве эль Махассет не всемирно известен? Разве он не является одним из самых выдающихся политиков?
- Да, да, Ноланд, я согласен с вами, но есть один момент...
Внезапно он умолк и, схватившись за грудь, согнулся пополам. Когда снова выпрямился, лицо его было жестким, а голос слабым.
- Как видите, вы не единственный больной на этом берегу. Вы понимаете, что идеал здоровья уходит из мира? Ведь быть больным сегодня считается патриотичным.
- Послушайте, Меркатор. Мне не нужна ваша лекция. Я, конечно, сочувствую вашему состоянию, но ни в какие ваши дела впутываться не желаю.
- Вы уже впутались, Ноул. И знаете это.
Его вновь скрутила боль, но он взял себя в руки и произнес:
- Я так долго за вами шел, потому что хочу попросить вас кое о чем.
- А где же ваш любимчик головорез Исрат?
- Он освободился от вашего доктора и пришел ко мне. Но мы потерялись в толпе на улице! Мне остается только надеяться, что он еще жив. Так или иначе, но он не мой головорез. Просто мы с ним одной веры. Мы оба Воздерживающиеся, и мы не причинили вам вреда.
- Ха! А как насчет тех гнусных лет, которые я провел на вашей ферме?
- Да забудьте вы об этом! Кроме того, я лишь номинально управлял фермой. В последнее время фермеры все больше и больше отдалялись от своей земли. Это было неизбежно, и причиной тому - так называемая эффективность. Выходя в отставку в этом году, я был всего лишь делопроизводителем, у которого на руках огромное количество отчетов. Я был рабом своей работы. Таким же рабом, как и вы.
- Прежде чем так говорить, попробовали бы сами поработать на ферме.
- Я не пытаюсь снять с себя вину, Ноланд, но и не могу нести ответственность за карательную систему. Мне нечего сказать о тех, кто обрабатывал землю. И я не защищаю систему, которую считаю отвратительной.
Он судорожно сунул руки в песок - его снова мучили боли.
- Ноул, ради Бога! Мне нужна ваша помощь, я умоляю вас помочь мне!
- Извините, но я не желаю. Давайте помогу вам добраться до вашего доктора.
- Это подождет. Ноул, я должен поверить вам. Вы мой соотечественник, а я не могу доверить важную информацию африканцу.
- Вы сумасшедший, Меркатор. Я отведу вас в отель.
Я попытался его поднять, но он сопротивлялся.
- Послушайте, Меркатор, - сказал я. - Я мог бы передать вас полиции, но не хочу впутываться. Идея застрелить эль Махассета - чистое безумие.
- Об этом я и хотел поговорить с вами, Ноул. Вы достаточно упрямый человек и не очень-то щепетильны. Я хочу, чтобы вы застрелили эль Махассета. Поверьте, я оценю это.
Эта новость повергла меня в изумление. Я отпустил Меркатора. Он ползал на коленях, кашляя и сжимая свою грудь.
- Махассет должен умереть, - хрипел он. - Без него африканские государства распадутся и начнут воевать. Их союзники в Америке и в Европе тоже втянутся в бойню. В результате начнется последняя ядерная война. Современная структура общества будет разрушена... - Он запнулся. - Ноланд, я болен. В моих легких раковая опухоль. Я не могу полагаться на себя. Вы должны сделать это.
Я упал на колени рядом с ним, потрясая кулаками.
- Вы сумасшедший, Меркатор! Неужели вы полагали, что я помогу вам швырнуть мир в войну? Я должен был догадаться обо всем с самого начала, когда прочитал письма Джастин. Кто еще видел эти письма?
- Ноланд, умоляю! Выслушайте мои аргументы...
- Я уже достаточно наслушался. Мне жаль вас, Меркатор. Я не буду стрелять в Президента. И вы не будете. Никто. Возможно, вы всего лишь безумный идеалист, но есть такие идеалисты, которые приносят миру неприятности на несколько тысячелетий.
Его лицо перекосилось.
- Избавьте меня от этих проповедей, глупый плебей!
Я поднялся.
- Я пришлю вам доктора, Меркатор. А потом сообщу обо всем в полицию.
Я пошел наверх. Он звал меня до тех пор, пока я не смешался с толпой на набережной.
Проходя через площадь, я увидел, что часы на самой высокой башне показывают за полночь. Наступил день прибытия Президента.
Я шел, ощущая странную легкость во всем теле, которую связывал с голодом. Но больше всего я хотел пить.
Я пытался оценить все, что узнал от Меркатора. Зачем этот сумасшедший хочет разрушить мир? Вспомнив о его денежных вложениях в антигравитационные исследования, я, кажется, получил ответ. Меркатору необходимо спровоцировать войну, чтобы стать богаче и сильнее. Мир, угнетенный голодом, все внимание уделял технологическим разработкам для сельского хозяйства и смежных областей. Антигравитационная промышленность развивалась только в коммерческом направлении. Но война могла стремительно подстегнуть это развитие. Меркатор, поскольку был болен, не мог себе позволить долгого ожидания плодов своей предусмотрительности.
Я осознал ситуацию и ужаснулся.
Но я сдержал свое слово и пошел сначала в отель за врачом. Мне предстояло многое сделать.
Войдя в номер Меркатора, я понял, что здесь был произведен обыск. Содержимое шкафов и ящиков было вывернуто на пол. За спинкой кресла лежал Исрат. В его спине торчал кинжал с великолепно отделанной серебряной рукояткой. Было видно, что кто-то нанес Исрату пять или шесть ударов, и я изумился такой злобе.
Его тело было еще теплым - убийство совершили недавно.
Ошеломленный, я стоял, гадая, что случилось с прекрасной Джастин, как вдруг услышал шум в соседней комнате. Меня пробрал мороз. Я отошел от двери, которая медленно отворялась.
Оттуда на четвереньках выполз доктор Меркатора. Я помог ему встать. Его лицо было белым, и я почувствовал, как бледнеет мое. Руки доктора тряслись и шарили по телу, словно в поисках выхода. Я налил нам по стаканчику из найденной на полу бутылки. После выпивки доктору стало лучше.
- Это было ужасно, - сказал он, прикуривая сигарету. - Он рычал, как зверь! Клянусь, он знал, что я прятался в спальне, но после убийства он, кажется, удовлетворился. Я не слышал, когда он ушел, и лежал под кроватью, пока не пришли вы.
- Кто это был?
- Не знаю. Но он кричал Исрату о каком-то человеке, который украл у премьер-министра антигравитационный блок.