Потом он засопел носом с неприятным присвистом, сразу чем-то напомнив Мишке дядю Петю из шестнадцатой квартиры, который целыми днями так же сопел под почтовыми ящиками у них подъезде, срываясь только до дому к ночи. Миша подождал, пока дядя Вова ощутил заросшей щетиной неуют городской пивнушки и принялся недовольно возиться мордой по столу.
- А дяденьке Отвандилу зачем мамка моя понадобилась? - тихонько спросил он дядю Вову в ухо.
- А? Чо? Где это мы? Ты кто? - поднял на него страшную кудлатую голову шофер.
- Дядя Вова! Миша я! Той тетеньки из машины - сын! Вы мне ответьте честно, Овандил ваш чо, девку помоложе не мог на железке снять? - наивно поинтересовался встревоженный Миша.
- Тебе не понять! - мечтательно протянул дядя Вова. - У мамки твоей есть огромная непреходящая ценность... да!
- Нет у нас ничего! Может, и было раньше, а теперь точно нет! заволновался Миша, решив, что дяденька из машины выманит мамкин телик и холодильник, как дяденька Вострецов из пятидесятой квартиры занял у нее два года назад пятьсот рублей с получки до послезавтра - и с концами! Даже не здоровается с мамкой теперь.
- Да душа у нее, злобы не знающая! Понял? Чо с твоей мамкой ни делай она всему верит и понапрасну не ропщет! Это же брильянт! Чистый, как слеза младенца! Вы даже не представляете, какая это ценность по нынешним временам! - восхищенно зачмокал шофер.
Миша стал размышлять, что же на самом деле имеет в виду этот хитрый шоферюга. Размышления его носили, в целом, нерадостный характер. Все мужики, которые с мамкой на душевные темы раньше разговаривали, линяли, как правило, через неделю. Потом у них до получки жрать было нечего, а мамка рыдала в ванной, выбегая только к звонившему телефону. Дело принимало знакомый хреноватый оборот. "Суки! Суки голые! Причем, повсюду!" - подумал Миша словами пятиклассника Лешки Дыбы из восьмой квартиры.
- Это очень точно твой товарищ подметил! - тут же отозвался дядя Вова.
- А что же вы такую гниду, как вы сами сказали, над собой терпите? Платят много? - машинально спросил Миша шофера, пытавшегося разлепить смыкающиеся веки.
- Я из доверия вышел. Был такой случай. Ну... Душу я решил одну прикарманить. Я только попробовать хотел! Да шутка это была! Ты не подумай чего! Подышать только на нее хотел сбоку. Исключительно ради развития способностей к сыску, к следственным плановым мероприятиям... А Отвандил увидел, тревогу поднял. Настучал, гад. Я даже вдохнуть кусочек не успел... И надо мною, рыцарем второго ранга, прославленным магистром черной магии, демоном высшей категории и мессиром, поставили жирную тыловую крысу! С-су-у-ки-и... Сейчас он въедет на белом коне к начальству, а я еще буду вынужден описать в рапорте, как чисто он провел операцию с твоей малахольной мамашей! А кто его здесь прикрывает? Кто ему магию обеспечивает и бесперебойную связь с Верховным Жрецом? Он даже всех ходов сюда не знает! Магический занавес! Ха! Прошел бы он его без меня, как же! Да ему бы пришлось по трубе туда-сюда лазать! Как сопливому!
- По какой трубе? - затаив дыхание, спросил Миша.
- Не имеет з-з...с...ссначения. Какое теперь может быть с...ссначение? Слушай, а чо я тебе только что говорил?
- Да что несправедливость с вами общая намечается.
- Общая? Точно?
- В самых общих чертах, - подтвердил Миша словами поварихи из садика, которая всегда с такими словами сдавала авансовый отчет бухгалтерше.
- Н-да... Несправедливость свойственна нашему жизненному укладу. В общих чертах, - задумчиво проговорил дядя Вова.
- Допивайте, дядь Вов! Видите, народ уже бутылки поджидает. Чего людей зря томить? К нам-то надолго? - спросил Мишка, наполняя пластиковый стаканчик дяди Вовы остатками пива и водки.
- Да как сказать... Сегодня обратно двинем. Мы ведь демоны, Мишка! Нельзя нам здесь долго околачиваться.
Лишнее очеловечивание ни к чему хорошему не приводит, - сказал дядя Вова, с удовольствием прихлебывая из стаканчика. - Тоже ведь, не на каруселях кататься приехали...
- Опасаетесь кого-то, что ли?
- Да кого здесь опасаться? Нам, если хочешь знать, все наоборот свои души навяливают! Отбоя от клиентов нет! Просто, душа - товар скоропортящийся. Она хоть и в контейнере, но долго так ее держать нельзя. Надо в хранилище сегодня успеть до закрытия сдать. Кстати, и нам, Михуил, двигать пора уже. Спасибо за компанию, как у вас говорят.
- Больше, значит, не свидимся? - спросил Миша, накидывая пальтишко.
- Вот чо ты в этом понимаешь, а? - вдруг стал раздражаться на него дядя Вова, промахнувшись стаканчиком мимо урны. - Придется еще разок приползти... Наверное... Через два полнолуния. Сделку закреплять. Если мамка твоя хоть что-то в залог взять у Отвандила догадается. Да куда ей! Может, что и не свидимся. Уж напарничек-то мой проявит сейчас себя во всем блеске обозного гарнизона! Его только по таким несуразным бабенкам посылать! Интересно, догадается твоя мать что-нибудь в залог стянуть? Нет, наверно... Жаль. Твою мать!
- Ни чо у меня мамка никогда ни у кого не брала, - с горечью сказал Мишка.
- А я и говорю, что дура! Нет, не по мне все же такие вот паскудные дела! А какими я раньше делами ворочал! Какие балы закатывал! Не в Мухосранске гребаном, в столицах! - расхвастался дядя Вова.
Мишка захотел попросить его чем-нибудь помочь его глупой мамке, но шофер уже напялил свой картуз и поплелся к выходу.
Петрова на заднем сидении сидела какая-то вся раскрасневшаяся. И Мишка понял, что этому зажравшемуся хмырю она уже отдала не то что душу, а вообще все, что только может отдать женщина.
Ну, сели в машину, значит. Дядя Вова пнул ногами чего-то там внизу в раздражении, и машина, испуганно взвизгнув, рванула с места. Дядя Вова всю дорогу проспал, упав головою на руль, Мишка ждал, что они непременно куда-нибудь въедут, но допилили без приключений. А на заднем сидении продолжалась возня.
- Миленький! Сладкий мой! Я же всю жизнь тебя одного ждала, - со страстным шепотом тянула к себе Петрова нижнего демона. - Что мне душа без тебя? Что мне жизнь без тебя? Все тебе отдам! Ничего мне взамен не надо! Счастье-то какое!
Мишка только сплевывал от этого сраму в полуоткрытое окошко. Ну, подъехали к дому, короче.
И тут Петрова, видать, почувствовала какое-то беспокойство. Из машины, главное, не выходит, а все ноет со слезой, глядя в разноцветные бегающие глазенки своего Принца: "Я же тебе душу отдала, Альбертик! Что же ты, даже кофе попить не поднимешься?" Даже Мишке стало как-то не по себе. Дядя Вова шмыгнул носом и сунул ему в руку шоколадку "Спорт", которую брал в шайбе на закуску, да так и забыл ею закусить. А Петрова все стонет на заднем сидении, руки ломает, за энтого козла цепляется: "А ты завтра приедешь, Альбертик? А послезавтра? Миленький! А ты вообще приедешь? К мене-е-е..."
И тут напарник дяди Вовы, чтобы выпроводить ее из машины скорее и прервать этот бесконечный бабий вой, возьми да и скажи ей: "А то!"
Мишка посмотрел на дядю Вову вопросительно. Ну, мол, обещание-то тыловой крысы о свиданке сойдет в качестве залога или как? А у того даже уши из-под кепки значительно так увеличились. Он удовлетворенно щелкнул фиолетовыми коготками и ухмыльнулся. Мишка так и понял, что шоферюга непременно ихнему Верховному Жрецу о проколе мамкиного Принца настучит.
В квартиру Петрова с Мишкой проникли без особых приключений. У мамки сумка такая вдруг в руках появилась. Из крокодиловой кожи. В ней, кроме косметички и пачки презервативов, лежали ключи, которые точняком подошли к новой бронированной двери.
Дома все было вроде на своих местах. И холодильник, и телевизор. Петрова утерла зареванное лицо и сразу вспомнила, что закрутилась она, конечно, три вечерних сериала пропустила.